Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И того довольно.
– Возвращайся в постель. Встретимся завтра в магазине, проводишь меня домой и познакомишься с Элизой.
– Нашей дочерью. – Он прикрыл глаза. – Уложи меня в постель. Ты помнишь как.
– Что?
– Или я прямо вот так пойду за тобой до самого дома.
Это было бы смешно. Я подтолкнула его обратно в спальню и заставила лечь.
– Ходи одетым и держи себя в чистоте. Я пришлю девушку, чтобы убирала, но если понадоблюсь – зови меня, Томас.
– Я и зову. А вдруг рана воспалится. Может начаться сильная горячка. Я не хочу оставаться один.
Горячка опасна, а я из-за своего упрямства слишком долго тянула с его лечением.
– Не уходи, Долл. Уже темно. На улицах опасно.
В синих как море глазах Томаса отражалась тревога и даже больше.
– На сей раз я не хочу все испортить, Долл. Доверься мне.
На улице и впрямь было темно, к тому же я заставила всех дать обещание не ходить по ночам в одиночку.
– Полагаю, я здесь застряла.
Томас похлопал по матрасу.
– Вот твое место. – Он обхватил мои колени. – Спасибо, я не хочу умирать в одиночестве.
– Ясно, ты подшучиваешь. – Томас держал меня твердо и крепко, так, как я и помнила, так, как мне нравилось.
– Я погибал, Долл, когда узнал, что потерял своих Кирванов.
– Пожалуйста, Томас…
Он прижался головой к моим коленям.
– Я буду вести себя хорошо. Если только ты иного не захочешь. Есть много способов скоротать время и облегчить жар.
– Томас…
– Хорошо. В конце недели, чуть мне полегчает, мы поедем на гору Куа-Куа. Там на плантации живет Салли.
Невзирая на мои сомнения, мужчине, утверждающему, что он предан тебе, и пытающемуся освободить твою бабушку, все же следовало дать поблажку. Мы могли бы снова стать друзьями. Это у нас выходило лучше, чем быть любовниками.
Но он захрапел, стиснув мои бедра, и я просто не знала, есть ли этой поблажке предел.
Гренада, 1790. Мой мир
Вооружившись купчей, составленной Томасом, мы с ним отправились на гору Куа-Куа. Тот же путь вел к поместью Бельведер. Если бы я рассматривала те плантации, а не отводила глаза, увидела бы бабушку?
– Этот Раньян… он был хозяином Салли и продал мою мать?
– Да, мэм.
Поерзав, Томас по-другому уселся на подушку, которую я ему принесла. Совсем не похоже на мягкие английские экипажи, но должно было помочь. Лихорадка затянулась, и он проводил время в моем доме, пока чаи мами окончательно его не вылечили. Вид у Томаса все еще был страдающий.
– Тебе ехать вовсе не обязательно, Томас. Я и сама управлюсь.
– Дело не в удобстве. Я не выпущу тебя из виду, отправив одну в путешествие по Гренаде. Это мой остров, и мы направляемся к людям, которые не признают предприимчивых дам. Особенно таких, как ты.
Он вел себя как обычно, не произнося очевидного. Что хозяева моей бабушки были худшими из плантаторов – насильниками, ворами, убийцами, – и все это в законных рамках системы порабощения.
Мы еще даже не приехали туда, а мой желудок уже завязался узлом.
– Долл, какая-то ты зеленоватая. Здорова ли? Да и Эдвард сегодня какой-то больной с виду.
– Поезжай. Моя бабушка в рабстве, у меня есть средства на выкуп. Не мешкай, а то мне дурно.
– Ты сильная и упрямая женщина! – Он помахал шляпой перед лицом.
– И что в этом плохого?
– Ничего. За это я тебя и люблю.
Краем глаза я заметила его ухмылку. Томас широко улыбался, но я отвернулась взглянуть на густые заросли папоротников, что обрамляли грязную колею. Чахлые высокие сосны и непроходимый бамбук дарили тень. Здесь было прохладнее и не так влажно, как на побережье. Я порадовалась теплой шали и взмолилась, чтобы дождь не заканчивался.
Томас снова заерзал.
– Это могло подождать еще неделю, тогда бы я съездил один.
Невыносимо было думать о том, что приходится позволять белому мужчине, британцу, торговаться за меня, но это давало возможность получить лучшую цену и снизить вероятность жульничества.
Я знала, сколько мне еще предстоит сделать, чтобы у Эдварда и моих девочек появился шанс засиять.
В воздухе отвратительно пахло мятой. Вершину горы окутывала нежная дымка тумана.
– Ну, зато дальше будет только прохладнее.
Томас натянул вожжи, и лошадь ускорила шаг. Мы продвигались медленно.
– Если тебе нужен отдых, мы могли бы немного посидеть у вулканического озера. Слыхал, там весьма романтично.
– Если я еще хоть слово услышу об отдыхе, сэр, то прямо не знаю, что сделаю!
Он снова замедлил ход.
– Что? Женщина, что именно ты сделаешь? Вожжи у меня. Я правлю лошадью, Долл.
– Буду таращиться на тебя и желать свалиться с повозки.
– Этому не бывать. А даже если свалюсь – догоню тебя и остановлю. – Томас рассмеялся. – Должно быть, тебе полегчало. Снова грозишь вышвырнуть меня из своей жизни. Это так жестоко, ведь у меня есть план подарить тебе еще детей.
– Что? Томас, мы не вместе. Как ты можешь об этом даже помыслить?
– Но ты ведь целовала меня, когда приходила навещать.
– Нет!
– Зато об этом думала. Ты все время у меня в голове. Пора что-то с этим делать. Как-то узаконить. Ты будешь знать, что я с тобой, а я буду знать, что мне есть куда возвращаться домой. И ты тоже.
Сердце мое пустилось вскачь, потому что я и правда часто навещала его и иногда целовала.
– Лихорадка – это плохо.
– Я люблю тебя Дороти. Выходи за меня.
Он взял меня за руку и еще замедлил ход повозки.
Справа мирно лежало дымящееся вулканическое озеро, Гранд-Этанг-лейк.
– Не говори «нет», сначала выслушай меня, подумай об этом, пусть хоть раз все будет по-моему.
– Мы можем обсудить этот вздор позже? Мне нужно беречь силы для переговоров. Свобода бабули Салли важнее этих твоих шуточек.
– Хорошо. – Он заставил лошадь шагать чуть быстрее.
По крайней мере, Томас научился слушать. Но неделя, которую он провел у нас дома, играя с Элизой и Фрэнсис и обещая отправиться с Эдвардом на рыбалку, не сделала нас одной большой семьей.
Миновав озеро, мы подъехали ближе к плантации.
Шелковистые хлопковые деревья обрамляли границы земель. Эту белую кору ни с чем не перепутаешь. Повсюду раскинулись поля сахарного тростника с высокими изумрудными стеблями, с рассыпанными по рядам коричневыми точками. Вблизи точки оказались людьми: смуглыми и черными. Черные как смоль женщины шли сзади, собирая срезанное.
Жестоко было отправлять их полураздетыми в полный клещей-краснотелок лес. Надсмотрщик, восседавший на лошади, кричал на них и щелкал кнутом.
Эти злобные крики.
- Душевный Покой. Лучшее - Валерий Лашманов - Прочая детская литература / Прочие приключения / Русская классическая проза
- TRANSHUMANISM INC. - Виктор Олегович Пелевин - Русская классическая проза
- Царь Горы, Или Тайна Кира Великого - Сергей Смирнов - Историческая проза
- Дыши! План вселенной на тебя безупречен - Мод Анкауа - Русская классическая проза
- Держи меня за руку - Долен Перкин-Вальдез - Историческая проза / Русская классическая проза
- Тишина на дне коробки - Алёна Левашова-Черникова - Русская классическая проза
- Ноттингем - Лина Винчестер - Русская классическая проза / Современные любовные романы
- Столетняя война - Бернард Корнуэлл - Историческая проза
- Северо-Запад - Зэди Смит - Русская классическая проза
- Не верь никому - Джиллиан Френч - Русская классическая проза