Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я еду в гости к мистеру и миссис Харгривс.
– Но что ты там будешь делать?
– Расскажу, как я работала медсестрой. В четверг утром.
– В школе для девочек?
– Да, я тоже там училась.
– А еще что делать будешь?
– О… на платья смотреть. Птичек кормить.
– У нее есть птицы?
– Две.
– Какого цвета?
– Желтого. С черными крыльями. Красивые.
Тоби вытирает рот и говорит:
– Я тоже хочу птицу.
– Может, заведешь, когда станешь постарше и сможешь сам за ней ухаживать.
– Я хочу собаку. Мама терпеть не может собак.
– Правда? Подержи, пожалуйста, юбку за уголок.
Он хватает юбку, а я провожу щеткой по бомбазину. Ткань шуршит с каждым прикосновением.
– Почему ты не надеваешь розовые платья?
– Мне розовый не идет.
Помолчав, он спрашивает:
– Куда ты на самом деле собираешься?
У меня напрягаются мышцы спины, но я продолжаю собирать вещи. Вот кошелек с несколькими долларами, которые дал Лайонел. Перо сойки.
– Я же тебе сказала.
– Неправду сказала. – Он топает ногой. – Я про тебя тоже знаю, когда ты врешь.
Я опускаюсь перед ним на колени. Откидываю волосы с его лица.
– Тебе надо подстричься.
– Куда ты едешь?
– Выяснить, что случилось с Алисой.
– Ты вернешься? – шепчет он.
– Да. Я обещаю. Меня не будет всего одну ночь.
Он заправляет выбившуюся прядь мне за ухо.
– Тогда ладно.
Глава 21
Девять часов вечера. Мистер Стоукс встречает меня на дальнем поле – это часть владений лечебницы. Он отводит черную лошадь Харгривсов на полянку, останавливает коляску и обматывает вожжи вокруг ветки. Луна висит в небе наискосок и красит землю ровным серым светом. Над краем пруда темнеет ледник. Сразу за ним прямые ряды простых каменных надгробий.
– Кладбище. – Я ищу глазами свежую могилу, но ничего не вижу.
Он кивает и идет дальше.
Такие кладбища теперь везде, где прошла война. Могилы неизвестных солдат, северян или конфедератов. Этим людям не повезло: их тела не успели забрать и опознать до того, как бои переместились дальше. На деревянных столбиках вырезаны номера. Когда наш полк проезжал одно из таких кладбищ, докторская лошадь задрожала и встала как вкопанная. Солдаты тогда сдернули синие фуражки и молились, чтобы Бог сохранил им жизнь.
При нашем приближении козы в загонах бодают ограду в надежде на угощение. Скребут землю копытами. Дальше, в тени амбара, ворошат солому и хрюкают свиньи.
Стоукс берет меня за локоть и ведет мимо амбара.
Внутри никого. Никто не возится с животными. Никто не сгребает уголь, не рубит дрова. Молчит токарный станок, в амбаре пусто.
– Сюда, – говорит он, ничего не объясняя. Заворачивает за угол, в проход между амбаром и мастерской, и по истертым каменным ступеням спускается к тяжелой деревянной двери, упирающейся в землю.
Прижимается к двери ухом. Стучит. Два раза, коротко. В ответ раздается такой же стук, и дверь распахивается – нам приходится сделать шаг назад.
– Здравствуйте, – говорит Китти. – Она согласилась.
– Проходите, – говорит Стоукс, придерживая дверь и пропуская меня вперед.
Я оказываюсь в длинном туннеле, который освещают газовые лампы в металлических клетках. Истертый каменный пол идет под уклон, в подземелье очень влажно и резко пахнет щелочью.
Китти спешит впереди нас, на белом чепце подрагивают оборки. Газовый свет то вспыхивает ярче, то меркнет и снова вспыхивает. Каждый раз я почти теряю ее в темноте, но в следующий миг из мрака снова проступает белый чепец, блестят латунные пряжки на туфлях.
– Хорошо, что вы приехали, – говорит она.
Меня мутит.
– А без всего этого нельзя было обойтись? – спрашиваю я, облизывая губы, они в каком-то солоноватом налете.
– По-другому на третий этаж не пробраться, – поясняет за моей спиной голос Стоукса. – Здесь ночью никого не бывает.
Туннель заканчивается еще одной дверью. Китти стучит и поворачивается ко мне. Растягивает губы в улыбке. Снова стучит.
Глухо звякают ключи, и дверь отпирают. Но не открывают. Китти хватает за ручку и толкает дверь. В комнате корыта и сушилки. Тот, кто отпер дверь, уже исчез, оставив распахнутой следующую.
Стоукс достает карманные часы и говорит:
– Последний обход. Подождем.
* * *
Китти сцепляет руки за спиной и вздыхает. На каменный пол падает одна из булавок, воткнутых в ее чепец. Китти быстро наклоняется, поднимает ее и, улыбнувшись, водворяет булавку на место.
Потолок в кладовой низкий; я могу дотянуться до него. Высокому Стоуксу приходится наклонить голову, чтобы не удариться. Только Китти явно чувствует себя в своей стихии. Садится на табурет, скрещивает ноги и устремляет на меня взгляд. Я сжимаю руки, мне хочется схватить Китти за плечи и хорошенько встряхнуть.
– Я ее любила, – наконец говорит она.
– Я тоже.
Здесь жарко, в воздухе висит густой маслянистый пар: где-то рядом варят мясо. Я встаю и мимо Стоукса прохожу в кухню. Три женщины, стоящие у плиты, поворачивают в мою сторону головы. У всех такие же хлопковые чепцы, как у Китти, все три держат деревянные ложки, все три разинули от удивления рты. Словно три пряхи, украшающие часы с кукушкой у нас дома. Но смех застревает у меня в горле, когда одна из них, средних лет, внезапно швыряет ложку через всю кухню. Коричневая подлива попадает мне на юбку и стекает на пол.
Ее рыхлые щеки бледнеют. Она выкручивает свой фартук.
– Я не нарочно.
Она подскакивает ко мне, принимается размазывать подливу по ткани. Я узнаю в ней пациентку, рядом с которой остановился доктор Мэйхью, когда мы навещали женскую палату. Он спрашивал, как она себя чувствует. И я помню, как ее тогда затрясло.
– Все в порядке. Ничего страшного. – Я делаю пару шагов в сторону, но она следует за мной, все пытаясь вытереть мою юбку фартуком.
Лицо и шея у нее покраснели, кожа в коросте. Она быстро трясет головой, будто кто-то дал ей затрещину.
– Достаточно. – Я высвобождаю юбку.
Китти цокает языком, словно успокаивая разыгравшегося жеребенка.
– Пусти ее, Делла.
Мистер Стоукс обхватывает женщину за талию и почти тащит обратно к плите. Подбирает ложку и кидает в ведро.
– Возьми чистую.
Склонив голову, женщина пытается оторвать номер – 4587, – вышитый на ее нагрудном кармане.
– Я не нарочно.
В подвальном коридоре звучит колокол – скучный, монотонный звук.
– Обход закончился, – говорит Китти.
Она вытирает ладони о юбку. По лестнице кто-то спускается. Один человек. Открывается дверь, ведущая в основные помещения лечебницы. Входит женщина. Походка у нее решительная и резкая, лишенная всякой грации. Плечи напряжены, шея точно из металла, подбородок выпячен. На ней простое серое платье, а фартук накрахмален так сильно, что шуршит о
- Красное бикини и черные чулки - Елена Яковлева - Детектив
- КиМ - Август Северн - Детектив / Триллер / Ужасы и Мистика
- Мудрость отца Брауна (рассказы) - Гилберт Честертон - Детектив
- Портрет миссис Шарбук - Джеффри Форд - Исторический детектив
- Игра в любовь без правил - Линда Тэйлор - Детектив
- Запутанные крошки - Милдред Эбботт - Детектив
- Ботинок для принца - Ирина Пушкарёва - Детектив
- Судьба взаймы - Алла Холод - Детектив
- Человек, который знал слишком много (рассказы) - Гилберт Честертон - Детектив
- Тайна отца Брауна (рассказы) - Гилберт Честертон - Детектив