Форма входа
Читем онлайн Чисто российское преступление: Самые громкие и загадочные уголовные дела XVIII–XX веков - Ева Михайловна Меркачёва
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Тут же услышал: «Иду, иду!» Я подошел к крыльцу. Сапранович сказал: «Зажимай рот, как только отругает». Дверь отворилась, и мы вошли на веранду. Дверь открыла мать. Но рот я ей не зажал. Я не мог поднять руки.
Раскин на следственном эксперименте показывает, как стучал в окно
Сначала Сапранович убил мать Виктора, потом его отца, который выбежал на крики. Виктор все это время был рядом. Трудно сказать, что он чувствовал, – может быть, действительно оцепенел. По крайней мере, на следственных действиях он показывал, как это могло быть. В деле много фото хорошего качества, на которых симпатичный, даже красивый паренек показывает, где стоял в момент преступления, где были его несчастные родители в те несколько минут, когда их убивал его товарищ.
Раскин во время следственного эксперимента
Экспертиза покажет, что адвокату Раскину было нанесено не менее 20 ран, его супруге – 12. Смерть обоих наступила от кровопотери.
Судебно-психиатрическая экспертиза признала Раскина вменяемым. О нем написано:
С детства индивидуалист, по характеру был капризным, легко возбудимым, склонным к фантазированию, в отношениях с товарищами и родителями проявлял эгоистичность, старался увильнуть от ответственности. Дважды перенес ушиб головы с сотрясением мозга… Родителей называл мещанами, верил, что девушка его не бросит и он на ней женится (если не казнят).
СПРАВКА:
Семен Ария родился в Донецкой области в 1922 году. Прошел всю Великую Отечественную, был дважды ранен. После войны экстерном окончил юридический институт и стал адвокатом. Представлял интересы таких известных людей, как академик Андрей Сахаров, актеры Ролан Быков и Василий Ливанов. Брался за самые сложные дела, в том числе по антисоветской агитации, по измене Родине.
Ему, как он сам говорил, «довелось защищать лиц, решительно не принятых в приличном обществе, и даже настоящих шпионов». Но самым ярким было дело об убийстве супругов Раскиных.
В стране учреждена награда «За духовное служение адвокатскому сообществу России» имени Семена Арии. Она настолько ценна для сообщества, что присуждается лишь раз в три года и только одному адвокату.
Ария стал адвокатом Виктора по назначению. Уже тогда он был крупной величиной в своей профессии. Отказаться от дела Семен Львович не мог, даже несмотря на то, что лично знал убитого Раскина, являвшегося его коллегой.
– Семен Львович пришел в послевоенную адвокатуру в 1948 году, – рассказывает президент Федеральной палаты адвокатов России Светлана Володина (она была ученицей Арии). – Там были люди, умевшие по-особому ценить жизнь, каждую ее минуту. Они прошли войну и уцелели. Они все были личности и профессионалы.
Как можно было выделиться среди них? Наверное, быть лучше лучших. Ария стал таким. Он занял место одного из выдающихся адвокатов в те времена, когда рейтингов, проводимых на юридическом рынке, не было. Да и рынка не было.
Была адвокатура, и в ней – Семен Львович, воспринимавший свою деятельность как служение. Интеллигентный во всем, разносторонний и глубокий, тонко чувствующий и понимающий нравственные заповеди адвокатской деятельности.
В своих беседах о профессии Ария называл первым условием существования адвоката порядочность и сам соответствовал этому требованию на все сто процентов. Наверное, он мог бы быть философом, психологом, писателем, журналистом, литературным критиком, искусствоведом. Но он был адвокатом.
Что это значит? Это значит – уметь защищать людей. Видеть в деле то, что может помочь человеку, и уметь рассказать это суду так, чтобы суд (имея стойкую привычку прислушиваться к прокурору) поверил адвокату. И не просто поверил, а вынес бы решение с учетом его просьбы.
В деле Раскина Ария доказал, что Виктор удары не наносил и рот матери не закрывал. Но главным было даже не это. Ария поставил себе задачу показать обществу истинные причины преступления (он, кстати, часто ходил к Виктору Раскину в изолятор и подолгу говорил с ним). В корыстный мотив адвокат не верил, хотя следствие и прокурор настаивали именно на нем, ссылаясь на показания подельника Виктора.
Из показаний Сапрановича:
Раскин говорил, что у него родители жадные, денег не дают, машина есть, а кататься не дают. Отец болеет, хоть бы подох, мать слепая, все продаст, когда отец умрет, и ему ничего не достанется.
И вот что говорил Ария на процессе:
В обвинительном заключении сухим канцелярским слогом написано: «Преступление совершено из корыстных побуждений». Я думаю, что это слишком примитивно.
Даже если бы мы имели дело с отпетым негодяем, которого прирожденная жестокость или преступная среда, отрицание всех нравственных начал превратили в одинокого волка, рыщущего среди людей в поисках поживы, то и для него убийство из корысти своих родителей было бы из ряда вон выходящим злодейством.
А здесь ничего похожего на волка – здесь просто мальчишка, только что перешагнувший порог детства и ничем не выделявшийся из ряда своих пытливых и добрых сверстников…
Нас поражает убийство родителей, так как здесь чудится нам измена самой природе, естеству человека. Но ведь он человек. И, значит, к моменту убийства уже не видел в родителях ни матери, ни отца, и были они уже в его глазах не просто чужими, а злейшими врагами.
Как могли они стать врагами, эти самые близкие друг другу люди? Давайте вспомним, как развивались отношения. Раскины любили своего сына. Но можно по-разному любить детей. Можно разумно, меняя отношение к ребенку, заботу о нем с переменой возраста. Тогда родители постепенно становятся друзьями, советчиками подрастающего человека. Можно неразумно, цепляясь за свою власть над ребенком и тогда, когда он давно уже не ребенок и когда власть эта становится нестерпимым ярмом…
Ария рисует облик матери Раскина как женщины грубой и властной, не щадившей самолюбия сына. А еще он описывает влюбленность Виктора в Тамару:
Юность – прекрасная горная страна чувств. Только в этой стране возможны такие ошеломляюще высокие, поражающие нас страхом и восхищением вершины, как подвиг матроса. Но именно там возможны и такие бездонные черные провалы, как это преступление.
Самое поразительное – Ария смог сделать отсылки как к войне, так и к репрессиям, которые, по его мнению, могли поселить в сознании человека мысль о принципиальной допустимости убийства как средства достижения цели.
Мы живем на тесной планете, которая все больше начинает походить на коммунальную квартиру. И на этой планете родилась среди людей нечеловеческая, звериная идеология фашизма. Она обесценивала человеческую жизнь, она учила: не труд, не творчество, а убийство и насилие является единственным полноценным способом устранения препятствий на пути к счастью.
Фашизма нет. А его идеология? Ее ведь не уничтожить силой оружия, ее семена остались, и западные ветры разносят их. А мы живем на тесной планете.
Не все хорошо было и у нас дома. Уже на веку нынешнего поколения мы узнали, что есть такой термин «культ личности» и что скрывается за этими скромными на вид словами. Мы узнали, что смерть обращалась против своих же, самых близких и ни в чем не виновных людей из соображений мнимой целесообразности.
В абсолютном своем большинстве наш народ правильно отнесся к этому социальному явлению – как к уродливому вывиху, который нужно было и можно исцелить. Но у кого-то эта информация могла породить неверие, а кое у кого и веру – веру в зло, в его действенность, в его принципиальную допустимость для достижения цели.
И вот, когда нужно взвешивать, почему этот 18-летний юнец не отшатнулся от мысли «ах, если бы они умерли», почему эта мысль укрепилась в нем и повела к преступлению, спишите с его счета львиную долю причин и запишите ее на счет общества.
Разве не гениально? Все, кто слышал эту речь, были изумлены. Как рассказывают, в зале суда стояла тишина, в которой звучал тихий голос Арии. Последние слова были такими:
Раскин сам не знает, что лучше для него теперь: жить или умереть. Так сказал он врачам-психиатрам, так сказал он и суду. Не знаю этого и я, так как страшна будет его жизнь, если будет ему дарована…
Мы любим своих детей, потому что они наше продолжение, наше бессмертие, умирая, мы продолжаем жить в них. Супруги Раскины убиты, но они продолжают жить в своем сыне. Казнить его – значит пресечь все, что еще осталось от них на свете. И потому я думаю, что если бы они могли вымолвить здесь хоть слово, это было бы слово мольбы о сохранении жизни подсудимому Раскину. Потому что это единственный сын их. Прислушайтесь к этой безмолвной мольбе.
– В этом случае, к огромному сожалению, Семен Львович
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Чисто российское преступление: Самые громкие и загадочные уголовные дела XVIII–XX веков - Ева Михайловна Меркачёва бесплатно.
Похожие на Чисто российское преступление: Самые громкие и загадочные уголовные дела XVIII–XX веков - Ева Михайловна Меркачёва книги
- Тайны Кремлевского централа. Тесак, Фургал и другие. Громкие дела и «Странные» смерти, в российских тюрьмах - Ева Михайловна Меркачёва - Публицистика
- Историческая культура императорской России. Формирование представлений о прошлом - Коллектив авторов - История
- ЦАРЬ СЛАВЯН - Глеб Носовский - История
- Падение царского режима. Том 2 - Павел Щёголев - История
- Твой XVIII век. Твой XIX век. Грань веков - Натан Яковлевич Эйдельман - Историческая проза / История
- Твой XVIII век. Твой XIX век. Грань веков - Эйдельман Натан Яковлевич - История
- Повседневная жизнь русских литературных героев. XVIII — первая треть XIX века - Ольга Елисеева - История
- Татаро-монгольское иго. Кто кого завоевывал - Анатолий Фоменко - Публицистика
- История Саудовской Аравии - Алексей Михайлович Васильев - Биографии и Мемуары / Исторические приключения / История
- Испанцы Трех Миров - Всеволод Евгеньевич Багно - История / Культурология / Прочая научная литература