Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ответ где-то здесь, я чувствую, как он бьется в затылок.
Коляска приподнимается и тяжело падает в колею. Я ослабляю вожжи, чтобы лошадь могла выбраться. Мерин запинается и, упираясь задними ногами, резко тащит коляску вперед. Я ставлю ноги на подножку.
– Тише-тише. Ничего здесь нет.
Но мерин рвется вперед, вожжи вырываются у меня из руки, кожаный ремень рассекает тонкую перчатку. Мерин закусил удила и с силой дергает за вожжи, я невольно отпускаю их. Наклоняюсь, чтобы перехватить их, прежде чем они запутаются в постромках и вокруг ног мерина.
В этот миг что-то снова пугает лошадь, рывок вперед, и инерция отбрасывает меня обратно на сиденье. Фонарь ударяется о перекладину. Пламя гаснет. Вожжи я схватить успела, но с бешеной скачкой мне не совладать. Из лошадиной пасти летит пена, брызги оседают у меня на лице. Ветки скребут по мягкой крыше коляски.
Жалобно трещит дерево. Что-то с силой ударяет меня в спину. Я словно кукла, выброшенная на дорогу, юбки попали в колесо, и я не могу высвободиться. Град из камней и грязи, я изгибаюсь, плечом упираясь в землю.
Я слышу собственный крик, слышу скрип экипажа. Слышу звонкий топот копыт. Потом вспышка серебряного света и боль в черепе. И больше ничего.
* * *
Тяжелое дыхание. Теплое, пахнет сладким сеном. Что-то щекочет мою щеку. Я с трудом поворачиваю голову. Моргаю от боли. Луна, и деревья, и лошадь кружатся вокруг меня. Грудь мерина вздымается. Он бьет копытом прямо рядом со мной. Лошадиные губы прижимаются к руке, я ахаю и чуть снова не теряю сознание. Втягиваю воздух сквозь сцепленные зубы, медленно выдыхаю. Пытаюсь пошевелить пальцами. Не получается. Поворачиваю голову, рассматриваю странный изгиб руки, сломанная кость прорвала рукав и торчит наружу.
Я дышу часто, неглубоко. Гляжу на мерина, стараюсь дышать в такт с ним.
Думай.
Светлячки такие яркие. Их тысячи. Я зажмуриваюсь, чтобы не видеть эти сияющие точки.
Кто-то снова нежно прикасается к моему плечу.
– Я коляску разбила, – говорю я, глядя на зеленые глаза и рыжие волосы, которые, как всегда, не мешало бы привести в порядок.
Алиса кивает, касается моей щеки.
– Руку сломала.
Я кое-как поворачиваюсь, накатывает тошнота. Сплевываю, и меня снова рвет. Медленно перекатываюсь обратно, поддерживая сломанную руку здоровой.
– У тебя случайно нет хлороформа?
Алиса становится на колени и проводит пальцами по моим рукам и ногам. Я ощущаю тепло, но затем все, чего она коснулась, будто леденеет. Я хочу спросить ее… о чем-то. Пусть проверит, как там лошадь. Спросить ее… о чем-то.
* * *
Комната, обшитая досками, словно стойло. Соломенный тюфяк. Толстые дубовые балки под потолком. Гроздья паутины раскачиваются ленивыми кругами. Другая пара рук, на этот раз тяжелых, – кто-то гладит меня по шее мозолистыми пальцами.
– Мистер Стоукс.
– Миссис Эбботт.
Тут же еще один мужчина, в свободном льняном сюртуке. Волосы у него черные-пречерные, усы слишком короткие, особенно слева, ногти обстрижены до живого мяса, до красных полумесяцев. Мужчина склоняется надо мной:
– Сейчас я вправлю вам руку.
– Нет. Нет.
Мистер Стоукс смотрит на него и один раз кивает. Шарит на полу, подносит тряпку к моему носу и рту:
– Вдыхайте.
Все серое, размытое. Я слышу лай и чей-то настойчивый голос. За мужчиной в льняном сюртуке – женщина в ситцевом платье. Слова синего цвета, скользят сквозь меня, осколками стекла падают на пол. Разбегаются, как бусины и букашки.
Потом боль. Ужасная, скрежещущая боль.
* * *
Мистер Стоукс ставит бренди на столик рядом с моей кроватью. Кроватью, а не тюфяком. Я в комнате с белеными стенами, а не в стойле. Я беру стакан с бренди, голоса из другой комнаты долетают округлые и мягкие, точно масло.
Стоукс набивает трубку и раскуривает. Садится на стул рядом со мной и помогает мне выпить.
Где бы я ни находилась, меня здесь быть не должно. Непозволительно быть одной в спальне с незнакомым мужчиной. Пить бренди, позволять мужчине вытирать мне подбородок. Меня раздели до сорочки и, приличия ради, накинули на плечи какое-то женское платье. Но юбка на мне, хотя и разодрана в клочья там, где попала в колесо.
Рука моя в перевязи с деревянными лангетками, пальцы фиолетовые, как недозрелые баклажаны. Все нестерпимо болит.
– Бинты надо ослабить. При слишком сильно затянутых бинтах начинается гангрена.
Я замолкаю и жду, что он ответит, но, возможно, эти слова так и не слетели с моих губ, потому что Стоукс попыхивает трубкой и смотрит на входную дверь.
Я облизываю губы. Моргаю, когда мой язык касается шва.
– Где…
Голос у меня словно дробленый камень. Я все глотаю и глотаю.
– Где я?
Наверное, я уже спрашивала это, потому что Стоукс поднимает брови.
– На постоялом дворе.
– В вашей комнате.
Он укрывает меня тонким одеялом, не вставая с места.
– В моей кровати.
Я хрипло смеюсь и провожу языком по внутренней стороне губы.
– Что с лошадью?
– Бабку повредила. О ней позаботились. Ось коляски лопнула.
Я киваю, и голову словно стрела пронзает. Стоукс протягивает мне платок. Дает мне выплакаться, не отводя взгляда. Складывает руки на впалой груди, откидывается назад. Он крупнее, чем я помнила по встречам в сумасшедшем доме, – наверное, потому, что комната узкая, столик маленький. Отчего-то это меня успокаивает.
Я вытираю нос и засовываю платок под бедро.
– Вы меня нашли.
– Скорее услышал.
Голоса за дверью становятся громче и снова смолкают. Мужчина и женщина.
– Доктор?
Да, доктор и его жена. Она держала лампу, пока он вправлял перелом. Стоукс смотрит на дверь. Стул под ним скрипит.
– Ну не совсем доктор.
– Что-то напугало лошадь.
– Вы что-то увидели?
– Последнее, что я помню, – это вы. Вы зажгли лампы… – Перед глазами все плывет. – Нет. Больше ничего не помню.
– Вам нужно какое-то объяснение. Костоправ никому ничего не скажет. Я сказал ему, что нашел вас на Джеффри-роуд и что больше ему ничего знать не нужно.
– Джеффри-роуд в другой стороне от… Это не моя лошадь. Мне одолжили и лошадь, и коляску. Миссис Харгривс. Томас Харгривс.
– А они знают, где вы были?
– Она знает. Боже…
Я пытаюсь сесть. Голова кружится, ее будто сжимают тисками. Он кладет руку мне на плечо и укладывает обратно на подушку.
– Дайте мне адрес. Я туда мальчика отправлю.
– Мою сестру убили?
Стоукс не отвечает. Только курит, уперев локти в колени. Дым пахнет яблоками.
– Я пошла на войну, чтобы оказаться подальше от нее, – говорю я. – Вот в чем правда.
– Да?
– Мы с мужем… Алиса всегда мешалась. Я
- Красное бикини и черные чулки - Елена Яковлева - Детектив
- КиМ - Август Северн - Детектив / Триллер / Ужасы и Мистика
- Мудрость отца Брауна (рассказы) - Гилберт Честертон - Детектив
- Портрет миссис Шарбук - Джеффри Форд - Исторический детектив
- Игра в любовь без правил - Линда Тэйлор - Детектив
- Запутанные крошки - Милдред Эбботт - Детектив
- Ботинок для принца - Ирина Пушкарёва - Детектив
- Судьба взаймы - Алла Холод - Детектив
- Человек, который знал слишком много (рассказы) - Гилберт Честертон - Детектив
- Тайна отца Брауна (рассказы) - Гилберт Честертон - Детектив