Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но перед глазами у меня встает не наш домик, не Бенджамин, а Китти. Китти склонилась над искореженной Алисой. Держит ее за руку. Слушает ужасные звуки, которые издает та, что еще не готова умирать.
– Вы сказали мне, что она не страдала. Но она страдала.
– Наверное.
– Почему вы здесь работаете?
Стоукс выбивает пепел из своей трубки на тарелочку, кладет трубку поперек. Делает глоток из своего стакана – жидкость цветом потемнее того, что в моем.
– Моего брата Энтрима подстрелили при Булл-Ране. Я был рядом с ним, тянул его за рукав, чтобы он пошевеливался. Если бы только он сделал шаг в сторону. Но пуля попала в него. Вот сюда. – Он показывает на лоб, над левым глазом. – Не насмерть. А лучше бы насмерть. Он бредил не переставая. Мама не могла за ним смотреть, он уже взрослый парень. Поэтому мне дали отсрочку. И с тех пор я пообещал себе всегда заботиться о нем. Вот почему я здесь. Смотрю за ним и другими.
– Сочувствую.
Стоукс кивает и говорит:
– Вы дрожите.
– Да, – говорю я и допиваю бренди.
Он набрасывает сюртук мне на плечи, поверх женского платья. От сюртука пахнет сладким табаком, его тепло обволакивает меня. Стоукс садится и снова берет трубку.
– Только подумайте. Может, это вы – та добрая душа, что перевязывала раны моего брата и давала ему надежду.
– Брат для вас много значит.
– Да. Как и для вас Алиса.
* * *
Комнату омывает резкий утренний свет. Глаза у Ады жидко-голубые, они притягивают меня, будто гипнотизируют. Она сидит на краю постели, ее рука у моего бедра. Пальцы теребят простыню, заправляют под матрас, выдергивают обратно. Плащ она не сняла, и булавка отпечаталась на шее тонким красным следом.
Мистер Стоукс сдержал слово: он вызвал Аду, а потом помог ей вывести меня по черной лестнице к экипажу, который он нанял. Ада не произнесла ни слова, только пристально посмотрела на меня, заплатила извозчику, и мы поехали к ним домой.
Я хочу, чтобы со мной сидел мистер Стоукс, хочу, чтобы он закурил трубку и дал мне выплакаться. Но его нет, а Ада смотрит на меня так, будто ждет от меня какого-то ответа. И зарянки кружат по потолку бывшей комнаты Алисы.
– Ну?
– Что «ну»?
Она выпрямляется и тяжело вздыхает:
– Боже мой, Мэрион.
Рука болит; нужно ослабить перевязь, но когда я пытаюсь сесть, боль усиливается. Я задерживаю дыхание на пять секунд, показываю на узлы:
– Нужно ослабить. Рука опухла…
Она развязывает небрежно отрезанную клетчатую тряпку и расправляет ее на моей груди и бедрах. По очереди тянет за веревочки, развязывая узлы, говорит:
– Придержи пальцем.
Снова завязывает веревочки, не сдвигая лангетку, ждет, чтобы я убрала палец.
Томас был дома. Он поднялся вслед за нами по лестнице, скользя рукой по перилам. Он уверен, что я примусь врать, но Ада не пустила его в комнату, сказав, что он ничем помочь не может.
– Расскажи еще раз свою историю.
– Я встречалась с подругой. – Мои губы разбиты, я стараюсь говорить, не шевеля ими, и язык беспомощно тычется в зубы. – Она из Балтимора. Мы с ней познакомились в госпитале, вместе там служили. Во время войны.
Я пытаюсь придумать имя, но мысли рассеиваются, словно туман.
– Ужин в «Фениксе».
– Хорошо.
Ада встает и ходит туда-сюда мимо окон. Матрас подо мной принимает прежнюю форму.
– Ты ела баранину под мятным соусом. Клубничный пирог.
– Не люблю мяту.
– Тогда под яблочным.
Скрипит рама – Ада открыла окно. В комнату просачиваются звуки: топот копыт, и крики мальчишек, и неумолчный гул человеческой жизни.
– Тебя будут спрашивать.
– Томас?
– Да. И Лайонел. Я отправила ему телеграмму.
– Помоги мне.
Я изгибаюсь, пытаясь подтянуться на кровати повыше. Хочу встать. Хочу одеться. Хочу, чтобы брат объяснил мне, почему он врал.
Ада помогает мне, взбивает за спиной подушки.
– Он приедет сюда?
Она кивает. Быстро переводит на меня взгляд и суетливо поправляет сползшую простыню.
– Ты нашла ответы на свои вопросы?
– Ее столкнули. Кто-то столкнул ее с крыши.
Ада разглаживает простыню, укрывающую мне ноги. Подтыкает ее.
– Боже.
Свет становится плоским и моргает. Светло-темно, как в поезде. Вдруг что-то белое – и жалобное ржание Моргана. Но комната возвращается к зарянкам, к голубому цвету, раздается стук в дверь.
– Входная дверь была открыта, – слышится приглушенный голос Кэти.
Ада поспешно распахивает дверь. Говорит что-то, чего я не слышу. Склонив голову, слушает. Кивает. Кэти, в дорожном платье, заходит в комнату, останавливается в ногах кровати. Обеими руками прижимает к себе саквояж.
– Ну и попала ты в переделку.
Она опускает саквояж на пол, вынимает шляпную булавку и кладет шляпу мне на ноги. Царапает глазами ссадины и синяки на моем лице, останавливается на шве на губе.
– К сожалению, останется шрам, – говорит она. – Но худшее не это. А рука.
– Я встречалась с подругой. Мы ужинали.
Кэти рассматривает стакан с водой на свет:
– Просто вода?
Ада делает шаг вперед:
– Спиртного мы не держим. Могу принести ромашку.
Кэти дергает бровями и ставит стакан на стол, щелкает замочком саквояжа.
– Я привезла одежду. Теперь тебе и правда нужна новая одежда, Мэрион. Можешь шаль накинуть поверх сорочки. Но одеться нужно.
Она выкладывает панталоны, нижнюю юбку, коричневую саржевую юбку.
– Покрасим ее при возможности, но пока придется так обойтись. Встать можешь?
Я встаю, опираясь здоровой рукой на матрас, Ада поддерживает меня под руку. Я слишком сильно наклоняюсь вперед и пытаюсь вцепиться пальцами босых ног в лоскутный коврик, чтобы не упасть.
– Со мной все в порядке.
Кэти суетится: развязывает перевязь, расстегивает пуговицы на воротнике ночной сорочки, встряхивает панталоны в воздухе, будто сняла их с веревки.
– А больше никого не было? Когда ось лопнула, хочу сказать. Кто-то еще пострадал?
Она натягивает на меня панталоны, застегивает их на талии.
– И как ее зовут?
– Кого?
– Надевай, – велит она, показывая на нижнюю юбку. – Твою подругу. Вы же ужинали вместе, помнишь?
Ада умоляюще смотрит на меня и торопливо продевает мою руку через перевязь.
– Я тебя приглашу как-нибудь в другой раз, – говорит она. – С рассказом для девочек.
– Нам нужно связаться с твоей подругой. Оповестить ее. И твоих спасателей. Думаю, следует написать благодарственную записку, – говорит Кэти, втыкая в прическу шляпную булавку, и чмокает Аду в щеку. – Лайонел обсудит с Томасом возмещение убытков.
* * *
Свет на улице ослепительно яркий. Коляска открытая, холщовая крыша сложена, и солнце так и бьет по моей коже. Ада ничего не говорит, когда мы отъезжаем, просто неподвижно стоит у
- Красное бикини и черные чулки - Елена Яковлева - Детектив
- КиМ - Август Северн - Детектив / Триллер / Ужасы и Мистика
- Мудрость отца Брауна (рассказы) - Гилберт Честертон - Детектив
- Портрет миссис Шарбук - Джеффри Форд - Исторический детектив
- Игра в любовь без правил - Линда Тэйлор - Детектив
- Запутанные крошки - Милдред Эбботт - Детектив
- Ботинок для принца - Ирина Пушкарёва - Детектив
- Судьба взаймы - Алла Холод - Детектив
- Человек, который знал слишком много (рассказы) - Гилберт Честертон - Детектив
- Тайна отца Брауна (рассказы) - Гилберт Честертон - Детектив