Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Кто-то же должен вас просветить! Белые мужчины – это не трофей, а наказание. Они насилуют наших женщин, обкрадывают нашу страну, а потом высмеивают наши ценности и индивидуальность. Зачем связываться со свиньей и тащить ее к себе в постель?
Я крепко сжала чашку, но нельзя бить бесценный сервиз из-за глупца.
– Так вы плод насилия, Федон?
– Конечно нет!
– Выходит, один из белых мужчин счел вашу мать равной. Она думала так же или приняла вашего отца ради его положения в обществе? Просто вышла за него, чтобы сделать вас законным наследником?
Федон сцепил руки. Подушечки пальцев стали розовыми, потом красноватыми.
– Отец женился на матери по любви. Насколько я понимаю, ни один из ваших мужчин, белых мужчин, не чувствовал к вам того же, мисс Кирван. Я бы сказал, выбирать вы не умеете.
– Я делаю выбор сама, господин Федон. В отличие от вас я не какая-то чертова дуреха.
– То есть я дурак? Полагаю…
– Самодовольный болван. Плантатор, который владеет рабами. Вы исповедуете те же принципы, которые уничтожают наше происхождение, эти принципы заставляют людей с такой, как у меня, кожей идти на все, чтобы получить вольную. Из всех, находящихся в этой комнате, двое познали рабство – невзгоды и ужас, которые испытывает человек, ставший вещью. Я все еще просыпаюсь, отчаянно пытаясь выбраться из-под его удушливого гнета. Кошмары не дают вдохнуть.
Федон опустил взгляд, но я хотела, чтобы он смотрел прямо на меня. Я громко хлопнула в ладоши.
– Я никого не осуждаю за то, что делается ради выживания. Но теперь, когда у меня есть деньги, я вправе выбрать себе компанию. Я всегда считала себя равной любому мужчине, будь то белый или черный, и никогда не думала, что ниже по положению. – Поднявшись, я уперла руки в бока. – Мой выбор – только мой, а не Шарлотты. Я никогда не отпущу дочь туда, где ее будут судить по правилам, которым вы сами, мужчины, не в состоянии соответствовать.
– Это вы не соответствуете правилам.
– Верно. У меня была тяжелая жизнь, я совершила много ошибок. Кое-какие я все еще пытаюсь исправить. Но речь о моей дочери. Я погубила себя, чтобы она выжила. А теперь уходите. Тащите отсюда вашу чертову задницу.
Мами подняла голову, держа на коленях Фрэнсис, она хлопнула в ладоши.
– Вы слышали, что сказала моя милосердная дочь: уходите.
Фрэнсис тоже принялась хлопать.
– Иди! Мама сказала «иди»!
Федон отправился к двери, но выходить не стал.
– Жан-Жозеф влюблен… Они по-настоящему любят друг друга. Вы накажете их обоих из-за меня?
– Да, – кивнула я. – Вы старший, глава рода. Вы в ответе за все. Когда я выкупила всех родных, то стала во главе Кирванов на Доминике. Я не рискну ни одним из них из-за болванов.
– Мы не болваны, мисс Кирван.
– Еще какие, если решили, что я позволю проявить неуважение к Шарлотте. Вы должны защищать ее как сестру и чтить их брачный союз. Другое мне не подходит.
Он подошел ко мне и встал на колено, словно армейский офицер.
– Клянусь, мэм, так и будет. Я стану защищать Шарлотту Кирван, словно одну из моих любимых сестер.
Не успела я остановить его, как он взял меня за руку и поцеловал костяшки моих пальцев, выражая почтение, точно перед королевой.
Что ж, возможно, я ею и была. Я увенчала свою голову короной, поскольку отстояла себя и достоинство семьи.
– Простите меня. От имени всех членов семьи Федон – простите меня.
Упрямство и молодость – вполне извинительные грехи.
– Поднимитесь. – Я заняла свое место и похлопала по подушке дивана. – Выпейте чаю.
Федон плюхнулся рядом.
– Мне говорили, что вы непреклонны в переговорах. Мне следовало бы догадаться.
– Вы виноваты лишь в собственной гордыне и любви к брату. Последнее извиняет первое.
– Мисс Кирван, могу я сказать брату, что вы одобрили его женитьбу на вашей дочери?
– Сначала я поговорю с Шарлоттой. И дам вам знать. Я скорее за, чем против.
Я проводила Федона-старшего к двери. На улице я заметила солдат, которые маршировали мимо.
У Федона снова сделался такой вид, будто он хочет в них плюнуть. Жюльен бросился вперед, а я про себя помолилась, чтобы он не попал в беду. Фрэнсис подергала меня за юбку.
– И ты уходишь, мама?
Я часто прогуливалась по улицам Розо, но сейчас мои ступни будто прибили к половицам.
– Не сегодня, милая.
Я взяла дочку на руки и прижалась к ее личику. Я вернусь во внешний мир, когда окажусь готова. Этот день скоро настанет.
Доминика, 1789. Венчание
Маленькая часовня Нотр-Дам-дю-Бон-Порт была красиво убрана сальными свечами и белоснежными антуриумами. Очень подходящая обстановка для венчания моей милой Шарлотты.
– Я так переживаю, мама.
Я отошла от двери, что вела в комнатушку священника, и разгладила фату дочери. Ее сделали из коры лагетто, но кружевная сетка казалась шелковой. Я уложила ее, как было показано на картинках в журналах, которые присылал мистер Кинг. При взгляде на каждую страницу меня одолевали мечты о заморском плавании.
Шарлотта, облаченная в светло-голубое платье с серебристой вышивкой, покружилась, отчего пышные банты в складках шелка затрепетали. Словно бабочки на кустах гибискуса, они покрывали наряд от груди до самого низа.
– Как я выгляжу, мама?
– Как ангел.
Мами закрепила в волосах Шарлотты фату, приколов к блестящим прядям шпильками, что добавляло прическе высоты. Густые локоны были сплетены наподобие затейливой корзины и пахли кокосом.
– Это тебе. – Я вложила в ладонь дочери четки – кожаную веревку с красными и золотистыми бусинами, которую мама дала мне, когда я бежала с Монтсеррата. – Возьми их с собой и знай, что мы с мами всегда рядом.
Глаза моей несгибаемой матери заблестели.
Я ласково похлопала по дрожащей руке Шарлотты.
– Жан-Жозеф Федон тебя любит. Все будет хорошо.
Она кивнула, по щекам ее струились слезы.
– Мы теперь будем редко видеться…
– Гренада не так уж далеко. Я приеду к тебе, когда ты устроишься.
Я обняла ее, будто она вновь стала той малышкой, что я вынашивала давным-давно. Шарлотта негромко запела наш особенный гимн. Мами и я подхватили песню.
Rop tú mo baile.
Rop tú mo baile.
Rop tú mo baile.
– Этот союз благословлен самим Господом. Шарлотта, моя дорогая доченька… Все хорошо.
Я повернулась на стук в дверь, и мои глаза встретились с карими глазами Келлса.
– Долли…
Криво улыбнувшись, он снова произнес мое имя и поцеловал мне пальцы. Его
- Душевный Покой. Лучшее - Валерий Лашманов - Прочая детская литература / Прочие приключения / Русская классическая проза
- TRANSHUMANISM INC. - Виктор Олегович Пелевин - Русская классическая проза
- Царь Горы, Или Тайна Кира Великого - Сергей Смирнов - Историческая проза
- Дыши! План вселенной на тебя безупречен - Мод Анкауа - Русская классическая проза
- Держи меня за руку - Долен Перкин-Вальдез - Историческая проза / Русская классическая проза
- Тишина на дне коробки - Алёна Левашова-Черникова - Русская классическая проза
- Ноттингем - Лина Винчестер - Русская классическая проза / Современные любовные романы
- Столетняя война - Бернард Корнуэлл - Историческая проза
- Северо-Запад - Зэди Смит - Русская классическая проза
- Не верь никому - Джиллиан Френч - Русская классическая проза