Форма входа
Читем онлайн Воскрешение - Денис Валерьевич Соболев
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
на газонах почти не осталось снега. Ничего не видя, наталкиваясь на прохожих, Поля шла по тротуару, и ей казалось, что наступила полярная ночь. На следующее утро она пришла в израильское посольство.
« 8 »
В первый вечер Митя в основном копошился. «Да и копошусь я, – подумал он, – как-то бестолково». Его будущий неизвестный напарник по комнате в общежитии под названием Элеф все еще не вселился, так что Митя смог выбрать койку, мысленно очертив свою половину комнаты. Теперь уже однозначно свою. Разложил по полкам немногие вещи: «Чтобы не жить на чемоданах», – объяснил он себе. Стопкой положил книги на стол. Убрал баул. В мыслях он перебирался в общежитие основательно, надолго. Собственно, никакого другого дома у него теперь и не было, если не считать, конечно, возможность вернуться в трущобы вокруг тель-авивской автобусной станции; но этот период, как Мите казалось, он уже прошел. И все же, если не считать маленького рюкзака, с которым он, как и почти все израильтяне его возраста, научился не расставаться, из «чемоданов» у него и был-то, собственно, все тот же один-единственный уже потрепанный баул, так что шкаф остался почти пустым. Полки с легкостью заглотнули немногие Митины вещи, и вместо мысленно обещанного, мерещившегося ему уюта почти пустой шкаф стал видимым напоминанием о хрупкости, ненадежности его новообретенного бытия. «Несколько десятков движений, пятнадцать минут работы, – подумал он, – и комната снова была бы свободна». Как будто его здесь никогда не было. Как будто его вообще никогда не было, продолжил Митя грустно.
Он попытался поваляться на кровати, но из этого ничего не получилось; резким всплеском, после целого дня беготни, обнаружил, что ему очень хочется есть. Несильно, но неприятно заныло в желудке. Встал, запер дверь, вышел наружу, прошел вдоль бетонного барака общежития, поднялся по каменным ступенькам мимо длинных рядов таких же одноэтажных бараков, уходивших в обе стороны в глубину быстро темнеющего вечера. К его счастью, маленький гастроном около автобусной остановки все еще был открыт. Митя купил хлеба, молока, сыра, соевого масла и каких-то не очень понятных колбасных изделий, судя по цене, произведенных то ли из хвостов, то ли из копыт. Но на вечер это было отлично, а завтра утром он уже будет думать, каким пропитанием обеспечить себя на будущее.
Поскольку сковородку Митя распаковал, он подумал, что непонятный колбасный продукт было бы неплохо поджарить, а заодно и изучить проблему холодильника; вышел на общую кухню. Холодильник оказался гигантским, металлическим, выкрашенным простой масляной краской, от пола до потолка и от одной стены до другой; он был разбит на десятки ячеек с номерами комнат. Полученный Митей ключ подошел. Ячейки были отделены друг от друга, но не стенками или даже сеткой, а редкими перекладинами. «В принципе, на полки соседей можно запустить руку», – заметил он, понадеявшись, что так никто все-таки не поступает. Пристроил в свою ячейку одинокую бутыль соевого масла; закрыл железную дверцу; запер навесной замок; в глубине холодильника что-то неотчетливо, хоть и неагрессивно зашебуршилось. «Ага, тоже устраивается, – подумал Митя, – как я сегодня. Надо будет все тщательнее заворачивать. По крайней мере, буду знать заранее, один ли я этим обедаю». Снял сковородку с плиты и здесь же поужинал.
Он снова попытался уснуть, но сон не шел; к тому же вернулась та давняя, почти обсессивная мысль о том, что все это могло, наверное, даже должно было произойти иначе. Почти непроизвольно Митя начал снова представлять себе русскую историю в качестве поезда, когда-то сошедшего с рельсов и с тех пор то мчащегося, то скатывающегося по каким-то холмам и оврагам. «Но когда же это произошло?» – снова и еще более бесплодно, чем тогда, спрашивал он себя. Митя снова попытался представить, как иначе все могло бы сложиться, если бы в те исступленные первые недели мировой войны, дни бездумной храбрости и самоуверенной глупости, едва ли не лучшая часть кадровой армии не легла в никому не нужную землю Померании. Не было бы ни революции, ни Гражданской войны, ни сталинских лагерей, повторял он, да и сейчас он, Митя, жил бы совсем в другом городе. Почему-то теперь эта мысль не показалась ему столь же убедительной, как в ту последнюю ночь в Ленинграде. «Но что бы тогда было?» – снова спросил он, и все это, в полусне еще сохранявшее иллюзию ясности, стало неустойчивым и размытым. «Стихи бы все еще писали Блок и Ахматова, а не борзописцы из литкружков и районных газет, – как тогда, продолжал убеждать себя Митя. – А гусары и гренадеры…» Он остановился. Даже в чудесных фантазиях Окуджавы во всю эту ерунду было невозможно поверить. Она, конечно, его еще трогала, но всерьез он, наверное, не верил в нее даже в юности.
«Были бы десятки миллионов полуголодных и неграмотных крестьян, – грустно ответил Митя самому себе. – Были бы горячие постели, в которых по очереди ночевали бы бездомные рабочие». Была бы страшная беспросветная нищета и бездумная крикливая роскошь. Все те же коррумпированные чиновники и полуразложенная армия, проигравшая каким-то японцам, а потом в совсем уж необъяснимом приступе безумия, даже не окончив мобилизации, полезшая воевать с самой сильной сухопутной державой мира. «Интересно, справилась бы эта армия с нацистами?» – подумал Митя. Теперь он уже не был в этом так уверен. И уж точно был бы одуревший от власти царь со своей бандой сомнительных проходимцев, решивший изгнать из своей страны пять миллионов евреев путем натравливания отбросов общества на женщин, детей и стариков. Были бы черносотенцы, все те же самые. Мите было немного странно думать о том, что история, возможно, пришла бы в ту же самую точку.
Но не было бы великой советской науки, которой он так привык гордиться. Не было бы большинства университетов и институтов. Отдельные гении, конечно, были бы, как и до революции, но не было бы оставшейся за его спиной огромной научной и промышленной страны. Не было бы удивительной мечты об ином будущем для всего человеческого рода, а Средней Азией, скорее всего, так и правили бы басмачи. Почему-то отсюда, с этой стороны расколотого пространства и надорванного времени, все это выглядело совсем иначе, ясность оборачивалась неразрешимыми вопросами, а взлеты и падения смешивались воедино. Митя вспомнил, как когда-то дедушка сказал Петру Сергеевичу, что белые и красные как две стороны одного листа, а Петр Сергеевич, хоть и неохотно, но почти согласился. Когда Митя вспоминал об этом в перестроечные времена, подобные взгляды казались ему странными и архаичными; белое и черное казались такими понятными. Но, как это ни странно, именно сейчас сказанное тогда стало для него яснее. «Тогда где же, – все еще продолжал спрашивать себя Митя, – где та точка, когда все пошло не так?» Но теперь он спрашивал себя без надежды на ответ, а щенок Ваня все еще изумленно выглядывал из окна швыряемого по оврагам поезда. Митя спрашивал и его, но пес молчал. Митя подумал, что
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Воскрешение - Денис Валерьевич Соболев бесплатно.
Похожие на Воскрешение - Денис Валерьевич Соболев книги
- Опавшие листья (Короб второй и последний) - Василий Розанов - Русская классическая проза
- Опавшие листья. (Короб второй и последний) - Василий Розанов - Русская классическая проза
- Опавшие листья - Василий Розанов - Русская классическая проза
- Радио молчание - Элис Осман - Русская классическая проза
- Зимний Ветер - Валентин Катаев - Русская классическая проза
- Дом Кёко - Юкио Мисима - Классическая проза / Русская классическая проза
- Я хотел написать книгу, но меня чуть было не съел гигантский паук - Алексей Викторович Серов - Русская классическая проза
- Марина из Алого Рога - Болеслав Маркевич - Русская классическая проза
- Человек рождается дважды. Книга 1 - Виктор Вяткин - Проза
- Так громко, так тихо - Лена Буркова - Русская классическая проза