Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Повозка ехала по пыльной дороге, вдоль которой росли хлопковые деревья, кедры и пальмы.
– Я многому у тебя научился, – сказал он. – Мы едем в Махайку. Прекрасное место и всего в часе езды от Стабрука.
Вскоре мы остановились на лужайке – ровной площадке с изумрудными кустами. Джозефи подпрыгнул на сиденье, высоко вскинув руки.
– Приехали! Это наша земля.
Он спустился вниз и привязал повозку.
– Мама, сестренка! Давайте я покажу вам, где мы будем выращивать тростник и кофе.
Шарлотта прошла вперед, прикрыв глаза от солнца.
– Сколько доброго кедра. Подходящая порода для строительства.
Я сохраняла невозмутимое выражение лица. Не хотела подавать детям надежду, если земля окажется не лучшим вложением.
– Смотрите, – сказал Джозефи, выходя на узкую тропинку между кедрами, – это хороший участок. Никакого болота. Никаких москитов!
Шарлотта поправила голубую шляпку и зашагала вперед.
– Гарри и Элиза теперь больше не болеют. В сезон дождей они оба кашляли.
Я никогда так не боялась за своих детей, как когда слышала хрипы у них в груди.
– Нет насекомых и болезней – это хорошо!
– Ты слишком устала? – Сын возвышался надо мной. – Знаю, ты не спала.
Да, я не спала. Все еще не привыкла спать одна. Все еще не привыкла помнить, что его больше нет.
– Все хорошо, сынок. Давай посмотрим, что там за деревьями.
Послышался плеск волн, звук, зовущий меня по имени. Я тотчас бросилась вперед.
– Мама, стой! – Но Шарлотта не сумела бы меня удержать.
Мне нужно было проверить, не врут ли мои уши, все-таки мне уже сорок восемь.
На вершине холма соленый воздух погладил мои щеки, словно оставив на них небрежный влажный поцелуй. С этого плато я видела все – море, далекие корабли, весь мир. Тень деревьев дарила отдых от сухого жаркого воздуха. Рукава прилипли к рукам. Пот струйками стекал от уха вниз по длинной шее.
– Эта земля… она прекрасна. Я куплю ее, Джозефи!
Он схватил сестру за руки и пустился в пляс. Недоставало лишь скрипки Полка, и здесь стало бы совсем чудесно. Если мне нельзя приобрести участок на берегу в Стабруке, я куплю его здесь.
– Готовь бумаги, Джозефи.
– Мы назовем ее «Розо», мама, в честь города, где вы с папой полюбили друг друга.
Сынок, мужчина с нежным сердцем.
– Не годится… – Я погладила свой нос, потом нос сына и Шарлотты. – Один друг рассказывал мне, что его па любит открытые пространства. Однажды я гуляла по такому саду в ночи. Назовем ее «Кенсингтон». Плантация Кенсингтон.
Шарлотта кивнула.
– Кенсингтон звучит неплохо, но можем ли мы себе ее позволить? Я знаю, ты тревожишься о делах Катарины и мистера Саймона.
Их положение стало ужасным. Они могли вот-вот потерять Ченс-холл. Я не знала, что делать. Только беспомощно наблюдала, как плантаторы – многие из друзей Келлса, некоторым я прислуживала когда-то в Обители, некоторые наняли моих экономок, – предъявляли векселя и взимали с Саймона огромные проценты.
Я втянула горячий воздух и выдохнула.
– Предоставьте мне и ее отцу решать, что делать с Катариной, но эта плантация, мой дорогой мальчик и моя отважная девочка, будет нашей.
Если бы понадобилось, я бы сдвинула планы относительно отеля. Дело тормозили не деньги, а рабочая сила. И плантаторы.
Сын спустился с холма.
– Помочу-ка ноги!
Шарлотта не шелохнулась.
– Ты точно хочешь, чтобы я помогала?
– Мои девочки так же умны, как мои мальчики. А ты, дорогая Шарлотта, знаешь, как управлять поместьем. Жан-Жозеф всегда тобой хвастался. Ты на это способна!
Она посмотрела вниз, словно земля могла разверзнуться и поглотить ее.
– А он гордился бы мной, узнав, что я сошлась с белым мужчиной? Он их ненавидел!
– Федон ненавидел зло, которое они причиняли, но любил тебя. Он хотел бы, чтобы ты была счастлива. Я видела, как Фуллартон с тобой обращается. – Я приподняла ее подбородок. – Как с сокровищем, с бесценной звездой.
– Он добр ко мне. Я хорошая жена, но деток у нас нет. Может, пустая утроба – это мое наказание.
Я обняла ее.
– Не сомневайся в себе. Не детьми измеряется твоя ценность. Они лишь добавляют счастья.
– Тебе легко говорить, мама. У тебя-то нас десять.
Нет, для меня это было нелегко. Я не могла сказать дочери, как сожалела о некоторых минутах, как послеродовая хандра украла мою радость.
Я стала напевать наш гимн.
Rop tú mo baile…
Я пела, прогоняя свои печали, и не умолкала, пока Шарлотта не подхватила песню.
Лес всегда был добр ко мне. Это был мой первый храм.
– Если у тебя никогда не родится своего ребенка, построй что-нибудь здесь, на этой земле. И будь, как моя сестра Китти, самой лучшей тетушкой. Это почетно и достойно.
Шарлотта поцеловала меня в щеку.
– Тогда, может быть, и тебе стоит жить дальше. Через несколько недель папа Келлс вернется навсегда. Он так и не забыл тебя. Так и не женился снова.
Не дав Шарлотте начать повторять банальности, которые я сама ей твердила, чтобы заставить дочь снять траур, я помахала сыну.
– Джозефи! Надевай сапоги. Пойдем обратно!
Он кивнул и опустился на землю, натягивая пыльную обувь.
– Мама, – сказала Шарлотта своим самым сладким голосом, похожим на голос ласточки, – мистера Томаса нет уже почти шесть лет. Папа Келлс возвращается. Как думаешь, он ждал достаточно долго?
Джозефи взял сестру за руку и направился к повозке.
Я оглянулась на море. Я по-прежнему любила своего Томаса.
Девять лет прошло с тех пор, как я в последний раз видела Келлса, но бояться его возвращения было нечего, совершенно нечего. Я спустилась с холма, зная, что по-прежнему не умею лгать себе, даже если очень захочу.
Лондон, 1824. Представительство Морского общества
Моя карета останавливается на Ламбет-роуд у представительства Морского общества. Государственные здания в Лондоне возводят из крепкого камня, все это так не похоже на деревянные постройки Демерары.
Сдается мне, у вице-губернатора Мюррея нашлось бы время соорудить подобные дома, если бы он не притеснял своих несчастных граждан. Разве добрые колонисты не заплатили бы справедливый налог, чтобы построить что-то долговечное?
Лакей в алом сюртуке помогает мне спуститься. Я скольжу по тротуару, словно шагаю по полу бальной залы. Втайне даже хочется, чтобы этот лакей был Полком. Как бы полюбил он эти улицы!
Но сегодня речь идет не о танцах, а о бегстве. Что ж, возможно, это две стороны одной медали.
Я киваю лакею.
– Я пошлю за вами, когда закончу.
– Хорошо, мэм.
Парень довел до совершенства недовольную гримасу. Неловкость оттого, что
- Душевный Покой. Лучшее - Валерий Лашманов - Прочая детская литература / Прочие приключения / Русская классическая проза
- TRANSHUMANISM INC. - Виктор Олегович Пелевин - Русская классическая проза
- Царь Горы, Или Тайна Кира Великого - Сергей Смирнов - Историческая проза
- Дыши! План вселенной на тебя безупречен - Мод Анкауа - Русская классическая проза
- Держи меня за руку - Долен Перкин-Вальдез - Историческая проза / Русская классическая проза
- Тишина на дне коробки - Алёна Левашова-Черникова - Русская классическая проза
- Ноттингем - Лина Винчестер - Русская классическая проза / Современные любовные романы
- Столетняя война - Бернард Корнуэлл - Историческая проза
- Северо-Запад - Зэди Смит - Русская классическая проза
- Не верь никому - Джиллиан Френч - Русская классическая проза