Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ваши документы в полном порядке. – Офицер вручил бумаги Томасу, и солдаты удалились со шлюпа. – Приятного путешествия!
– Ты отправился в путь без оружия, Томас?
– У меня, знаешь ли, тоже есть секреты, – широко улыбнулся тот. Он отвязал «Мэри», поставил парус, и шлюп пошел вперед. – Джозефи, закрепи рангоут. Хватайся за линь. Эд… Гарри, помоги-ка мне привязать парус.
Томас посмотрел на меня, и взор его угодил прямо мне в сердце. Ветер гнал шлюп в открытое море. Большие корабли, такие, как «Андромеда» Уильяма, были вдалеке, но легко могли нас догнать.
– Джозефи! Готов к приключениям, сынок? – Томас положил ладонь мальчика на румпель.
– Да, папа! – Он был настоящий маленький моряк.
Малыш Гарри плюхнулся у моих ног. Его тельце дрожало, но он старался держаться храбро. Шарлотта не отрывала взгляд от Гренады. Теперь вид стал лучше. Над оплотом повстанцев клубился пар вулканического озера.
– Думаешь, Федоны победят, мама? Думаешь, Жюльен и Роза приведут наш народ к победе?
– Все может быть.
Я не могла сказать ей правду. Как только британские фрегаты доставят подкрепление и дадут по острову залп из всех орудий, мятежники-цветные и католики будут истреблены.
Барбадос, 1795. Вино
Бриджтаун… Хотела бы я, чтобы мне тут нравилось. Сюда можно было бы сбежать и восстановить силы, пока мы не сумеем забрать семью с Гренады.
Сам по себе он был чудесным: жемчужина в цепочке островов, я никогда не видала пляжей с таким белым песком. Среди изумрудных холмов высились дома, которые казались столь мирными и спокойными. Издалека.
На месте же выяснилось, что нам придется спать под тонкой сеткой, чтобы не подхватить от москитов, кровососущих тварей, лихорадку Денге. Из-за нее ныли суставы и кости. Эта сетка смахивала на свадебную фату Шарлотты. Ох, бедная моя доченька.
Она не поднималась с подушек. Рыдания во сне ее обессилили. Я отодвинула сетку, погладила Шарлотту по голове и заплела косу заново. Та сбилась набок, но густые кудри были мягкими. От сырости волосы Шарлотты, как и мои, распушились. К этой влажной жаре и липкости еще предстояло привыкнуть.
– Я выйду ненадолго.
– Ну… хорошо… – Голос ее был полон слез и печали.
– Почему ты ничего не ешь, Шарлотта? Давай я тебе что-нибудь принесу.
– Позже, – прошептала она, зажав в кулаке четки мами и крест Жан-Жозефа.
– Я ухожу…
Она не ответила.
Я поцеловала ее и укрыла. Неизвестно, поможет ли ей возвращение на Гренаду с новым именем. Отъезд Шарлотты меня тревожил, даже если за ней будет присматривать наемная кухарка. Я вышла на Джеймс-стрит и зашагала на пристань.
Бродя по улицам, я заблудилась и вдруг оказалась у здания из розового камня со скругленными углами. Когда мы проходили мимо него вчера вечером, я не обратила внимания, но теперь меня привлекло пение, что раздавалось внутри.
Пели на чужом языке, но мелодия смахивала на гимн. Было приятно слышать, как люди взывают к Богу. Это здание – с закрытыми окнами, утопающими в свете, арочными проемами, устремленными вверх, из кораллового известняка – выглядело таким обнадеживающим в это ясное утро субботы.
После восстания домашние собрания отца Марделя прекратились. Он начал проводить их, когда Совет Гренады запретил католические церкви. Если люди принимают законы, чтобы обездолить тех, кто от них отличается, – это и есть знак покинуть то место.
Горячий влажный воздух напомнил, что не нужно топтаться без дела. Лучше продолжить воплощать свой план и отыскать Оуэна. Кто-нибудь в гавани должен был знать этого громогласного парня.
Я свернула на Свон-стрит и прошла мимо торговцев и лоточников. По обе стороны дороги простирались плантации и тростниковые поля. Местные рабы были едва одеты. Многие – босиком.
Мое сердце разрывалось из-за них. Воспоминания, сожаления, маски смерти, все, что я не могла изменить, так и вставало у меня перед глазами. Как прекратить об этом думать?
Смахнув с лица влажные локоны, я вышла на пристань. От жары мои руки стали липкими, даже в блузе с длинными рукавами. В бухте мелькали шлюпы и небольшие парусники, но я не могла отыскать «Мэри» Томаса. Синяя мачта, на которой держался главный парус, исчезла из виду: вероятно, они с мальчиками ушли в более глубокие воды ловить ярко-зеленую макрель.
– Мисс Долли!
Кто это крикнул? Неужели Полк?
Я закрыла рукой глаза от солнца и приметила своего друга. Сердце у меня замерло. Я не видела этой лысой головы с тех пор, как началось восстание. Китти скучала по своему дамфо.
Полк на Барбадосе! Он наверняка знает, как найти Оуэна.
Его шлюп, «Долус», подошел ближе, раздвигая носом волны. Но Полк был на борту не один. На палубе с ним стоял мужчина в черной шляпе и белом сюртуке и махал рукой.
* * *
Я сидела на террасе довольно скромного дома – родового гнезда Джона Козевельда Келлса. Особняк располагался недалеко от Тюдор-стрит, и терраса выходила на море, а не на плантации.
– Любуешься моим садом, Долли?
Ну конечно. Мне было необходимо как-то отвлечься после ужасных новостей о том, что Оуэн угодил в кутузку за контрабанду.
– Здесь мило.
Побеги имбиря распускали нефритовые листья, сворачиваясь в длинные спирали. Пальмовые ветви и высокие травы устилали дорожки, что пересекали сад. По углам его притаились красно-желтые бутоны, спутники моей зрелой жизни – павлиньи цветы.
Я указала на них, вестников выбора и ненависти.
– Зачем ты их выращиваешь?
– Что именно? То растение с красными лепестками? – Келлс взял чашку с чаем. – Его здесь называют «гордость Барбадоса».
– Гордость? – Для меня этот цветок всегда был лекарством или средством избежать позора. Может, в том есть и гордость: думать, что способна контролировать последствия.
– Ты ничего не ешь, Долли.
– Я здесь не ради еды. Когда англичане освободят капитана Оуэна?
Келлс лениво копался в тарелке с сыром, которая стояла перед нами.
– Он снова тебе понадобился? Я полагал, твои устремления выше. – Он вытер руки о салфетку. – Сколько ребятишек он тебе оставил?
– Не больше, чем хотел ты.
Келлс нахмурился сильнее. Чертова ямочка на подбородке будто насмехалась надо мной, напоминая о моем Эдварде.
– Наш сын простил меня. Наши отношения намного улучшились.
– У моего мальчика было такое большое сердце.
Келлс протянул мне платок из гладкого белого льна. Сладковатый аромат рома вернул воспоминания, и я расплакалась.
– Мне жаль, Долли. Я всегда буду сожалеть.
Он потянулся ко мне, но я отпрянула.
– Скажи мне, – произнес Келлс, – что ты теперь будешь делать, разыскивать на Барбадосе отца
- Душевный Покой. Лучшее - Валерий Лашманов - Прочая детская литература / Прочие приключения / Русская классическая проза
- TRANSHUMANISM INC. - Виктор Олегович Пелевин - Русская классическая проза
- Царь Горы, Или Тайна Кира Великого - Сергей Смирнов - Историческая проза
- Дыши! План вселенной на тебя безупречен - Мод Анкауа - Русская классическая проза
- Держи меня за руку - Долен Перкин-Вальдез - Историческая проза / Русская классическая проза
- Тишина на дне коробки - Алёна Левашова-Черникова - Русская классическая проза
- Ноттингем - Лина Винчестер - Русская классическая проза / Современные любовные романы
- Столетняя война - Бернард Корнуэлл - Историческая проза
- Северо-Запад - Зэди Смит - Русская классическая проза
- Не верь никому - Джиллиан Френч - Русская классическая проза