Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лакей придерживает дверцу, откуда выходит Генриетта Сала.
Моя внучка приехала с визитом. В остроконечной, словно нос корабля, шляпке, высокая и красивая, Хенни входит в двери гостиной. Она крепко меня обнимает.
– Бабушка! – протяжно говорит она, будто поет.
– Присядь, дитя. Я так рада тебя видеть. – Я указываю на чудесный поднос с чаем и сладостями, который оставила мисс Смит, чтобы скрасить мое ожидание.
Щеки Хенни загораются румянцем, но она ходит по комнате, рассматривая полки, красивые занавески и розовые обои на стенах.
– Здесь все лучше и лучше. – Спина у нее прямая, подбородок высоко поднят. Я вижу в ней Келлса. Но так и должно быть: он такой же дед Хенни, как я ее бабушка.
– Ты хорошо выглядишь, бабушка. Поездка была беспокойной?
– Нет. Все было хорошо. – Страшусь спросить, почему она так думает. Должно быть, слухи ходят самые разные.
Я беру ее ладонь, наши руки – светлая и темная, мягкая и морщинистая – соединяются.
– Как вы поживаете с мистером Сала? Вы женаты уже двенадцать лет.
– Двенадцать лет и множество детей. Я хорошая мать. Об этом часто говорят.
Хенни язвительна и восхитительна. Мне нравятся смелые женщины. Но моей внучке больно. Как и ее дед, она хранит секреты.
Я наливаю чай ей, а потом себе.
– Расскажи мне правду, Хенни.
– На доход моего мужа и приданое, которое ты мне выделила, мы купили комфортабельный дом на Нью-стрит, за углом от школы его матери.
– Да, Мэрилебон на Лиссом-стрит. Я помню.
– Помнишь?
Я хочу сказать, что знаю, на чье имя выписаны все мои чеки, но тогда Хенни замолчит. Ей нужно поведать мне, что у нее на сердце. И я стану для нее скалой, убежищем, где она сможет снова набраться сил. Женщины должны помогать другим женщинам, а не терзать их упреками.
– Я помню школу. Но ты хочешь сказать, что несчастна?
– Я хочу петь. Трамеццани и Д’Эгвиль из Королевского театра считают, что у меня настоящий талант. Они хотят, чтобы такая жалкая старушка, как я, вышла с ними сцену.
– Но почему бы и нет? Почему ты не исполнишь свою мечту? Ради пения я и отправила тебя в Мэрилебон.
– Огюст считает, что я должна сидеть дома с детьми и бросить все уроки. Он выступал. И не хочет для меня такой жизни.
Хенни, не говоря ни слова, поднимает свою чашку, но я слышу отголоски того, о чем она умолчала. Что Огюст Сала не хочет, чтобы ей аплодировали. Он не может понять, что у нее есть свои мечты. Он не любит ее так, как должно.
– Хенни, я с нежностью вспоминаю, как ты любила выступать, – громко и протяжно вздыхаю я.
Она ставит свою чашку на столик.
– Мой муж разглагольствует только о своих пьесах. О его стихах, о себе самом. Он забывает, что нас с ним свела музыка. Теперь, похоже, она нас и разлучит.
– Как ужасно. – Я пью чай и жду, когда в ней вскипит моя кровь, подскажет, что нельзя винить других в том, чего не сделала для себя сама.
Хенни снимает свою прелестную шляпку и откладывает в сторону. Темно-каштановые локоны прикрывают изящные ушки. Хенни выглядит обеспеченной и довольной. Келлс мог бы гордиться тем, как она вписывается в этот мир.
Но это лишь внешний облик. Уж меня он больше не обманет.
Я ставлю чашку и вытягиваю ноги в изящных туфельках, отделанных изумрудной лентой. Я люблю зеленый и золотой цвета.
– Ты хочешь попросить меня заплатить за уроки?
Хенни бешено моргает. Глаза того и гляди из орбит выскочат.
– Нет, мэм. Вы и так сделали достаточно. Мне нужна помощь, чтобы во всем этом разобраться, вот и все.
– Хорошо, – киваю я, чувствуя, как невидимая рука на моем кошельке ослабевает. – Ты умна. Наверняка в Лондоне для трудолюбивой девушки есть способ заработать.
– Как тебе это удалось? У тебя было много детей, но ты все равно умудрилась сколотить состояние.
– Дети никогда не стояли на моем пути, просто приходилось приспосабливаться. Мне помогали, и я находила лучший выход для них и для себя. Это не всегда было легко.
Хенни щурит светлые глаза, но никак не может понять, что я имею в виду. А ведь это было лучше всего. Прошлое, ошибки, победы – все это мое, и я ношу их как разношенные туфли или растянувшийся от времени корсет.
Я подаюсь вперед и кладу кусок сахара в ее чашку.
– Сладость победы, моя дорогая. Не теряй себя. Делай все для детей, но и о своих мечтах не забывай.
Хенни будто давным-давно никто не подбадривал. Она улыбается, лицо от улыбки становится юным, и внучка дует на чай, пуская по поверхности рябь.
– Я всегда представляла, как ты, детка, выступаешь перед королями и королевами, поешь им свои песни. Это хороший повод напечатать твое имя в газетах.
– Что, если все эти хлопоты впустую, если этому случиться не суждено? Огюст был вне себя, когда я получила маленькую роль. Там был герцог Кларенс!
– Клеборн?
– Герцог Кларенс, принц Уильям Генри, бабушка. Твой старый друг.
Хенни впервые произносит его имя, но мне понравилось, как при этом меняется ее голос. Мои губы приподнимаются, словно я отвечаю на поцелуй.
– Значит, это правда.
– Что правда?
– Та женщина… Она приходила недавно, задавала вопросы, намекала… – Хенни наставляет на меня палец. – Как непристойно, бабушка. Ты и принц? Непристойно! Я думала, тебя представил герцогу мистер Кинг на том вечере в Буши-хаусе.
Мое лицо становится горячим и теплым: нахлынули воспоминания.
Хенни встает и принимается шагать по комнате. Я снова вижу в ее походке Келлса, когда тот тревожился о губернаторе, финансистах или принце.
– Я прожила жизнь. В чем эта женщина меня обвинила?
– Мисс ван ден Вельден показала мне вырезку из журнала «Рамблер». Это была ты? Тебя застукали с принцем Уильямом Генри? У вас был роман, бабушка?
Она читает мои мысли? О, как преувеличены стали слухи о моей смелости.
– Полагаю, тот набросок снова появится в газетах.
– Бабушка? Ты…
Передо мной мелькает множество образов. Хенни сидит слишком далеко, чтобы шепнуть ей правду. Но не лишит ли эта правда женщин Демерары шанса на справедливость? Никто не станет слушать ту, кого газеты выставили блудницей. Скандал – враг женщины.
– А эта женщина сказала, зачем гоняется за призраками?
– Бабушка, ты любила его?
– Это было очень давно. Хенни, не понимаю, откуда такой интерес именно сейчас? Кому она собирается все рассказать, когда удовлетворит свое любопытство?
– Об
- Душевный Покой. Лучшее - Валерий Лашманов - Прочая детская литература / Прочие приключения / Русская классическая проза
- TRANSHUMANISM INC. - Виктор Олегович Пелевин - Русская классическая проза
- Царь Горы, Или Тайна Кира Великого - Сергей Смирнов - Историческая проза
- Дыши! План вселенной на тебя безупречен - Мод Анкауа - Русская классическая проза
- Держи меня за руку - Долен Перкин-Вальдез - Историческая проза / Русская классическая проза
- Тишина на дне коробки - Алёна Левашова-Черникова - Русская классическая проза
- Ноттингем - Лина Винчестер - Русская классическая проза / Современные любовные романы
- Столетняя война - Бернард Корнуэлл - Историческая проза
- Северо-Запад - Зэди Смит - Русская классическая проза
- Не верь никому - Джиллиан Френч - Русская классическая проза