Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но я пришла не затем, чтобы вспоминать прежнюю любовь. Я отступила от него и коснулась тонкого кружева и серебряных нитей на своем платье.
– Я должна тебе кое-что сказать.
Его улыбка растаяла. Тяжелое дыхание унялось.
– Мистер Кинг передал, что тебе нужно со мной поговорить.
– Я должна попросить прощения.
– Дороти, мне была невыносима мысль, что ты покинула меня, но с тех пор прошли сотни лет.
– Мой отъезд был верным решением, но ты прежде часто спрашивал о моей жизни. Уильям, я отказалась поведать тебе о своем прошлом. Я была неправа.
Он заложил руки за спину и шагнул в святилище.
– Я выращиваю здесь персиковые деревья. Немного, знаешь ли, фермерствую. Мимо окон бегают детишки с фруктами в корзинах. На это приятно смотреть. Я не оглядываюсь на былое.
Джозефи тоже любил обрабатывать землю. Должно быть, мой мальчик унаследовал это от мами и принца. Я ступила в святилище и подошла к Уильяму. Я должна была сказать ему. Должна была попытаться.
– Я лишь притворялась той, какой хотела, чтобы меня видели. Это было неправдой.
– Женщины всегда переживают из-за мелочей. То, что ты сказала или не сказала, сейчас не имеет никакого значения…
– Я никогда не говорила ни слова о том, что была в рабстве, о том, какое творилось зло, как я чуть не умерла или о смертях, свидетелем которых стала. Я таила правду глубоко в душе. Лишь в кошмарах она просачивалась на волю.
Мизинцем он стер слезу с моей щеки.
– Все было так плохо? Взгляни на себя. Ты добилась успеха, все еще красива, Твои глаза полны огня и света.
– Я умолчала о своей истории и позволила тебе думать, что рабство – это сносно. Это не так. Оно смертельно. Я боролась изо всех сил в надежде освободиться.
Он коснулся моих плеч.
– Но это другое. Я был в Вест-Индии. Я видел, как рабы пели и танцевали в поле. Все это не могло быть ужасным. Ты – лишь исключение…
– Разбитое стекло по-прежнему сверкает, если на него упадет свет. Оно может даже выглядеть как бриллианты или драгоценные подвески на люстре. Но все еще разбито и нуждается в починке. Если отпустить раба на свободу, время все поправит.
Я достала из своего ридикюля копию его речи и вложила ее ему в руку.
– Твоя речь парламенту. Ты сказал, что негры счастливы в рабстве. Негры не поют радостных песен. Горе – вот их песня.
Он полистал бумаги.
– Рабы, которых я видел, были счастливы, и о них заботились.
– У них была обувь?
– Что? У некоторых. Возможно.
– Ты выйдешь из Буши-хауса босой, без рубашки, жилета, галстука, шарфа или сюртука?
Он с прищуром воззрился на меня.
– Нет.
– Ты знаешь, какие суровые условия на островах, какие там клещи. Хозяева не любят тратиться на обувь для рабов. Зачем хлестать и бичевать их плоть, если они полны радости? Если рабство порождает любовь, зачем насилуют женщин, которые отказываются лечь с мужчиной в постель?
– Ты видела много ужасов, и мне очень жаль. Мистер Кинг сказал, что ты тоже обзавелась рабами. Ты тоже плохая?
– Да, плохая. Я купила людей. Мне нужна была рабочая сила. Плантаторы разоряют всех, кто им не подчиняется. Я не горжусь этим, но решила, раз уж я стала их хозяйкой, то буду заботиться, чтоб они были в безопасности, имели обувь и знали, как обрести свободу.
– Выходит, ты извлекла из рабства выгоду?
– Пока вы, власть имущие, не поставите рабство вне закона, я буду делать все, что в моих силах, чтобы уберечь как можно больше людей от бессердечных плантаторов.
Он сложил свою речь.
– Это было сказано в 1799 году. Она устарела. Перевозка невольников, которую я поддерживал, стала незаконной.
– Вся система должна быть признана незаконной. У тебя десять детей? Отдал бы ты хоть одного в рабство, если бы плантатор заявил, что это сделает его счастливым?
Уильям повернулся и вышел из святилища.
– Нет. Конечно нет.
Я преградила ему путь, будто мы снова танцевали менуэт.
– Если бы у нас родился сын, красивый мальчик, похожий на нас с тобой, который любит землю и растения, чьи темные глаза загораются при виде доброго урожая… ты бы хотел, чтобы я отдала нашего ребенка одному из счастливых плантаторов, с которыми ты беседовал?
Его взгляд пронзил мое сердце. Я сказала ему правду, только не назвала имя Джозефи.
Между нами повисла тишина. Я снова будто вернулась на «Андромеду», когда Уильям отвлекал от бед меня, а я его. В глубине души мне хотелось представить другой закат, в котором я бы осталась с ним. Чтобы у нас было больше вечеров под великолепным оранжево-вишневым небом, тонущим в море.
Но я уехала исполнять свои мечты. Уильям остался, он возмужал и стал человеком своего времени.
Принц медленно покачал головой и прикусил губу.
– Я выступал против закона об отмене работорговли, но его все равно приняли в 1807 году. Невольничьих судов больше нет. Сказанное мной уже не имеет значения.
– Если бы я поведала тебе, как вырвалась из рабства, какие кошмары видела и пережила, ты бы наверняка понял и смягчился. За десять лет стало бы меньше невольничьих судов. Многие никогда не узнали бы, что такое рабство.
– Вы льстите себе, мадам, я был твердо уверен в своих позициях и позициях моих друзей.
Душа моя разрывалась. Я потеряла надежду, что смогу развеять ложь плантаторов, но я часто заблуждалась.
– Дороти, ты сумела возвыситься над случившимся. – Принц провел рукой по редеющим волосам. – Ты прекрасно сохранилась. Подозреваю, ты другой породы. Я никогда не встречал подобной женщины. Не будем ссориться.
– Я выжила, Уильям. Это значит одно: мне повезло.
Он посмотрел поверх моей головы в сторону Буши-хауса.
– Скоро начнется ужин. Там будет много шампанского. Скажи, как мне загладить вину? Ты помогла мне в трудную минуту.
– Твои друзья-плантаторы то и дело находят способы причинить вред. У тебя есть влияние, Уильям. Твой брат будет королем. Ты можешь повлиять на парламент. Поведай миру мою правду. Поддержи отмену рабства.
Он быстро кивнул, слишком быстро. Я больше не была ему равной и даже не служила развлечением.
Я потерпела поражение. Стала лишь очередной из его проклятых dames of couleur. Я буду мучиться тем, что не сказала правду, когда это имело значение. Новая застывшая маска смерти для моей коллекции.
Со стороны Буши-хауса подошел
- Душевный Покой. Лучшее - Валерий Лашманов - Прочая детская литература / Прочие приключения / Русская классическая проза
- TRANSHUMANISM INC. - Виктор Олегович Пелевин - Русская классическая проза
- Царь Горы, Или Тайна Кира Великого - Сергей Смирнов - Историческая проза
- Дыши! План вселенной на тебя безупречен - Мод Анкауа - Русская классическая проза
- Держи меня за руку - Долен Перкин-Вальдез - Историческая проза / Русская классическая проза
- Тишина на дне коробки - Алёна Левашова-Черникова - Русская классическая проза
- Ноттингем - Лина Винчестер - Русская классическая проза / Современные любовные романы
- Столетняя война - Бернард Корнуэлл - Историческая проза
- Северо-Запад - Зэди Смит - Русская классическая проза
- Не верь никому - Джиллиан Френч - Русская классическая проза