Шрифт:
Интервал:
Закладка:
(Из акта осмотра места происшествия)
* * *
«Начальнику областного управления КГБ.
Сначала о себе: докт. наук, ст. научи, сотр. НИИ, фамилия Колосков М. И., адрес: Северная, 26, кв. 7.
Обо всем, что изложено ниже, собирался сначала просто прийти и рассказать, но потом понял, что собьюсь, настолько это меня потрясло.
Дело касается Бовина В. И. Мы с ним знакомы по совместной работе еще с 1958 г., последние 15 лет жили в соседях, близко общались с его семьей.
Это — вместо предисловия, в порядке пояснения, а суть такова: приходит к нам на квартиру в совершенно расстроенных чувствах его жена и рассказывает мне, что ее муж вовсе не Бовин, что он в течение всей войны служил немцам. И что сейчас все это вскрылось. И спрашивает совета: как им быть, что делать?
Я стал ее, как мог, успокаивать, говоря, что все поправимо, все утрясется, а сам, по правде говоря, принял ее слова за какой-то болезненный бред.
На следующий день, в институте, меня попросил зайти к нему в кабинет сам Бовин и стал тоже мне рассказывать, что в течение всей войны служил немцам, что, более того, закончил ихнюю разведшколу и вернулся по окончании войны на родину под вымышленной фамилией.
Спрашивал, как, на мой взгляд: расстреляют его или только посадят в тюрьму? В том, что исключат из партии, не сомневался. Потом стал просить совета: сейчас ему застрелиться или подождать, чем кончится следствие?
Весь этот разговор настолько меня обескуражил, что я смог только задать в растерянности такой глупый и никчемный вопрос: долго ли, дескать, он привыкал к вымышленной фамилии? На этом разговор прервался, т. к. в комнату вошли посторонние.
В течение всего разговора я был очень удивлен, что он держался совершенно спокойно, я бы сказал, безразлично, как если бы разговор шел об обыкновенных текущих делах...»
(Из заявления сослуживца)
* * *
«КГБ, Голикову.
Моя семья честная, чистая, трудовая. Мне стоило больших усилий скрыть от них свое прошлое.
Жить охота, но я избрал сегодня этот жалкий путь... Бовин».
(Из предсмертной записки)
Война продолжается
«Двадцатью артиллерийскими залпами...» Нет, это лишь нам казалось, лишь думалось тогда, в мае сорок пятого, будто победные залпы салюта раз и навсегда подведут черту под самой кровавой из войн, под всем ее святотатством. Да, лишь казалось, лишь верилось в такое, на самом же деле Акт о безоговорочной капитуляции Германии положил конец боевым действиям, но не войне.
Кто возьмет на себя смелость определить, где будет поставлена точка? Кому по силам поставить ее в памяти старых — теперь уже старых — солдат, в сновидениях вдов, на страницах книг, в спектаклях и фильмах, в осмыслении историков и военной науки?..
Не поставлена в той войне точка и для чекистов. Родине по-прежнему нужна их очистительная миссия. У преступлений против народа нет и не может быть срока давности.
Война продолжается...
ШАХМАТЫ ИЗ СЛОНОВОЙ КОСТИ
Рассказы
Как я пригласил в гости его превосходительство президента Соединенных Штатов Америки
Рассказ с возможным продолжением
Рецепт кока-колы нигде не записан, сокровище носят в памяти четыре человека из числа особо доверенных сотрудников фирмы.
Из биографии Большого бизнеса
1
В «Известиях», на самых на задворках, появляются время от времени сообщения, публикуемые от имени Инюрколлегии: «По наследственным делам разыскиваются...» Подобное объявление возникло вдруг в моем воображении, когда однажды утром обнаружил в почтовом ящике письмо из США.
Каюсь, всю жизнь открещивался в анкетах от возможной закордонной кровности, а тут сразу ощутил прилив родственных чувств к неведомому корреспонденту: чем черт не шутит, может, наследство свалилось. Несчитанные миллионы, завещанные каким-нибудь российским эмигрантом из неизвестного мне ответвления по маминой либо отцовой линии.
Начало письма занимало почти полстраницы, хотя тут могло набраться едва ли три десятка слов. Они были старательно выведены от руки необычно крупными буквами. Как для глухого, до которого нужно докричаться через океан.
«My dear![1] САЛЮТ ОТ ДАВНО ЗАБЫВАННЫЙ СВОЙ ПАРЕН ДЭВИС ИЗ ШТАТЫ. ОЧШЕН hurry[2] ИНФОРМ ТВОЙ ПЕРСОНА ОЧШЕН ВАЖНО ПРОБЛЕМ, НО РАШЕН ГРАММЕТИК ОЧШЕН ТРУДНО, БОЮС ДЕЗИНФОРМ, ЛУЧШЕ НАХОДИ НЕСКОЛЬКО ДОЛЛАР experienced translator[3]. О’КЕЙ?»
Дальше шел отстуканный на машинке английский текст. Пришлось обратиться за помощью к приятелю, владеющему английским языком, и он за вечер (в сопровождении рассказа о том, как вошел в мою жизнь «свой парен Дэвис») сделал вполне сносный перевод.
Но раньше хочу познакомить и читателей с историей нашего с Дэвисом сближения. Оно началось что-нибудь около грех десятков лет назад. Если полистать газетные подшивки, не составит труда назвать и более точный срок: Дэвис входил в число журналистов, сопровождавших американскую делегацию во время ее визита к нам во главе с Ричардом Никсоном, тогда вице-президентом США, а этот визит подробно освещался в печати.
Приехали американцы летом, не то в июне, не то в июле. Той порой, когда у нас в 11 вечера — еще светло, в пять утра — уже светло, когда днем солнечное пиршество, но без жары, а ночи прямо-таки крымские, с поволокой, с влажным запахом от привольной реки. Самое то, чтобы угостить иноземцев нашей Сибирью.
Накануне их приезда собрали в Большом доме журналистов и писателей (кто не успел уйти в отпуск), закрепили по одному, по двое за прибывающими с делегацией представителями прессы. Поименно, поскольку список корреспондентского корпуса уже имелся.
Мне повезло с напарником: меня объединили с Сергеем Осиповичем, давним и добрым товарищем, который к тому же мог без усилий расположить к себе любого человека. Он, Сергей, и сообщил мне обо всем, позвонив вечером домой (сам я присутствовать на совещании не смог).
Тут же, по телефону, мы распределили с ним и обязанности. Я выразил готовность освободить его от всякой черной работы, лишь бы он согласился взять на себя общее руководство.
— Общее руководство — это можно, — сказал Сергей, — это не проблема. Проблема в другом: что будем делать без переводчика?
Как выяснилось, предстояло обходиться своими силами. Сергей не стал возводить данное обстоятельство в ранг трагедии:
— Ладно, сориентируемся по ходу.
Наутро встретились в гостинице. Мой лидер, оказалось, не терял даром времени:
1. Установил и уточнил на пять рядов, что зовут нашего подопечного Дэвис («Вчера на
- Обвиняемый — страх - Геннадий Падерин - Советская классическая проза
- Ратные подвиги простаков - Андрей Никитович Новиков - Советская классическая проза
- Гвардейцы Сталинграда идут на запад - Василий Чуйков - О войне
- Сквозь огненные штормы - Георгий Рогачевский - О войне
- И прочая, и прочая, и прочая - Александра Бруштейн - Советская классическая проза
- Суд идет! - Александра Бруштейн - Советская классическая проза
- ОГНИ НА РАВНИНЕ - СЁХЭЙ ООКА - О войне
- Особая группа НКВД - Сергей Богатко - О войне
- Рассказы о наших современниках - Виктор Авдеев - Советская классическая проза
- Пленник стойбища Оемпак - Владимир Христофоров - Советская классическая проза