Форма входа
Читем онлайн Оглянуться назад - Хуан Габриэль Васкес
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
так же, как и они вам. Если у кого-то из вас двоих появится друг, не похожий на описанного мною выше, другой должен раскритиковать его и открыть ему глаза на то, как вредна и опасна может быть такая дружба. А если это не поможет, найти иные способы отговорить брата или сестру от дурной компании.
По улице Ванфуцзин, на которой стоял отель «Мир», стало трудно передвигаться. Пешеходов было столько, что у Серхио и Марианеллы уходило по часу на каждый квартал. Причина заключалась в том, что хунвейбины со всей страны, миллионы одетых в форму цвета хаки молодых людей, прибывали в Пекин увидеть своего лидера, а если не получалось – просто выйти на площадь Тяньаньмэнь или попасть в квартал Чжуннаньхай, где заседал ЦК партии. Ночевать им было негде. Летом они спали на улице, но сейчас заканчивалась осень, и ночами становилось холодно. Хунвейбины начинали волноваться, и уже поговаривали, что они захватили пустующее здание. Позже слухи подтвердились. Потом очередь дошла до школ и больниц – их тоже заняли желающие засвидетельствовать преданность Мао. Однажды вечером Серхио с Марианеллой возвращались из своего западного мира, натянув толстые балаклавы, чтобы не было видно лиц, и столкнулись с толпой у дверей отеля «Мир». Стоявший поблизости хунвейбин сказал, что отель стоит пустой и надо бы и его занять. Удерживало их, видимо, то, что отель принадлежал партии, а такие вещи еще имели значение. Но Серхио все равно стало страшно; он знал, что произойти может все что угодно. Он переговорил с сестрой, и вдвоем они пришли к твердому решению: им больше не место в отеле «Мир».
На руководство Ассоциации, которая больше заботилась о безопасности вверенных ей молодых людей, чем об их революционном пути, рассчитывать не приходилось, и Серхио с Марианеллой взяли инициативу на себя. Их усилия увенчались успехом. Они выяснили, что Бюро специалистов, которое до Культурной революции занималось экскурсиями для иностранцев, теперь организовало поездку в народную коммуну. Решили добиться, чтобы их взяли, и целыми днями упрашивали, названивали, надоедали, говорили противными гнусавыми голосами, словом, брали измором. Коммуны составляли сердцевину Большого скачка, а значит, и вершину представлений Мао о коммунистическом Китае. Это были огромные коллективные фермы, подобные маленьким странам, только вместо провинций в них были кооперативы. Серхио проявил такой энтузиазм, такую убежденность в том, что они с сестрой должны своими глазами увидеть место, где на самом деле вершилась пролетарская революция, что в конце концов сломил сопротивление Ассоциации. В середине ноября они прибыли в Народную коммуну имени Китайско-румынской дружбы. Серхио поселили с другими мужчинами, а Марианеллу в крестьянском доме. На огромной территории коммуны они оказались так далеко друг от друга, что не виделись до конца пребывания там.
Работа состояла в сборе урожая капусты. Начиналась она в семь утра, на таком холоде, что капуста покрывалась инеем. Кочаны нужно было осторожно срезать, а потом указательным и средним пальцами снимать верхние листья, поврежденные непогодой и насекомыми. Получался аккуратный красивый шар, который полагалось бросить в тележку и отвезти в огромное хранилище, где лежали миллионы кочанов. Да, пальцы мерзли, да, приходилось мыть руки теплой водой в специальной лохани, чтобы от холода не потрескалась кожа и суставы не задубели до полной неподвижности, но Серхио никогда не чувствовал себя таким полезным.
Перед лицом этой реальности, которую можно было перестрадать и потрогать голыми руками, мир кино представал искусственным. Вечерами, когда Серхио сидел в теплой комнатке с другими сборщиками, говорил с латиноамериканцами из отеля «Дружба», тоже приехавшими в коммуну, или, когда наступала его очередь, вслух зачитывал цитаты из «Красной книжицы», он испытывал неведомое ему прежде чувство товарищества и забывал, что еда ужасная, а с рук слезает кожа.
Для Марианеллы же коммуна обернулась не просто удовлетворением от выполненного долга, а настоящим преображением. Новый опыт так впечатлил ее, что, вернувшись в отель «Мир», она первым делом написала письмо в Ассоциацию китайско-латиноамериканской дружбы. Десять страниц зелеными чернилами на полупрозрачной бумаге описывали жизнь в коммуне, и каждая запятая дышала волнением, и каждая орфографическая ошибка дрожала от энтузиазма. «Нет слов, чтобы выразить, – начиналось письмо, – мое счастье, а также благодарность большой народной коммуне, которая приняла нас, как родных». С еще пятью девушками она жила у довольно немолодой женщины и ее десятилетнего сына – муж и старший сын ушли в народную армию. Коммунарки поднимались в шесть утра и полчаса спустя уже выходили на пронзительный предрассветный мороз. Марианелла с первого дня поняла, что не взяла с собой подходящей одежды, но ей и в голову не пришло пожаловаться или попросить помощи: она видела, как «охотно исполняют лаодун[16] ее товарищи, не боясь устать или испачкаться, и с каким невероятным энтузиазмом они переживают самые трудные утренние часы». В такие моменты она искала утешения в мудрых словах Мао: «Не страшась жертв и трудностей, стараться ради окончательной победы».
В восемь они возвращались с поля на завтрак («мы едва не дрались за честь готовить лапшу или резать цветную капусту, и пришлось установить систему дежурств: кто-то подметал пол, кто-то писал на доске цитаты Мао»), в двенадцать обедали и в час снова приступали к работе; пели революционные песни, собирались с прочими коммунарами, во время отдыха от изнурительного труда штудировали «Маленькую красную книжицу». После ужина Марианелла и пять ее соседок навещали свекровь их хозяйки. Сгорбленная, почти слепая старушка, которую все называли бабулей, садилась возле дома и рассказывала, как жилось до Революции. Истории ее были так печальны, что Марианелла, хоть и старалась не плакать, ощущала «великую ненависть к классу эксплуататоров, которые питаются болью и кровью людей». Дважды в неделю, по вторникам и четвергам, в коммуне устраивались кинопросмотры на свежем воздухе. Марианелла не запомнила ни единого сюжета, ни единого персонажа, но знала, что всегда будет помнить, как садилась на постеленные прямо на земле «циновки, которые раньше показались бы мне неудобными», но теперь, когда она делила их с товарищами, были мягче, чем «пуховые подушки».
Закончился месяц в коммуне, и прощание вышло на поверку тяжелее самой выматывающей работы. Когда бабуля взяла руки Марианеллы в свои (маленькие, выцветшие, бугристые, словно не до конца засохшая глина), обе тихо заплакали. Из окна автобуса, увозившего ее обратно в Пекин, Марианелла увидела, как старушка достала грязный платок и промокнула слезы. «Я поняла, что самый искренний, самый чистый класс – это крестьянство». В автобусе она попыталась объяснить, что именно чувствует, брату, но не нашла слов – зато теперь они приходили так быстро, что она едва успевала записывать. Благодаря труду она стала другим человеком. «Каким человеком? Таким, который готовится верно служить народу. Как учит нас Мао: „Плохое, если не расшатать его, само не упадет. Это все равно что подметать пол: обычно там, куда не дотягивается метла, пыль не исчезает сама по себе“». Она подписалась по-китайски, а чуть ниже, тоже по-китайски, добавила: «Народ и только народ способен создать движение, которому суждено будет преобразить будущее человечества».
В начале «Моих университетов», третьей части автобиографии, Максим Горький едет в Казанский университет, оставив за плечами полные трудов и лишений детство и отрочество. Позвал Николай Евреинов, студент, некоторое время снимавший комнату на чердаке у бабушки Горького и в конце концов с ним подружившийся. Убежденный в исключительных умственных способностях Горького, он уговаривает его поехать в свою родную Казань и держать в университете вступительные экзамены. Два дня спустя Горький оказывается в одноэтажном доме Евреиновых на бедной улице. Семья состоит их трех человек: матери, живущей на скудную вдовью пенсию, и двоих сыновей. «В первые же дни, – пишет Горький, – я увидал, с какой трагической печалью маленькая серая вдова, придя с базара и разложив покупки на столе кухни, решала трудную задачу: как сделать из небольших кусочков плохого мяса достаточное количество хорошей пищи для трех здоровых парней, не считая себя самоё?»
Однажды, вскоре после приезда, Горький приходит в кухню и помогает матери своего приятеля чистить овощи. Они говорят о его
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Оглянуться назад - Хуан Габриэль Васкес бесплатно.
Похожие на Оглянуться назад - Хуан Габриэль Васкес книги
- Тайная история Костагуаны - Хуан Габриэль Васкес - Историческая проза / Русская классическая проза
- Марина из Алого Рога - Болеслав Маркевич - Русская классическая проза
- Вальтер Эйзенберг [Жизнь в мечте] - Константин Аксаков - Русская классическая проза
- Как быть съеденной - Мария Адельманн - Русская классическая проза / Триллер
- Яблоки из сада Шлицбутера - Дина Ильинична Рубина - Русская классическая проза
- Кубик 6 - Михаил Петрович Гаёхо - Русская классическая проза
- Сети Вероники - Анна Берсенева - Русская классическая проза
- Из дневника одного покойника - Михаил Арцыбашев - Русская классическая проза
- Миллионы - Михаил Арцыбашев - Русская классическая проза
- Пропасть - Михаил Арцыбашев - Русская классическая проза