Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я забросила руки ему на шею, а Томас простонал мое имя.
– Не слишком-то я и тревожился насчет Келлса. Ведь каждую ночь ты возвращалась ко мне, домой.
– Хвастун.
– Я просто терпелив. Я выиграл, Долл.
– Что выиграл?
– Возможность обнимать тебя, когда ты испугана.
Но я не была испугана… Не очень сильно.
Но было глупо спорить с ним в тот миг, когда наше дыхание стало хриплым, а сердца забились в едином ритме. Возможно, мне нужна не сила и безудержная страсть, а этот ритм и неустанная любовь Томаса, которые меня не покинут. Он заставил меня выгнуться, и я страстно жаждала его прикосновений.
Если моя утроба сумеет зачать еще раз, Томас останется со мной и будет любить, невзирая на все невзгоды.
Гренада, 1797. Шепот
За завтраком Фрэнсис прочла мне письмо Келлса. Он писал, мол, все хорошо, на людях Шарлотта держалась мужественно и ничего не сказала, когда колонисты Демерары праздновали крах мятежа Федонов.
Прошел год с тех пор, как Британия закончила эту войну. Мэри Роуз и Жюльен были убиты или брошены за решетку, а я родила еще одну дочь. Доротея Кристина, моя Крисси, явилась в мир с криком. В том, что она выживет, у меня не было и тени сомнений, зато я неустанно терзалась обо всем прочем, особенно что не могу быть рядом с Шарлоттой.
Закорючки Келлса убеждали меня, что никто за пределами Обители ничего не подозревает. Наша уловка с Фоденом и Федоном сработала. Однако о Катарине Келлс не упомянул ничего, кроме ее хорошего самочувствия. Я бродила по коридору, заламывая руки и размышляя о его играх или гадая, не пытается ли он сподвигнуть меня на более ранний визит.
Но никто пока не мог покинуть Гренаду. Правительство не смягчило ограничительные меры. А моя ласточка заболела.
Я стояла у порога спальни Китти, и мой измученный разум погружался во мрак, переполненный тенями Обеа и посмертными масками. Кашель сестренки, выкручивающий до костей, пронзал насквозь, острый и колкий, как нож в спину.
Ничто не помогало, ни доктора, ни чаи, ни примочки, ни молитвы.
Я сползла по стене, захлебываясь в рыданиях.
– Чего ты здесь? – пнула меня Салли.
– Не знаю, – простонала я.
Китти зашлась в очередном приступе лающего кашля, и Салли приподняла голову.
– Я-то думала, твой мужчина не велел тебе ходить туда, раз не хочет, чтоб дитя заболело.
Малышка Крисси спала хорошо – всю ночь. Родовая хандра не давала продыха, и Томас утешал меня своей любовью, но Китти… Ей нужны были силы, гораздо больше, чем мне.
Как нечестно.
Все те годы в хижине мами мы вместе смотрели в окно на наши звезды. Не только мои. Это были наши мечты. Наши, Китти и мои… общие.
Я подняла влажные от слез глаза на Салли.
– Нет. Мой муж не стал бы запрещать.
Она кивнула, ее серебристые волосы и длинная коса сияли словно нимб в тусклом свете канделябра.
– Он у тебя единственный хороший бланка, которого я знаю. Ты тоже хорошая. Не дай сестре сгинуть в одиночестве.
Несгибаемая старуха указала на дверь спальни и ушла.
Моя дорогая, мое сердце, моя ласточка, моя сестра, мой первый друг.
Я поднялась, разгладила помятые рукава темно-синего цвета и вошла в ее комнату.
Внутри было жарко, пахло лимоном и тамариндом, еще одним старым лекарством от больных легких.
Мами вытерла потный лоб Китти.
– Можно я посижу с вами? – Мой голос превратился в шепот, прерывистый и наполненный слезами.
– Послушай, Китти, Долли пришла, может, у нее есть новости о Полке.
Китти выглядела слабой, бледной, ее щеки запали. Черная рвота забрызгала тряпицу, которой мами вытирала ее губы.
– Ласточка, можно я посижу с тобой?
– Долли? Ты пришла поиграть?
– Да. – Я поспешно подошла к ее постели и приложила ухо к разгоряченной от лихорадки груди. – Мне так жаль.
– Побудь со мной, пока я не усну, Долли. Темнота меня иногда так пугает. Я боюсь.
Забравшись на матрас, я позволила ей прильнуть ко мне, как раньше, в нашей хижине.
– Ты победила мрак. Мы победили. Надеюсь, сегодня ночью мы увидим звезды. Я подожду с тобой.
Она всхлипнула. И я вместе с ней.
– Долли, скажи Полку… он… мой хороший друг. И ты тоже.
– Береги силы. – Спокойный голос моей матери охрип от слез. На висках ее волосы стали совершенно седыми, а остальные, сейчас скрытые платком, все еще были каштановыми и кудрявыми.
Китти протянула руку мами и крепче прижалась ко мне.
– Я умерла в тех колодках на рынке, Долли. Но ты снова подарила мне жизнь.
Я сжала ее пальцы, прослеживая каждую косточку.
– Вся жизнь еще впереди. Еще будут мечты. Ты поправишься.
– Мечтай больше, Долли. Мечтай…
Ее кашель превратился в шепот, тот отдавался эхом и звенел в комнате, пока не исчез, словно дым.
А я осталась сидеть со своей ласточкой, держа ее за руку, запоминая ее лицо, пока не убедилась, что душа сестренки улетела. Китти стала навсегда свободна.
Гренада, 1799. Худшее
Я стояла в старой комнате и держала на руках малышку Элизабет, мою новую племянницу. Я зевала, как и она, и очень хотела отправиться в постель. Вчера вечером я обучала двух новых домоправительниц.
– Все у нас прекрасно, детка.
На меня уже работало около пятидесяти девушек – такой уровень мы поддерживали до начала восстания. Если еще месяц все будет достаточно спокойно, можно посетить Демерару.
Время пришло. Пора Катарине встретиться со своей настоящей матерью. Маленькая Элизабет Пеннер осталась без родителей, это была внучка моей тети, которую я никогда не знала. Мы забрали старшую дочь мами, Эллу. Моя незнакомая сестра наконец приехала к нам жить и привезла с собой этот крошечный сверток.
Широко распахнув золотисто-карие глаза, малышка осматривала все кругом.
– Ты видишь свободу? Чувствуешь ее?
Она зевнула и вцепилась в меня, будто Катарина во младенчестве. Уклончивые разговоры Келлса о нашей девочке больше не могли меня остановить. И он, и даже Шарлотта будто умалчивали о чем-то, словно я была слишком слаба, чтобы вынести эту новость. Смерть Китти и затянувшаяся послеродовая хандра отняли так много сил, но я снова готова была сражаться со всем миром. Я должна была исполнить наши мечты.
Элизабет посасывала пальчик.
– Он пригодится тебе, чтобы считать, малышка.
Я уложила ее в колыбельку, в которой всегда спали по очереди мои дети со времен Демерары.
– Я стану для тебя особенным другом,
- Душевный Покой. Лучшее - Валерий Лашманов - Прочая детская литература / Прочие приключения / Русская классическая проза
- TRANSHUMANISM INC. - Виктор Олегович Пелевин - Русская классическая проза
- Царь Горы, Или Тайна Кира Великого - Сергей Смирнов - Историческая проза
- Дыши! План вселенной на тебя безупречен - Мод Анкауа - Русская классическая проза
- Держи меня за руку - Долен Перкин-Вальдез - Историческая проза / Русская классическая проза
- Тишина на дне коробки - Алёна Левашова-Черникова - Русская классическая проза
- Ноттингем - Лина Винчестер - Русская классическая проза / Современные любовные романы
- Столетняя война - Бернард Корнуэлл - Историческая проза
- Северо-Запад - Зэди Смит - Русская классическая проза
- Не верь никому - Джиллиан Френч - Русская классическая проза