Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Томас зажег фонарь и отдал его мне.
– Ступай вверх по пляжу. Прямо вверх.
Одно прикосновение пальцев к моему запястью – не желающих отпускать, но и не дающих упасть, поддерживающих меня на этом берегу, – сказало мне все, что мы чувствовали: любовь, страх, гордость.
– Возвращайся скорее, Долл.
Я повернулась, чтобы уходить, и это высосало из меня все силы, однако я должна была забрать мое дитя.
Высоко подняв фонарь, я стала карабкаться по тропе, где были только я и тьма, мы шли с ней бок о бок, спотыкаясь и перешагивая через ветки и камни.
Забавно…
Казалось, всю жизнь я провела, стараясь не видеть то, что ранило или лишало надежды. Теперь же вглядывалась изо всех сил.
Если я тихонько запою, услышит ли Шарлотта?
Кутаясь в ворсистую накидку, то и дело просовывая руки в ее прорези, я взбиралась на гору Куа-Куа.
Потом услышала пение.
Я пробралась сквозь папоротники и увидела мужчин, сгрудившихся у костра. Они молились; возглавлял их отец Мардель. Одет он был не в рясу священника, а в черный сюртук с галунами, черные бриджи и сапоги. У него были хорошие связи в Сент-Джорджесе и приходах по всей Гренаде.
Тут я поняла, как Федоны набирали повстанцев и организовывали их. У огня сидели свободные цветные люди, подобные Ногесу, но также и те, которые выглядели так, будто пришли прямо с полей. Это многое говорило об отношениях моего зятя с рабами: масса и его собственность объединили силы.
Но я пришла не затем, чтобы думать, хорош ли их план, а за своей дочерью.
Понадеявшись, что ни один болван в меня не выстрелит, я вышла на поляну и помахала фонарем.
– Я пришла за Шарлоттой Федон. – Мужчины, окутанные запахами пороха и пролитой крови, ринулись ко мне. – Шарлотта Федон. Это моя дочь. Шарлотта Федон!
Снова и снова выкрикивала я ее имя.
Из палатки вышла женщина.
– Это мать моей сестры, – сказала она. – Оставьте ее в покое.
Мужчины повиновались, а женщина пошла мне навстречу. Прекрасная, с блестящими в лунном свете косами, Роуз Федон шла ко мне, будто генерал.
Но на ее юбках виднелись темные пятна, пятна, которые не были грязью.
Мое сердце сжалось.
Я эгоистично затаила дыхание, в глубине души надеясь, что это кровь после битвы. Она взялась за мой фонарь и опустила его. Я хотела воспротивиться. Хотела остаться слепой к правде – что я пришла слишком поздно, что колебалась слишком долго и уже не в силах помочь своей девочке.
– Сюда, мисс Долли.
Дрожа от страха, я последовала за ней. У входа в пещеру Роуз остановилась.
– Священник, Мардель, называет это саркофагом. Место упокоения героя.
Я забыла как дышать. Глаза мои остекленели.
Роуз потянула меня вперед.
– Идите, мисс Долли, вы нужны ей.
Лицо ее было отрешенным, но во взоре я увидела умиротворение. Как она могла хранить его, когда смерть столь близко?
Мои шаги эхом разлетелись по пещере. Пахло сыростью. Взвесь тумана, что окружала гору Куа-Куа, застревала в глотке. Нельзя дать ему заполнить мои легкие и утопить меня, словно стремительный поток.
И тут я увидела Шарлотту. Она распростерлась у чьих-то ног.
Это был Жан-Жозеф.
Он лежал неподвижно. Грудь покрыта белой тканью, промокшей насквозь. Темно-красной. Посерело нежное смуглое лицо, открылся рот, закатились глаза. Я добавила эту посмертную маску к тем, что уже хранила у себя в голове.
– Шарлотта…
Она не посмотрела на меня. Моя девочка держала в руке крест и четки, которые мами дала мне, когда я покидала Монтсеррат, а я дала Шарлотте, когда она выходила замуж.
– Отойди.
– Шарлотта, это мама. – Чем ближе я подходила, тем сильнее ее плач терзал мне душу. Я опустила руку ей на плечо, мне хотелось взять дочь на руки, как в те времена, когда она была младенцем. – Шарлотта, я пришла за тобой.
Она не шелохнулась, бормоча молитвы Господу, чтобы он смилостивился над Жан-Жозефом и… ее ребенком.
Ребенком? О нет! Ребенок Шарлотты… Нет!
Ослепнув от слез, я скорчилась рядом. Мы молились, молились, словно от этого исчезли бы пятна с ее юбок, молились, словно время могло повернуть вспять и они с Жан-Жозефом не познали бы бед.
Молились, словно Бог мог услышать мольбы черной матери и прислушаться к ним. Но Господь не оставил меня. Моя девочка все еще была жива.
– Домой, Шарлотта. Идем домой.
– Мой дом здесь, с моим мужем.
– Нет, твой дом со мной, твоими братьями и сестрами, с Томасом.
– Как я смогу почтить память Жан-Жозефа, мама? Я потеряла ребенка, его род не продолжится. Его больше нет, и я не смогла сберечь единственного, в ком он жил бы дальше.
Девять детей заполнили мое чрево, вдохнули воздух, толкнули меня на грань отчаяния, но ничто, ничто не ранило меня так же сильно.
Я притянула мою девочку в объятия.
– Ты и есть его наследие, Шарлотта. Он хотел, чтобы женщин уважали, чтоб они не подвергались преследованиям. Твой муж патриот. Он умер за истинную свободу.
– Я не знаю, что делать, мама, – прильнула ко мне Шарлотта.
– Идем со мной. Мы вместе пройдем наш путь.
Она одернула блузу, будто у нее зудела кожа.
– Думаешь, Жан-Жозеф не возражал бы, если бы я пошла отдохнуть?
– Он бы хотел, чтобы ты отдохнула, Шарлотта.
Я помогла дочери подняться, набросила на нее свою накидку, и мы пошли к выходу из пещеры.
Роуз коснулась подбородка Шарлотты.
– Жюльен поймет. Иди с Богом.
Словно священник, она начертала пеплом на лбу моей дочери крест. В глубине души я тоже хотела получить благословение. Нам еще предстояло вернуться к Томасу и пробраться в Сент-Джорджес. Цена за голову Шарлотты, должно быть, назначена высокая. Ведь она из семьи Федон, жена революционера.
На бревне у костра сидел доктор Хей. Он ел с тарелки солонину и бананы. Наши взгляды пересеклись.
В последний раз, когда я с ним встречалась, я его ненавидела. Мне требовалось обвинить кого-то в смерти Эдварда, но доктор был ни при чем.
– Роуз, может доктор Хей пойти с нами? Я прослежу, чтобы он не причинил неприятностей.
– Скоро он будет свободен. Даю вам слово. Теперь идите. С рассветом снова начнутся бои.
– Спасибо, миссис Томас. – Доктор запихивал бананы в рот. – У вашей матери есть лекарство от шока. Попросите его для своей дочери.
Вероятно, у мами оно было. И у Салли тоже.
Крепко держа Шарлотту за руку, я принялась спускаться с горы Куа-Куа. Нам нужно было покинуть Гренаду. Этот остров означал верную смерть, а мне
- Душевный Покой. Лучшее - Валерий Лашманов - Прочая детская литература / Прочие приключения / Русская классическая проза
- TRANSHUMANISM INC. - Виктор Олегович Пелевин - Русская классическая проза
- Царь Горы, Или Тайна Кира Великого - Сергей Смирнов - Историческая проза
- Дыши! План вселенной на тебя безупречен - Мод Анкауа - Русская классическая проза
- Держи меня за руку - Долен Перкин-Вальдез - Историческая проза / Русская классическая проза
- Тишина на дне коробки - Алёна Левашова-Черникова - Русская классическая проза
- Ноттингем - Лина Винчестер - Русская классическая проза / Современные любовные романы
- Столетняя война - Бернард Корнуэлл - Историческая проза
- Северо-Запад - Зэди Смит - Русская классическая проза
- Не верь никому - Джиллиан Френч - Русская классическая проза