Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Заплутавшись в лабиринтах ее логики, молча пожимаю плечами.
— Сейчас все поймете, как дважды два. Скажите, нравится вам внешний вид вашего дома, устраивает он вас? Вот то-то и оно: дом давно ждет маляров. И все другие дома на моем участке ждут маляров. Но малярам, чтобы привести дома в человеческий вид, нужна краска. Теперь понятно?
— Если честно, еще нет.
— Ну, как же: под вашего-то гостя РСУ не то что на краску — на птичье молоко расщедрится.
— Меняю молоко на белила, — вырывается у меня.
— Эту радость я вам из своих запасов выкрою. На окна, на двери? Выкрою, с этим решим. Главное сейчас — РСУ...
Возвращаюсь домой, и тут же — телефонный звонок:
— Вас беспокоят из Первой приемной. Соединяю с...
Он начинает разговор с шутливого упрека: прочитал в газете рецензию на мою новую книгу, а экземпляра с автографом до сих пор не имеет. Отвечаю, что книжка для него приготовлена (это действительно так), при случае занесу.
Обмениваясь с ним этими, ничего не значащими, фразами, пытаюсь отгадать, чем вызван звонок. Явление это — отнюдь не обыденное, хотя счет нашему знакомству не на годы — на десятилетия, истоки его в студенческой дали. Ничего не надумав, предлагаю:
— Давай сэкономим на ритуале, отвечу заранее и скопом на вопросы, которые ты все равно будешь задавать: здоровье ничего себе; куда поеду в отпуск, еще не знаю; из наших ребят ни с кем в последнее время не встречался; творческие планы обширные, но конкретизировать не станем. Вроде бы все? А теперь выкладывай: чего звонишь?
— Ну, деятель, ну, рационализатор. А может, и правильно: быка за рога. А звоню — хочу поблагодарить: некому, понимаешь, стало заботиться, чтобы я не сидел без дела, а ты тут как тут...
Неужели так стремительно разошлись круги от моей новости? Или еще какой «грех» отыскался за мной?
— Если имеешь в виду моего гостя из Америки, так это частный визит. Инстанции ничем обременять не собираюсь. Тебе, во всяком случае, работы не добавится.
— Значит, все же не розыгрыш? А я тут всех убеждаю, дескать, просто-напросто хохма, очередная хохма. Ты же у нас всегда был мастером на всякое такое...
— Не вижу причин для этой бури в стакане воды. Всего лишь частный визит. Почему-то рядовой американский фермер мог в свое время пригласить к себе нашего лидера? И никто его за это не осудил. Не забыл, надеюсь?
— Сравнил.
— Или это не мы повсюду трубим: личные контакты способствуют лучшему взаимопониманию?
— Только не надо передергивать. Прекрасно понимаешь, какие личные контакты имеются в виду, на каком уровне.
— На дело мира все уровни должны работать, тут каждая капля, как написал мне один мой друг, не будет лишней.
— Пока что я по твоей милости капли валокардина сижу отсчитываю... Надо же было придумать — пригласить в гости Президента США. Как будто соседа пригласил. А если он возьмет да и примет приглашение?
— Он и принял его...
Конечно, мне понятна его тревога. Случись какая непредвиденность, ему первому держать ответ: почему недоглядел, недоучел, пустил на самотек? И на «рядового писателя» ссылок не примут, никто и слушать не станет.
Только и сам рядовой писатель повязан обстоятельствами, и мне отступать некуда. От приглашения уже не открестишься.
Как теперь поступить, что будем делать? Будем осмысливать и будем держать связь. На этом вот останавливаемся.
Не успеваю положить трубку — звонок в дверь:
— Такого гостя, конечно, не ждали?
Ну, что же из того, что не ждал, главное, гость желанный: с Федором Петровичем пришлось не столь давно делить больничный досуг, и его бывальщины о научных экспедициях как нельзя кстати восполнили звено, все еще недостающее в лечебной практике, — сеансы психотерапии.
— Вот, беспокою, надоедаю, отрываю, мешаю, — телеграфно отстукивает Федор Петрович, решительно отказываясь переступить порог и протягивая через него визитную карточку. — Здесь телефон и адрес. Это всего через один дом от вас, какая-нибудь сотня шагов...
— Спасибо, конечно, большое спасибо, только вряд ли в ближайшее время...
Федор Петрович поднимает руку:
— Вы не совсем так меня поняли. Вернее, совсем не так меня поняли. Я ведь что имею в виду: если ваш высокий гость выразит желание посмотреть после писателя, как живется-можется советскому ученому — не академику, нет, к академикам его начальство свозит, — если ему интересно будет познакомиться с рядовым тружеником науки, я к вашим услугам.
— Да, но...
— Нет, что вы, нет, нет, не беспокойтесь, никакой специальной подготовки не потребуется, один звонок — и я к вашим услугам. Пожалуйста. Без всяких-яких.
— Хорошо, но...
— Да, да, вы правы: не рассказал, как меня найти. Это туда, вверх, всего через один дом, как я уже говорил. Ну, и третий подъезд и, как и у вас, третий этаж.
— Однако...
— Не спрашивайте, не спрашивайте, это целая история, отдельная история, как-нибудь напишу об этом рассказ. Да, рассказ, это тема для юмористического рассказа — какими путями, неисповедимыми путями распространяются у нас новости вроде вашей. А сейчас побежал, побежал, побежал, побежал...
Последнее «побежал» доносится уже с площадки первого этажа.
А я от двери — снова к телефону:
— Слушаю вас.
— Извините, пожалуйста, не могли бы проверить: в подъезде розетка имеется или нет?
— Какая еще розетка? Вы куда звоните?
— Это 35-12-77? Все правильно, к вам и звоним. А розетка обыкновенная, не силовая. На двести двадцать. Осветительную аппаратуру подключить, чтобы в квартире с проводами не путаться.
Меня озаряет прозрение:
— Вы — кинохроника?
— Мы — телевидение. Разве я не сказал? Но нам для кинохроники света не жалко, если будут от них звонить, скажите им, пусть свои лампы не везут...
Звонок в дверь:
— Белила сюда заказывали?
Женщина в мешковатой робе, забрызганной известью и краской, переставляет через порог ведро, до краев наполненное «самой трудной позицией», протягивает накладную.
— Распишитесь в получении. Счет на оплату пришлют на неделе.
Телефон:
— Кто у аппарата? Нужен ответственный квартиросъемщик. А, это вы и есть? Удачно. Значит, так: в течение получаса из дома не отлучаться...
— Это еще почему?
— Что за народ, ей-богу, обязательно ему доложи, кто, что, зачем? Может, разговор не для телефона? Придет сейчас наш монтер, все объяснит.
- Обвиняемый — страх - Геннадий Падерин - Советская классическая проза
- Ратные подвиги простаков - Андрей Никитович Новиков - Советская классическая проза
- Гвардейцы Сталинграда идут на запад - Василий Чуйков - О войне
- Сквозь огненные штормы - Георгий Рогачевский - О войне
- И прочая, и прочая, и прочая - Александра Бруштейн - Советская классическая проза
- Суд идет! - Александра Бруштейн - Советская классическая проза
- ОГНИ НА РАВНИНЕ - СЁХЭЙ ООКА - О войне
- Особая группа НКВД - Сергей Богатко - О войне
- Рассказы о наших современниках - Виктор Авдеев - Советская классическая проза
- Пленник стойбища Оемпак - Владимир Христофоров - Советская классическая проза