Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда Армандо сказал Раулю, что его отец здесь, тот испугался, не случилось ли чего в семье, – настолько нежданным был этот визит. У него промелькнула мысль, что мама умерла и что ничего хуже этого быть не может. Но дело было совсем в другом. Фаусто присутствовал на совещании профсоюза трудящихся Антиокии в качестве театрального и культурного деятеля, и тут один из собравшихся прервал обсуждение очередного вопроса и решил поделиться со всеми своим недавним открытием:
– Я хочу заявить, – сказал он, – что сеньор Кабрера является секретарем Коммунистической партии.
Фаусто спалился. Его разыскивали военные и полиция и преуспели бы в розыске, если бы он не затаился на двадцать дней. Это был такой быстрый и неожиданный ход, что он даже не успел попрощаться с Лус Эленой. Земля будто поглотила его и выплюнула двадцать дней спустя на обочине шоссе, ведущего к морю, недалеко от Дабейбы. Все это время он не переодевался и не брился, и теперь походил на жертву кораблекрушения. В четыре утра, переночевав в доме на окраине селения, он с трудом поднялся по горной тропе и вышел к мельнице для сахарного тростника на самой вершине холма. Дальше, от убежища к убежищу, иногда с проводником, он шагал неделю, но ему показалось, что гораздо дольше. Он терялся, у него образовались язвы на ногах, однажды он позорно испугался самой обыкновенной гусеницы, но в конце концов вышел к реке Сину, где находилась ставка Национального командования герильей. Там ему попался герильеро в куртке, похожей на ту, что его сын привез из Пекина.
– Подарок товарища Рауля, – сказал герильеро. – Мировой парень.
Так Фаусто узнал позывной сына и так назвал его при встрече. Рауль вышел к нему вместе с сестрой, и Фаусто так растрогался, что ему стоило большого труда не заплакать, когда он их обнял. К тому времени Соль стала военным секретарем отряда «Школа председателя Мао». Она отвечала за начальную подготовку новобранцев – огромная ответственность для молодой девушки. Фаусто нежно снял с нее китайскую фуражку, провел ладонью по убранным волосам и попрощался девизом герильи: «Сражаясь, победим!» Потом обнял Рауля, нарушив тем самым сразу несколько пунктов устава, и представился новым именем: «Эмесиас, к вашим услугам». Напомнил, как важно то, что они делают, как он гордится своими детьми и как счастлив, что у него такая семья. «Это ведь большая редкость, – сказал он взволнованно. – Редко в какой семье все борются за одно дело, одним оружием, на одном фронте. Нам повезло. Наша семья – не из сегодняшнего мира, а из будущего, из того, который мы все вместе куем. Кто-то, возможно, назовет нас безумцами, а я отвечу: какое прекрасное безумие!»
Через пару часов загудели вертолеты. Сначала шум походил на хлопанье крыльев, и Фаусто не хватило опыта узнать его, но он заметил, что лагерь снимается с места по тревоге. Вертолетов насчитали, кажется, не больше трех или четырех, но грохот вскоре стал такой, что на земле было трудно разговаривать. Командиры сошлись на том, что их выдал один из своих, потому что иначе с вертолетов не выследили бы столь надежно укрытый лагерь. Все передвигались так, будто точки маршрута были размечены на земле. Фаусто же не знал, куда деваться и что делать, и только вслушивался, ничего не понимая, в раздававшиеся приказы. Мимо пробежал Рауль с винтовкой наперевес, Фаусто хотел у него спросить, как быть, но почувствовал руку на своем локте и услышал: «Вы со мной, товарищ». И словно волна увлекла его в гущу сельвы, от навесов, где команданте Армандо руководил отступлением. В последний миг Армандо успел подскочить к Фаусто и указать ему на что-то вдалеке. Фаусто обернулся и увидел Рауля, который махал на прощание. Он махнул в ответ.
– Не волнуйтесь, товарищ, – сказал Армандо. – Товарищ Рауль нас догонит потом.
Весь маневр занял меньше двух часов. Герильеро уходили босые, чтобы не оставлять следов, и врассыпную, чтобы сбить противника с толку. Те, кто пришел из города, вернулись туда. Фаусто остался: из соображений безопасности ему следовало не меньше нескольких месяцев провести в сельве. Его приписали к Армандо и основному военному отряду, в который входило больше пятидесяти закаленных в самых суровых боях мужчин: они подгоняли остальных и защищали тылы. Он не знал, сколько времени брел бог знает куда, продирался сквозь чащу без отдыха и еды, но точно прошло не меньше дня, прежде чем он снова увидел сына. Он узнал, что Рауль участвует в заслоне, порадовался за него, но и испугался, хотя долго думать об этом было некогда: партизаны занимались насущными делами. Назначили комиссию по отлову животных, потому что товарищи чуть ли не умирали от голода, но комиссия вернулась с пустыми руками. Тогда один товарищ сказал, что видел неподалеку, у оврага, как на солнце греется только что отобедавший трехметровый удав. Изловили его двое, но чтобы снять шкуру, вытащить из желудка маленькую капибару, отделить суставы и начать готовить, понадобилось десять человек. Когда Фаусто выдали плошку жирной густой похлебки, в которой плавали куски удавьего мяса, он почувствовал, что к горлу подкатила тошнота. Но Рауль, евший рядом, бросил на него безжалостный, полный упрека взгляд, и Фаусто без возражений справился со своей порцией.
Прощались они, точно зная, что могут больше не увидеться. Рауль не позволил себе ни секунды слабости. Он понимал, что за ним непрерывно наблюдают: заслоном командовал Фернандо, прекрасно знавший, кто такие Кабрера, и Раулю казалось, что смотрящие откуда-то из сельвы бдительные глаза пытаются уцепиться за что угодно – объятие, слезу, – что послужит поводом распечь его на следующем собрании. Но Фаусто сам обнял его и пустил слезу. «Береги себя, – сказал он. – Увидимся, когда придется». Вопросы из обычной жизни – куда ты отправляешься? надолго или нет? когда мы снова встретимся? – в сельве не имели смысла. Высвободившись из объятий Фаусто, Рауль возненавидел Фернандо, его осуждающее правоверное присутствие, потому что ему хотелось поговорить с отцом о деятельности городской ячейки и в особенности о подпольных заданиях Лус Элены. Так и не задав ни одного вопроса, он удалился вместе с другими участниками заслона, в том числе Эрнесто, прошедшим курс подготовки в Албании, и проводником. Они шли в паре метров позади команданте Фернандо, сознавая, что во главе их – опытный стратег, отлично владеющий техниками ведения войны, но в ближайшие дни их все равно ждет смертельная опасность. Рауль уже ориентировался в сельве, как будто здесь вырос; колени привыкли к рельефу и больше не беспокоили, и он перестал ходить, глядя под ноги, как в первое время, потому что змей, сказали ему, все равно в жизни не заметишь, пока не наступишь. Лучше уж положиться на волю случая или надеяться, что змея сама уберется с твоего пути.
Военные на вертолетах высадили десант и устроили посты по четырем углам территории размером с большой город, намереваясь снова взять местность под контроль. Функция заслона была проста, как в детской игре, но четыре человека, входившие в отряд, серьезно рисковали жизнью. Их задача состояла в том, чтобы создавать у военных иллюзию, будто герильеро не ушли. Они должны были устраивать засады у рек и атаковать посты, находившиеся, как правило, на высоких точках: это давало солдатам преимущество, но в то же время мешало вести ответный огонь, потому что стреляющий сверху вниз лишен возможности ориентироваться на горизонт и часто попадает в землю. Заслон нападал дважды в день, тратил много боеприпасов, чтобы произвести впечатление многочисленности, перемещался к следующему посту и повторял все сначала. Рауль никогда не бывал под таким интенсивным обстрелом, как тот, что вели военные, раздраженные невидимым противником, и всякий раз ему казалось, что он чудом остался цел и невредим.
Вся операция заняла три недели. Дезориентированные, сбитые с толку, так и не поняв, где находится враг и какова его численность, военные
- Тайная история Костагуаны - Хуан Габриэль Васкес - Историческая проза / Русская классическая проза
- Марина из Алого Рога - Болеслав Маркевич - Русская классическая проза
- Вальтер Эйзенберг [Жизнь в мечте] - Константин Аксаков - Русская классическая проза
- Как быть съеденной - Мария Адельманн - Русская классическая проза / Триллер
- Яблоки из сада Шлицбутера - Дина Ильинична Рубина - Русская классическая проза
- Кубик 6 - Михаил Петрович Гаёхо - Русская классическая проза
- Сети Вероники - Анна Берсенева - Русская классическая проза
- Из дневника одного покойника - Михаил Арцыбашев - Русская классическая проза
- Миллионы - Михаил Арцыбашев - Русская классическая проза
- Пропасть - Михаил Арцыбашев - Русская классическая проза