Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вопр.: А могли не возвращаться?
Отв.: Думаю, мог бы, стоило только сослаться на необходимость ехать в Брянск.
Вопр.: Скажите, Пожнев и Родионенко, о которых вы сейчас упомянули, начали службу в этой немецкой батарее одновременно с вами?
Отв.: Нет, тот и другой были уже как бы старослужащие, оба были взяты в батарею еще в августе 1942 г.
Вопр.: Они пошли в чужую армию по принуждению?
Отв.: Нет, это было сделано добровольно. Считаю, тут был с их стороны расчет: выбрать из двух зол меньшее — отвертеться от трудовой повинности в Германии, куда немцы угоняли молодежь.
Ну, и потом, многие у нас не сомневались в окончательной победе немцев. Нам один раз прокрутили ихнюю кинохронику — там было, как они крушили танками советскую оборонительную линию. А потом показали Гитлера: он разговаривал со своими генералами, веселый, что-то показывает им на карте и смеется, и вдруг — раз ладошкой по колену. Мне Родионенко говорил после, мол, один этот жест Гитлера лучше всей немецкой агитации убедил его: сила на их стороне.
Вопр.: Как складывалось у вас дальше?
Отв.: Значит, вернулся я в свою батарею, стал продолжать службу. Вскоре после возвращения получил немецкую форму, винтовку с боеприпасами и принял присягу на верность германскому командованию. Продовольственный паек получал наравне с немецкими солдатами, денежное содержание было 30 марок в месяц.
В артбатарее исполнял обязанности связиста, обеспечивая телефонную связь орудийных расчетов со штабом и с квартирами, в которых размещались расчеты.
В сентябре 1943 г. наша батарея, в связи с успешными наступательными действиями Советской Армии, стала отходить в глубь немецкого тыла. В это время меня перевели в Восточную учебную батарею Намурского полка. Здесь я стал исполнять обязанности ездового, кроме того, на меня возложили задачу доставлять продовольствие.
В декабре 1944 г. наша часть была расформирована, а личный состав был направлен на Западный фронт для строительства военных укреплений в р-не города Дюрен. Здесь я сговорился с военнопленным по фамилии Михайлов, уроженцем Ленинграда, и мы бежали. Добрались до города Плохинген, явились в лагерь для восточных рабочих, нас приняли без лишних вопросов.
Это было уже в конце января 1945 г., а 23 апреля этого года мы были освобождены американцами. Те разрешили идти, куда кто захочет. Я ушел во французскую зону, в деревню Кляйн-Энштинген под городом Ройтлинген. Тут оставался до июня 1945 г., а потом в порядке репатриации был передан Советскому командованию.
В июне же 1945 г. был мобилизован в Советскую Армию, скрыв факт службы в немецкой армии. В марте 1947 г. был демобилизован, но остался на сверхсрочную службу, где и нахожусь по настоящее время.
Вопр.: Во время службы в полку «Десна», где и когда вам приходилось участвовать в боевых действиях против партизан и частей Советской Армии?
Отв.: Наш полк предназначался исключительно для борьбы с партизанами. Дислоцируясь на берегах Десны, наша батарея вела обстрел окрестных деревень и лесных массивов, где, по сведениям немецкого командования, размещались партизаны. Результаты обстрелов мне неизвестны.
Я лично, помимо выполнения обязанностей связиста, нес охрану от партизан населенных пунктов, в которых размещалась батарея, а так же мостов через Десну. Батарея сначала размещалась в селе Сагутьево, а затем в селах Темное и Монастырищи.
В сентябре 1943 г. под городом Мглин принимал участие в бою против партизан — стрелял из винтовки по их скоплению. Батарея вела обстрел села, где находились партизаны, было разрушено и сожжено много домов и других построек. Партизаны оставили село.
В октябре 1944 г., уже на территории Германии, между 2-й и 3-й линиями Зигфрида, принимал участие в боях против англо-американских войск. Нес здесь службу как линейный связист, часто бывал на Н/П, откуда корректировал огонь своей батареи. Получил награду — медаль «За храбрость» II степени.
Вопр.: Приходилось ли вам принимать участие в расстрелах мирных жителей и тех военнослужащих из числа советских граждан, кто пытался перейти из полка «Десна» к партизанам?
Отв.: При мне расстрелы мирных жителей не производились, что касается бывших советских военнопленных, служивших в полку, то я лично помню два случая расстрелов.
Первый случай — в деревне Темная Трубчевского р-на. Расстреляны были за попытку перехода к партизанам бывший старший лейтенант Красной Армии Романенко и рядовой Семенов, тоже из военнопленных. Как их поймали и где, не знаю.
Второй случай — в маленькой деревушке Уручье или Уручише, это между Трубчевском и Почепом. Сначала перед строем был зачитан приказ о том, что, дескать, солдат Головцов предал нас — был схвачен при попытке перехода к партизанам. После этого Головцова расстреляли.
Вопр.: Кто производил расстрелы?
Отв.: В расстрелах участвовал весь личный состав батареи.
Вопр.: Что можете рассказать о своем отце?
Отв.: Отец в ноябре 1941 г., с середины ноября, стал ночами тайно приходить домой. Кто-то донес в полицию, отца схватили и отправили в Гремяченское гестапо. Бургомистром в Гремяче был в то время наш односельчанин Подорожный Афанасий — мать пошла к нему, просила за отца, он успокоил, что отца не расстреляют.
Прошло какое-то время, и через местных жителей до нас дошло известие, что отец расстрелян, труп брошен неподалеку от деревни Чаусы. Мать поехала, привезла тело домой, и мы похоронили его на кладбище в Случевске.
Вопр.: Кем и за что был расстрелян ваш отец?
Отв.: Кто конкретно расстреливал отца, не знаю, расстрелян же он был как коммунист-партизан.
Вопр.: Кто донес на отца в полицию?
Отв.: Этого я не знаю. Если подозреваете меня, то сразу скажу: нет на мне отцовой крови.
Допрос прерван.
Допрос начат в 10.00 ч., окончен в 16.00 ч.»
(Из архивного следственного дела на Данченко И. Н.)
Дымовая завеса за Млавой
Бовин стряхнул на бумагу пепел, вытер носовым платком поднос и сказал в микрофон:
— Наверно, можно продолжить...
Прошли в кабинет. Овсянников демонстративно потянул носом, сказал, ни к кому не обращаясь:
— Из форточки, что ли, нанесло: как будто гарью пахнет?
Бовин со всхлипом проглотил слюну, криво усмехнулся:
— Это я вторую часть «Мертвых душ» огню предал. На этом вот подносе. — И после недолгой
- Обвиняемый — страх - Геннадий Падерин - Советская классическая проза
- Ратные подвиги простаков - Андрей Никитович Новиков - Советская классическая проза
- Гвардейцы Сталинграда идут на запад - Василий Чуйков - О войне
- Сквозь огненные штормы - Георгий Рогачевский - О войне
- И прочая, и прочая, и прочая - Александра Бруштейн - Советская классическая проза
- Суд идет! - Александра Бруштейн - Советская классическая проза
- ОГНИ НА РАВНИНЕ - СЁХЭЙ ООКА - О войне
- Особая группа НКВД - Сергей Богатко - О войне
- Рассказы о наших современниках - Виктор Авдеев - Советская классическая проза
- Пленник стойбища Оемпак - Владимир Христофоров - Советская классическая проза