Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отец прервался и отложил письмо. Каждый из них уже прочитал письмо про себя, и теперь отец озадаченно читал его вслух.
– Так что же с ней там такое стряслось? – обеспокоенно сказал он.
– С жиру бесится, – раздраженно ответила мама. – Я тебе всегда говорила, что ты ее избаловал. Попала из совка в цивилизованную страну, вот ей все и не так.
– Может, это все-таки не совсем на пустом месте? – Он продолжил читать.
Но дальше начинался почти что клинический бред. Когда Митя читал эту часть письма в первый раз, он ощутил острый приступ растерянности и страха. Аря писала о том, что все же нашла выход. Ей удалось сэкономить большую часть полученных в аэропорту денег, и ее познакомили с помощником капитана греческого грузового судна; за эти деньги он пообещал нелегально, в грузовом отсеке, вывезти ее из Ашдода на Кипр. На Кипре она собиралась прийти в советское посольство; а если бы и это оказалось бесполезным, она уже выяснила, что от Кипра до Греции ходят паромы, а из Греции до Украины можно будет доехать автостопом. Судя по всему, она писала все это еще до «путча»; в ее сознании Советский Союз оставался гигантской монолитной глыбой, за которую, как ей теперь, видимо, казалось, можно было попытаться уцепиться.
– Во-первых, позвони ей, – сказала мама. – И первым делом потребуй немедленно оставить всю эту идиотскую затею с сухогрузом и незаконным пересечением границы.
– Почему именно с сухогрузом?
– Понятия не имею. И какая разница. Не в танкере же она собирается ехать.
– А если ее после этого арестуют? – спросил отец.
– Прекрати валять дурака. В демократических странах телефоны никто не прослушивает. Да даже если и арестуют, может, это будет только к лучшему. Посидит в теплой удобной комнате под присмотром и перестанет валять дурака.
Отец заметно колебался. Но тут вступился Митя, и неожиданно для себя он вступился на стороне мамы.
– Вы понимаете, что будет, – сказал он, – если она окажется одна, без документов, в грузовом отсеке, среди пьяных матросов?
– Митя прав, – согласилась мама. – Греция – хоть и европейская, но не совсем цивилизованная страна. А Кипр – вообще непонятно что. Так что звони своей невменяемой дочери и постарайся пересказать ее послание так, чтобы, если кто-нибудь все-таки будет вас слушать, он внятно понял, о чем идет речь. И она не полезет на рожон, если поймет, что ее кретинский план государству уже известен.
– Ей бы врача сейчас, – грустно ответил отец, – или хоть кого-нибудь из старших.
– Вот сядет за нарушение государственной границы, будут у нее и врачи, и старшие товарищи.
Мама сняла трубку и протянула ее отцу; он начал набирать Арин номер. Но дома Ари не оказалось.
– Ладно, попробуем попозже, – подытожила мама. – У меня от всего этого безобразия голова разболелась.
Вечером они до Ари снова не дозвонились и ушли в кино. Митя проследил из окна за тем, как они сели в машину, убедился в том, что действительно уехали, потом стал лихорадочно набирать Москву.
– Дядя Женя, – начал он, – это Митя.
– Здравствуй, Митенька, – ответил Евгений Ильич. – Как вы все?
– Вроде ничего. А вы?
– Нормально. Только давно я у вас не был. Еще те времена настали. Своих месяцами не видишь, а вокруг такой хаос, что неделями над письменным столом головы не поднять.
– Дядя Женя, вы же знаете, у нас тут Аря в Израиль уехала.
– Знаю. Я был против. Мне это казалось совершенно безумной затеей. Здесь сейчас такие возможности открываются. Но Ирка говорила: «Надо валить. Хоть чучелом, хоть тушкой». Жаль, что Арина со мной не посоветовалась. И как она там?
– Плохо. Совсем плохо.
Они оба замолчали.
– Митенька, не убивайся ты так, – сказал Евгений Ильич, то ли поняв, то ли почувствовав все почти мгновенно. – Стерпится – слюбится.
– Дядя Женя, – ответил Митя; его наконец-то хоть кто-то понял, и у него немного отлегло от сердца, – ей там совсем плохо. Похоже, и с крышей тоже. Она собралась назад через границу, незаконно, на каком-то сухогрузе. Ее ж там изнасилуют. А может, и убьют, а тело в море выбросят. Зачем им свидетель.
– Ох, Митенька, беда-то какая. Звони ей как можно скорее. И отговори от всего этого. Она же тебя любит, во всем слушает.
– Мы с утра и звоним. Не отвечает. Она нам написала, что для того, чтобы вернуться назад легально, ей нужно вернуть Израилю все долги.
Евгений Ильич сочувственно молчал.
– Дядя Женя, – наконец решился Митя, – говорят, что у вас сейчас все совсем, ну, как это говорят, успешно. Верните за нее долги, пожалуйста. Если я ей скажу, что вы все заплатите, она в этот сухогруз не полезет. Я в этом уверен. Мы ей здесь хорошего врача найдем. А я вам все верну. Все-все, вы из-за денег не волнуйтесь, пожалуйста. До последней копейки. Обещаю.
– Что ты, Митенька. Я бы и так заплатил, конечно. Она же моя любимая племянница. И ничего мне взамен от тебя не нужно. Да и где ты такие деньги возьмешь, когда сейчас за доллар мешок рублей дают. Тут, скорее всего, не хватит, даже если вашу квартиру продать. Только деньги у меня все в бизнесе, а бизнес с коллегами. И из бизнеса нельзя сейчас деньги забрать, когда они такие проценты приносят. Это для меня Арина – племянница, а коллеги ее в глаза не видели.
– Дядя Женя, – срывающимся голосом сказал Митя, – мы что-нибудь придумаем. Быстро придумаем. Мы все вернем.
– Если бы вы могли что-нибудь придумать, – грустно ответил Евгений Ильич, – вы бы уже придумали. Только ничего тут не придумаешь. И вернуть вам эти деньги неоткуда. Собой бы я, конечно, рискнул. Люблю я твою сестру, сам знаешь. Но из-за этих денег и Лену убьют, и Полю. Арину очень жалко, конечно. Но она помучается в своем Израиле и успокоится, а Поли совсем не будет, понимаешь?
– Так что, нет?
– Нет, Митенька, не могу я тебе эти деньги дать.
« 6 »
Когда родители вернулись из кинотеатра, они выглядели заметно спокойнее. Даже немного помолодевшими. Было похоже, что что-то они между собой обсудили, а может быть, и решили.
– Что, если позвонить Жене? – неожиданно сказал отец. – У него бывают всякие творческие идеи. И руку он на пульсе держит.
– Его сейчас нет в Москве, – быстро вмешался Митя. – Полька говорит, что он в Англии и неизвестно когда вернется.
– Совсем деловым человеком стал, – ответила мама и с легким укором посмотрела на отца.
Митя ушел к себе в комнату, забрался в постель и, как в детстве, натянул одеяло до самого носа. Даже через три стены и закрытые двери было слышно, что родители долго говорят по телефону. Митя вылез из кровати
- Опавшие листья (Короб второй и последний) - Василий Розанов - Русская классическая проза
- Опавшие листья. (Короб второй и последний) - Василий Розанов - Русская классическая проза
- Опавшие листья - Василий Розанов - Русская классическая проза
- Радио молчание - Элис Осман - Русская классическая проза
- Зимний Ветер - Валентин Катаев - Русская классическая проза
- Дом Кёко - Юкио Мисима - Классическая проза / Русская классическая проза
- Я хотел написать книгу, но меня чуть было не съел гигантский паук - Алексей Викторович Серов - Русская классическая проза
- Марина из Алого Рога - Болеслав Маркевич - Русская классическая проза
- Человек рождается дважды. Книга 1 - Виктор Вяткин - Проза
- Так громко, так тихо - Лена Буркова - Русская классическая проза