Форма входа
Читем онлайн Утраченный воздух - Грета Ионкис
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
смотрела фильм «В поисках идиша», снимавшийся по городам и местечкам Белоруссии при участии известного учёного и барда Александра Городницкого. Его повела в дорогу память о многочисленной могилёвской родне, которая нашла свой конец в двух ямах (на стариков пуль пожалели, зарыли полуживыми). Мой дедушка Лейб Иоффе был родом из Горок, но я отроковицей, зная только о ленинских Горках, часто приговаривала, поглаживая его лысину: «Деда Лёва из-под Могилёва». Городницкий, двигаясь по белорусскому маршруту, идиша не услышал и написал: «Только наружу из дома выйдешь,/ сразу увидишь: кончился идиш,/ кончился идиш, кончился идиш./ Там, где звучал он прежде обильно,/ нет его больше». Сегодня в Кишинёве он тоже больше не звучит. С идишем покончено. И особенный воздух исчез.
Глава 29. Украденный и потерянный еврейский воздух Кишинёва
То, что евреям уделяется в книге большое место, не должно удивлять, тем более вызывать неприятие, поскольку Кишинёв долгое время был наполовину заселён евреями, и даже после войны еврейское присутствие оставалось в этом городе весьма заметным. И вообще, если верить Николаю Бердяеву, «еврейский вопрос – это ось, вокруг которой вращается история». Правда, советское руководство заявляло, что в нашей стране «еврейского вопроса» не существует. И вообще, зачем какая-то ось, когда есть властная вертикаль?!
Разговор построим вокруг обоюдоострых вопросов: «Что сделали с евреями?» и «Что сделалось с евреями?». Это не просто лингвистическая казуистика. Речь пойдёт о государственной политике по отношению к евреям, которой была посвящена Интерлюдия, а также об очень непростом и болезненном вопросе самоидентификации евреев в послевоенное время. Иначе говоря, что сделала с евреями эпоха и что они сделали с собою сами?
Еврейство на протяжении веков сохранялось благодаря приверженности вере пра́отцев. Верность заветам иудаизма объединяла народ, лишённый родины, рассеянный в диаспоре. Синагога – это не только дом молитвы, это – дом собраний евреев. Советская власть лишила евреев не только их языка, но и дома. Евреям перекрыли доступ к священным текстам иудаизма, к Торе, которая веками была их «портативным отечеством» (определение Генриха Гейне). Синагоги в Кишинёве после войны были закрыты, даже если их помещения уцелели. В них размещалось теперь всё, что угодно: от складов до клубов. В Кишинёве, где до войны было свыше 70-ти синагог, после войны действующей была официально объявлена лишь одна – бывший молитвенный дом Общества стекольщиков, открытый в 1911 году в кривом Якимовском переулке (ныне улица Хабад Любавич).
Раввину Иосифу Эпельбойму, ученику и секретарю погибшего Цирельсона, маленькому, тщедушному, с увечной ногой человечку, несмотря на преследования и травлю МГБ, удалось после войны организовать евреев (70 % из добровольцев – фронтовики) и отремонтировать в течение года за счёт пожертвований (собрали 25 тысяч рублей) и само небольшое здание, и черепичную крышу синагоги. Причём работу сделали на совесть: здание выдержало 6 землетрясений. Но жизнь в этой единственной синагоге послевоенного Кишинёва едва теплилась.
Председателем общины стал в это время Давид Бузиновский, отец подруги Ольшанского Сарры. Он прошёл войну, был ранен, одна рука не разгибалась. До войны он не был верующим человеком. Его престарелая мать не покинула Кишинёв, осталась «под немцами» и погибла в гетто. Давид этого ещё не знал, когда однажды увидел во сне мать, она плакала и говорила, что румыны и немцы лютуют и уничтожили все священные свитки в синагогах. Она заклинала сына по возвращении купить для их синагоги новую Тору. И вот в 45-м году демобилизованный Бузиновский едет в Дербент (в Дагестане), покупает у горских евреев на свои деньги свиток Торы и привозит его в Кишинёв. Через несколько лет его и раввина Эпельбойма арестовали, но поскольку обвинить было не в чем, вскоре отпустили. Видимо, арестовали их в тот раз просто для острастки.
Работающие евреи боялись посещать синагогу, о членах партии и говорить нечего. «Оргвыводы» следовали незамедлительно. Официально иудейские обряды были запрещены. Брит-мила (обрезание), свадебная хупа[23], если и проводились, то тайно. Сара Бузиновская и её жених Алик Клейнерман стояли под хупой во дворе раввина Эпельбойма на улице Измайловской, угол Николаевской, но это было проделано в такой тайне, что никто из присутствующих на свадьбе вообще не знал об этом. Даже резка кур по правилам кошерности была запрещена, не говоря о выпечке мацы. Правда, евреи и здесь сумели «выкрутиться»: в городе жил некий Моня, который двадцать лет «сидел на маце». Энтузиасты потребность удовлетворяли, и втайне на Песах грызли свою мацу. В конце 60-х годов вышли «послабления»: разрешили шхиту (ритуальный забой птицы), а потом и выпечку мацы. И всё-таки, несмотря на все эти притеснения, в дни Йом-Кипура в маленьком дворике возле синагоги собиралось множество евреев слушать звуки шофара[24] – душа требовала.
Хоронить евреев по религиозному обряду перестали уже с конца 1940 года. А после войны принялись за кладбища. Еврейская традиция требует уважения к усопшим, община Кишинёва приобретала землю в вечное пользование. Кладбище для еврея – святое. Новые власти пренебрегли всем этим. Уже в 1947 году было снесено старое кладбище на Вознесенской. Без всяких объявлений подогнали бульдозер, повалили забор, а потом принялись за памятники. Поскольку это происходило под боком у Ольшанских, Исаак хорошо помнит, как люди вывозили камень от сломанной ограды и валявшиеся на земле памятники. В хозяйстве всё пригодится. Читая воспоминания кишинёвцев и фрагменты романа Алика Гольдмана «Проклятый город Кишинёв», можно узнать, что надгробия использовали для мощения дорожек, в чём убедился автор, посетив поликлинику Лечсанупра, помещавшуюся в здании госпиталя Красного Креста Гербовецкой общины на Синадиновской, и прогуливаясь по двору. Пригодились они и для строительства сараев и даже дворовых уборных. Не пропадать же добру! Саму территорию кладбища распахали и возвели на ней деревообрабатывающий комбинат. Но и на этом власти не успокоились.
В январе 1958-го горисполком принял решение о сносе нижней, самой старой части еврейского кладбища на Скулянке, которой было около 200 лет. Причины? Во-первых, нужно проложить дорогу. Во-вторых, район нуждается в зоне отдыха. Территорию эту решено было отвести под строительство парка. Было объявлено в печати и по радио, что те, у кого есть могилы родственников в этой части, могут перезахоронить их на верхней части кладбища. На это было отпущено меньше года. Но желающих нашлось немного. Во-первых, многие захоронения относились к началу и середине ХIХ века; потомки усопших или сами умерли, или давно уехали за океан (после погрома 1903 года поднялась значительная волна эмиграции в Аргентину, Палестину и США). Во-вторых, все оставшиеся в городе евреи Кишинёва от мала до велика были
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Утраченный воздух - Грета Ионкис бесплатно.
Похожие на Утраченный воздух - Грета Ионкис книги
- Уильям Сомерсет Моэм - Грани дарования - Г Ионкис - Публицистика
- Сталинские коммандос. Украинские партизанские формирования, 1941-1944 - Александр Гогун - История
- Духовная жизнь Америки (пер. Коваленская) - Кнут Гамсун - Публицистика
- Псевдонимы русского зарубежья. Материалы и исследования - Сборник статей - Публицистика
- Сталинград: Записки командующего фронтом - Андрей Еременко - История
- Из записной книжки. Темы - Георгий Адамович - Публицистика
- Воздушная битва за Севастополь 1941—1942 - Мирослав Морозов - История
- Кровавый евромайдан — преступление века - Виталий Захарченко - Публицистика
- Ни войны, ни мира - Валерий Юрьевич Афанасьев - История / О войне / Науки: разное
- Интимная Русь. Жизнь без Домостроя, грех, любовь и колдовство - Надежда Адамович - Искусство и Дизайн / История