Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мами и бабуля Салли остались внизу шить одеяло. Старуха больше помалкивала и бросала странные взгляды на меня и Томаса, бормоча на чви, что я нашла себе хорошего мужчину – бланка.
Он был хорошим, но мы не были едины.
Дом погрузился в тишину. Скоро взойдет солнце.
Томас со свечой в руке вошел в комнату Эдварда.
– Я слышал шум.
– Не могу уснуть.
– Я думал, Гарри снова выбрался из постели побродить.
Он повернулся к выходу, но мне не хотелось оставаться одной.
– Не уходи.
Томас поставил свечу на стол и потрогал списки нашего сына.
– Списки… Боже, как я по нему скучаю. Он был отличным моряком.
Вздох его звучал устало. Он сложил руки поверх ночной рубашки – длинной и струящейся, которая доходила ему до щиколоток. Томас мог сойти за священника в белом стихаре, не хватало только веревочного пояса.
– Если тебе нездоровится, Долл, я могу послать за Хеем.
Мне не нужен был доктор, только Томас, чтобы все у нас вновь стало хорошо.
– Ты хороший человек и прекрасный отец. Фрэнсис так славно и четко читает. Спасибо, что достал ей книги.
– Она – часть моей семьи.
– Фрэнсис признала тебя отцом. Почти с самого начала.
Его искренний взгляд светился бесконечной любовью.
– Меня никогда не волновало, кто их отцы. Я просто любил ребяток.
Горло у меня сжалось, и мне захотелось признаться.
– Я никогда не говорила тебе, что у Эдварда есть сестра.
– Ты о многом молчишь, пока это не сжирает тебя заживо.
– Да. Ее зовут Катарина. Когда я слегла после родов, ее отец убедил меня, что лучше справится с воспитанием дочери. Он увез ее в Лондон, и с тех пор я больше не видела Катарину.
Он подошел ко мне, но руки держал при себе.
– Говори. Я слушаю.
– Я боялась, что ты сделаешь то же самое с Элизой или с любым из наших детей. Я не в силах думать трезво, когда больна. – Я фыркнула и смахнула слезы. – Я не хотела говорить тебе те гадкие слова. Просто… Боюсь, что мои слабости используют против меня.
– Что ж, и ко всему прочему ты вышла за болвана.
– Да уж, вышла. Но для меня он самый лучший.
Томас преодолел последних два шага и потрепал меня по усталым плечам. В этом нежном прикосновении была любовь. Она окутала меня и помогла распрямиться.
– Как Федоны решились на это пойти, Томас? Британцы убьют их. Дай плантатору повод убить цветного, он не станет медлить.
– Ходят слухи, что Федоны замышляли это уже много лет, с тех пор как Роуз посадили в тюрьму. Доктор Хей подписал ей вольную, чтобы ее не продали.
– Сдается мне, Хей не так уж плох.
Томас потянул за поясок моего розового халата.
– Тебе пора спать.
Но его взгляд говорил другое. Говорил о волнении, кроликах и еще одном малыше к рассвету. Его любовь ко мне вернулась. Он не прогонял ее. Верил, что больше я не буду небрежно с ней обращаться.
Я не буду. Больше не буду.
– Мы скучали по тебе, пока читали перед сном. Ты долго не возвращался.
– Я проверял пути отхода, – негромко, но твердо сказал Томас. – Мы должны быть готовы.
– Отхода?
Он присел на край стола.
– Куколка, тебе повезло, и ты завела много друзей на Гренаде, но правительство любит преследовать свободных цветных женщин. Им нравится унижать их за заработанное тяжким трудом богатство. Это послание и таким мужчинам, как я, – тем, кого не волнует цвет кожи. Они хотят, чтобы мы знали: у нас тоже нет власти. Если Федоны не победят, Шарлотту убьют. Все наши дети стали мишенями из-за наших связей с лидерами восстания.
После таких страшных слов невозможно было дышать, но я заставила себя втянуть воздух.
– Они убьют Шарлотту? Она же ждет ребенка. Нет, Томас!
– Мы должны быть готовы все бросить и уйти.
Я одернула свои кружевные рукава. Вот бы они стали волшебными крыльями, чтобы я пролетела над горой Куа-Куа, пронеслась низко над поместьем Бельведер и забрала мою девочку.
– Долл, наша семья в опасности. И мы тоже, ведь Шарлотта с повстанцами.
– Ненавижу все то, что здесь с нами случилось. Но как страшно начинать все заново, Томас!
Он прижал меня к себе.
– Мы начнем заново. Тебе подвластно все, Долл. Где бы ни оказались, Господь тебя не оставит.
– Тебе бы быть пастором. Мои гимны приелись.
– Подумай об этом. Упакуй что-нибудь для детей на случай, если нам придется бежать на «Мэри».
Я не хотела начинать все заново. Свернуть бы шею этим глупцам Федонам!
– Мятежи начинаются и заканчиваются. Я пережила уже парочку. Может, губернатор поумнеет и отменит свои ограничения ради всеобщего мира.
– Если обе стороны хватаются за оружие, пути назад нет.
Когда-то давно, в нашей хижине на Монтсеррате, моя мать толковала мне о численности солдат и оружии. Никогда я не думала, будто стану бояться последствий того, что у тех, кто с моим цветом кожи, больше оружия.
– Долл, Федоны и все освобожденные рабы – грозная сила. Сейчас они побеждают, но британцы придут своим на подмогу. Помнишь фрегат твоего друга, «Пегас»? Он может вернуться, чтобы навести порядок.
Это была «Андромеда», но в газетной вырезке об этом умалчивали. Старый спор, и сегодня было не до него. Я взяла Томаса за руку и прижала ее к груди.
– Я скучала.
Томас робко улыбнулся, и его щеки округлились, перестали казаться запавшими от недосыпания.
Внизу послышался стук копыт.
Томас подошел к окну. В тот же миг я оказалась рядом, надеясь, что у наших дверей не стоят солдаты.
Двое мужчин верхом на лошадях, оба в темно-синих плащах, отороченных белой лентой, ехали по Блейз-стрит. Восходящее солнце освещало золотистые галуны у них на плечах. Они промчались мимо.
– Это Ногес и Филипп, – заметил Томас. – Вероятно, везут депешу. Они направляются к правительственным зданиям на Симмонс.
Шарль Ногес и Иоахим Филипп были храбрыми цветными мужчинами, которые славились горячей кровью и воинственностью, как Жюльен Федон.
– У них, должно быть, сообщение от повстанцев. И это наверняка не капитуляция. Господи помоги нам, Долл.
Я прижалась к Томасу, старому доброму Томасу, неприступному как скала Томасу.
Он обнял меня в ответ, сильно и крепко. Я нуждалась в нем.
– Семья – это самое важное.
Хорошо. Значит, он поймет, если мне придется покинуть его, чтобы спасти Шарлотту.
- Душевный Покой. Лучшее - Валерий Лашманов - Прочая детская литература / Прочие приключения / Русская классическая проза
- TRANSHUMANISM INC. - Виктор Олегович Пелевин - Русская классическая проза
- Царь Горы, Или Тайна Кира Великого - Сергей Смирнов - Историческая проза
- Дыши! План вселенной на тебя безупречен - Мод Анкауа - Русская классическая проза
- Держи меня за руку - Долен Перкин-Вальдез - Историческая проза / Русская классическая проза
- Тишина на дне коробки - Алёна Левашова-Черникова - Русская классическая проза
- Ноттингем - Лина Винчестер - Русская классическая проза / Современные любовные романы
- Столетняя война - Бернард Корнуэлл - Историческая проза
- Северо-Запад - Зэди Смит - Русская классическая проза
- Не верь никому - Джиллиан Френч - Русская классическая проза