Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А где фотографировались?
— Все там же, в Аахене. Ходил как-то на рынок и зашел к частному фотографу. Он дал мне свой пиджак и шарф — в таком вот виде и сфотографировался.
Голиков сделал знак Овсянникову: тот перебрал лежавшие в папке бумаги, достал листок с машинописным текстом, заверенным печатью, прочитал вслух:
«Криминалистический анализ фотобумаги, на которой был отпечатан в 1944 г. позитив снимка В. Родионенко, показал, что она принадлежала бельгийской фирме «Agfa».
— ...бельгийской фирме «Agfa», — повторил Голиков вслед за Овсянниковым.
— Аахен в двух шагах от границы с Бельгией, — нашелся Бовин, — и перейти эту границу в то время не составляло никакого труда. Вполне возможно, тот фотограф таким способом и добывал для себя эту бумагу.
— Так, понятно. Теперь хотелось бы уточнить: вы прибыли в Аахен в марте сорок четвертого?
— В конце февраля или в начале марта.
— И как долго здесь находились?
— Пока не пришли американцы. Они сначала подошли близко к Аахену, но немцы их отпугнули, затем они появились вторично, и немцы им сдались...
— И все это время изучали материальную часть орудий, занимались строевой подготовкой?
— Не понимаю, почему на этом заострилось ваше внимание?
Голиков потер пальцами левый висок, пытаясь загасить в зародыше тупую боль, сказал устало:
— Василий Иванович, эта ваша очередная версия противоречит не только правде, но и элементарной логике: немцы проигрывали войну, на счету был каждый, кто мог носить оружие, под пули гнали стариков и подростков, а тут, по вашей версии, в тылу прохлаждалась, занимаясь строевой подготовкой, целая боевая часть, оснащенная пулеметами, минометами, пушками, не говоря уже о личном оружии...
Бовин молчал, потупившись, ломал в пальцах сигарету, которую не успел прикурить, из-под пальцев сыпалась на столик табачная крошка.
Голиков повернулся к Овсянникову:
— Юрий Петрович, где там у вас заключительная часть показаний Данченко?
— Давно держу наготове, мы же обещали Василию Ивановичу, что ознакомим.
— Вот и ознакомьте, пожалуйста.
Из «Дела об ордене»
«1945 г., декабря 14 дня, г. Гера.
Я, старший следователь 28 гвардейского стрелкового корпуса гвардии капитан Астахов, сего числа продолжил допрос задержанного сержанта сверхсрочной службы 64-й полевой авторемонтной базы 28 корпуса — Данченко Ивана Николаевича, 1924 г. р., уроженца с. Случевск, Погарского р-на, Брянской области, русского, гр-на СССР, из служащих, б/партийного, имеющего образование в объеме 10 кл., холостого, ранее не судимого, в Советской Армии с июня 1945 г.
Об ответственности за дачу заведомо ложных показаний по ст. 95 УК РСФСР предупрежден — (подпись Данченко).
Вопр.: Назовите фамилии командиров, под началом которых вы служили в полку «Десна».
Отв.: Фамилию командира полка не знаю. Нашим дивизионом командовал обер-лейтенант фон Вайзе, лет 35, ниже среднего роста, плотного телосложения. 1-й батареей командовал немецкий лейтенант — фамилии его не помню.
Вопр.: Назовите фамилии командиров, под началом которых вы служили в Восточной учебной батарее Намурского полка.
Отв.: Батареей командовал обер-лейтенант Вебер, лет 25, выше среднего ростом, худощавый. Командиром батальона, в состав которого входила батарея, был капитан Залевский.
Вопр.: Назовите фамилии лиц из числа советских граждан, которые вместе с вами служили в полку «Десна» и с которыми вы наиболее тесно общались. В чем заключалась их практическая деятельность в период службы у немцев? Где они сейчас находятся?
Отв.: Наиболее тесно общался в период службы у немцев с односельчанами — это были:
Крохин Михаил, лет 20, перешел потом к партизанам, вернулся после войны в Случевск;
Пожнев Василий, лет 23, теперешнее местонахождение мне неизвестно;
Савченко Михаил, лет 24, кажется, вернулся в Случевск;
Родионенко Василий, лет 20, теперешнее местонахождение мне неизвестно;
Карцев Степан, лет 20, кажется, вернулся в Случевск.
Каждый из них принял присягу на верность германскому командованию, все имели винтовки, принимали участие в артобстрелах лесных массивов, где располагались партизаны, участвовали в бою в районе города Мглин, о чем я рассказывал во время предыдущего допроса.
Вопр.: Все эти лица находились на службе у немцев до самого конца вместе с вами?
Отв.: Нет, Пожнев и Родионенко были весной 1944 г. откомандированы в какую-то особую часть.
Вопр.: Где эта часть дислоцировалась и почему вы назвали ее особой?
Отв.: Место расположения немцы держали в секрете, а особой назвал потому, что у нас ходили разговоры, будто это ихняя разведшкола, где они готовили агентуру для засылки в Советский Союз на оседание. Но в точности этого я не знаю.
Вопр.: Если ходили разговоры, что это разведшкола, то не могли не просочиться сведения и относительно места ее дислокации?
Отв.: Ну, если сказать, мол, за что купил, за то и продаю, так называли город Вервье — это где-то в Бельгии...»
(Из архивного следственного дела на Данченко И. Н.)
Бельгийский лимонад
Голиков дождался, когда Бовин дочитает стенограмму допроса Данченко, сказал:
— Давайте, Василий Иванович, теперь окончательно уточним: где в этот период, то есть с весны 1944 года, дислоцировалась немецкая часть, в которой вы с Пожневым служили?
Бовин не отозвался — сидел с отрешенным, потемневшим лицом, из-под мясистого наплыва щек прорезались заострившиеся скулы. Голиков проследил за его по-странному сосредоточенным взглядом, устремленным куда-то левее окна, догадался: тот уцепился за никелированную трубку карниза, стоявшую в углу комнаты. Вспомнилось: перед началом беседы он намеревался ее убрать, но так и не сделал этого.
— Все правильно, да, — сказал наконец Бовин, не отводя глаз от трубки, — мы действительно стояли в Бельгии, в городе Вервье...
Он прервался, ожидая, очевидно, вопроса, но его не последовало, и тогда он с тем же выражением отрешенности на лице, никак не вязавшимся с напряженной сосредоточенностью взгляда, стал рассказывать обесцвеченным голосом:
— Только никакая это была не разведшкола, стояла наша батарея, усиленная пополнением из других батарей. Почему вместе со мной оказался и Пожнев. Мы там стояли, чтобы Бельгия не вздумала выйти из-под влияния Германии. С этой же целью, для устрашения населения, время от времени выезжали из расположения батареи с орудиями, курсировали по улицам...
Вновь сделал паузу и, опять не дождавшись вопроса, продолжал:
— Понимаю, может возникнуть вопрос: чем занимался личный состав, кроме таких вот выездов? Все тем же, что вызвало недоумение: изучением матчасти орудий, строевой подготовкой... Конечно, было и свободное время, разрешалось выходить в город, только не по одному, а в группе или хотя бы в паре с кем-нибудь...
Прервался, помолчал, не то
- Обвиняемый — страх - Геннадий Падерин - Советская классическая проза
- Ратные подвиги простаков - Андрей Никитович Новиков - Советская классическая проза
- Гвардейцы Сталинграда идут на запад - Василий Чуйков - О войне
- Сквозь огненные штормы - Георгий Рогачевский - О войне
- И прочая, и прочая, и прочая - Александра Бруштейн - Советская классическая проза
- Суд идет! - Александра Бруштейн - Советская классическая проза
- ОГНИ НА РАВНИНЕ - СЁХЭЙ ООКА - О войне
- Особая группа НКВД - Сергей Богатко - О войне
- Рассказы о наших современниках - Виктор Авдеев - Советская классическая проза
- Пленник стойбища Оемпак - Владимир Христофоров - Советская классическая проза