Форма входа
Читем онлайн Чисто российское преступление: Самые громкие и загадочные уголовные дела XVIII–XX веков - Ева Михайловна Меркачёва
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
и красивые здания для своих целей.
Они и сейчас точно такие, как были в начале века! Мы отыскали их в Туле не по картам и навигаторам, а по старым, сохранившимся в архивах фотографиям. Храм и собор стоят рядышком, будто небесные жених с невестой. Величественные ворота собора открыты всегда. Звонят колокола, и кажется, что вот-вот сейчас из дверей выйдут нас встречать монахини, закончившие утреннюю службу. Но никто не выходит. В соборе тихо, почти безлюдно. Древние иконы помнят тех, кто молился возле них беспрестанно, денно и нощно, за всех людей. Но помнят ли люди?
– Здесь жили монахини? – переспрашивает прислужница Успенского собора. – Нет, не слыхали мы про них. Никто до вас о них не справлялся.
Успенский собор сохранился до наших дней и даже принимает паломников
Удивительно, но внутри собора сохранились даже старинные фрески и витражи. А память о монахинях, выходит, нет…
В архивных документах сказано, что в 1910 г. здесь было больше 300 послушниц. Сколько проживало на момент закрытия, то есть в 1921 г., – точно не знает никто. Известно лишь, что никого из монашек (даже самых старых, которые обитали в монастыре с детства и которым некуда было идти) не оставили. Разогнали всех до единой, дав несколько часов на сборы. Впрочем, «Христовым невестам» и собираться долго не пришлось – скарб у них нехитрый, добра никакого за свой монашеский век нажить они не могли.
Куда пошли «Христовы невесты»? Кто-то отправился странствовать, кого-то приютили бедные родственники, а кого-то и просто чужие люди. Были и такие, кто устроился на тяжелую работу и снял жилье на окраине города. Преступления, которые им вменяют, были якобы совершены после того, как монахинь выгнали из монастыря. «Если б монастырь не закрыли, может, и дела бы уголовного не было», – вздыхают старожилы.
Кельи, где жили монахини, сохранились только на архивных фотографиях
Тургеневская затворница
В моих руках единственный том уголовного дела. Весит килограмма два, не больше. Из описи следует, что здесь всего 191 лист. Делим на 45 монахинь (две в процессе расследования были оправданы, еще одна почему-то из дела пропала), и получается, что на каждую примерно по четыре листика. Всего-то! Сегодня уголовное дело на заключенного иной раз едва умещается в десятки томов. А тут…
Первый, самый важный, документ – постановление о принятии дела к производству. Решение принял некий уполномоченный 3-й группы Тульского оперсектора ПП ОГПУ (полномочное представительство Объединенного государственного политического управления) А. Кривошеев: «Имеется материал на монашек Шахову, Кривошеину и других в количестве 44 человек, которые после закрытия монастыря вели преступную деятельность». Фамилии оперативника и монашки удивительно похожи, а в некоторых местах Кривошеина зовется Кривошеевой. Родственники или совпадение? Странно, что сотрудник госбезопасности именно эту монахиню вытащил в название уголовного дела. Может, разоблачив монахиню Кривошеину и ее сестер во Христе, сотрудник НКВД Кривошеев сохранил должность? Но все это только предположения, не более.
Еще одна фамилия, вынесенная в начало дела, – Шахова. В прокуратуре предположили, что это та самая родственница Ивана Тургенева, которая в 28 лет постриглась в монахини и потом стала прототипом героини его романа «Дворянское гнездо» Лизы Калитиной. Правда, имя Шаховой – Екатерина, но ведь при пострижении в монашество меняют имена. В материалах дела нашли дату рождения Шаховой: 1885 г. За два года до этого Тургенев умер, так что красивая версия про его героиню не подтвердилась. Впрочем, история о девушке, которая пожертвовала мирской жизнью из-за любви, вполне актуальна – монахинь с подобной судьбой в те времена было немало.
Читаю протоколы обыска у каждой из 44 монашек. Чекисты ничего предосудительного не нашли. Только у нескольких были вообще какие-то личные вещи. Вот, к примеру, у затворницы Григорьевой обнаружили портрет брата, еще у трех – письма и открытки от родных.
В протоколах обысков указаны адреса, где они проводились. В большинстве случаев это улица Менделеевская, дом 7 (перечислены квартиры – 3, 4, 7, 9 и т. д.). Именно туда я и отправилась в первую очередь.
Красивейшее старинное здание сейчас принадлежит Тульскому государственному педагогическому университету им. Л. Н. Толстого. На фасаде – мемориальная доска в честь великого писателя, который здесь иной раз даже преподавал и сыновья которого здесь учились. Внутри все крайне ветхое и неприглядное – трудно поверить, что в этих помещениях проходят занятия студентов двух факультетов: исторического, а также русской филологии и документоведения. Но в данном случае архаика нам на руку – можно перенестись почти на 100 лет назад и представить, каким тут все было тогда.
Сегодня в университете работают несколько историков, и все они уверяют: в этом доме, который изначально построил промышленник Лугинин, с 1860 г. была мужская гимназия, и никогда здесь никто не жил. А как же тогда указание на квартиры в материалах дела? Ученые вуза пожимают плечами: «Идите в библиотеку».
За пыльными стеллажами нас встречает главный библиотекарь и краевед Любовь Зайцева, сидящая за старым деревянным столом. Вы верите в мистические совпадения? Так вот, на столе перед женщиной лежит рукописный текст. И в глаза сами бросаются строчки, которые она написала перед моим приходом: «В 1931 году были арестованы монахини…»
Оказалось, Зайцева решила написать про историю монастыря. Дома у нее хранятся раритеты – изделия, вышитые руками монахинь (те были знатные рукодельницы) бисером, золотыми нитками, каменьями и т. д. Но даже Зайцева не знала, что в здании, где она сейчас работает, почти 100 лет назад жили монашки. Перевернув все архивы, выясняем, что на четвертом этаже действительно были комнаты для проживания преподавателей. Выходит, в свое время именно учителя первыми приютили оставшихся без крова девиц-затворниц.
Поднимаемся на четвертый этаж. А там комнаты почти как кельи, со сводчатыми потолками и узкими окнами. Еще Зайцева показывает на флигель во дворе. Не исключено, что монахини жили и там. Сейчас решается вопрос о сносе этой старинной постройки…
Но вернемся к материалам дела. Из них следует, что после обысков все монашки были арестованы. Перечислены поводы для применения столь строгой меры пресечения: «Может скрыться», «Продолжит заниматься преступной деятельностью»… Стандартный набор того, что говорят сегодня на суде, так что в этом смысле за 80 лет мало что изменилось.
Допросы проводились в основном в тюрьме. Протоколы написаны одной рукой (монашки в большинстве были неграмотны и вместо подписи ставили крестики). Вот типичный портрет обвиняемой: «Монахиня, девица, без определенного рода занятий, одинокая, неимущая».
Неграмотные монахини вместо подписей ставили на протоколах допросов крестики
«Я проживала в доме лиц, которые платили мне по 1 рублю в месяц за поминание умерших родителей, о чем выдавались квитанции, но я их уничтожила во время обыска» – это из показаний 64-летней Агриппины Воробьевой. В те годы многие принимали монашек именно с этой целью: чтобы они читали молитвы о выздоровлении больных или упокоении умерших.
В показаниях монахинь – вся их жизнь. Одна рассказывает, как постриглась, потому что у ее семьи не было денег на приданое. Вторая попала в монастырь, потому что рано осиротела. Третья успела выйти замуж, родить ребенка, а потом развестись, но в конце концов пришла к Богу как «единственному защитнику». У четвертой сгорел дом – она решила, что это Божий промысел и повод осуществить давнюю мечту о постриге. Пятая заболела, и это стало причиной ее ухода в монастырь. Шестая «ушла страдалицей» в монастырь и купила (!) себе ½ кельи после того, как ее выгнали из дома… 45 женских судеб. Самая младшая – Екатерина Акулова – 1890 г. рождения, на момент ареста ей был 41 год; самые старшие – Марфа Потапова и Евдокия Стахонова – родились в 1858 г., при аресте им было по 73 года.
Протоколы допросов
В протоколах появляются ответы монахинь, из которых проясняется что-то конкретное:
Материальной помощи ссыльным не оказывала, сборы для архиерея Бориса не организовывала. Антисоветскую агитацию не проводила. Больше в свое оправдание сказать ничего не имею.
Свидетели или доносчики?
Все обвинение, по сути, строится на показаниях свидетелей. Среди них – продавец киоска, рабочий оружейного завода, работница фабрики, хозяева квартир, где монашки снимали угол. Свидетельств в уголовном деле много, все написаны одной рукой (свидетели просто ставили внизу крестики) и словно под копирку.
Из показаний домохозяйки Марии Саутнер:
К монашкам днем и ночью часто ходят мне неизвестные люди и очень долго просиживают у них в квартирах. Помимо этого, они водят по деревням и агитируют против колхоза, указывая, что советская власть высылает кулаков совершенно ни за что и такая политика приведет
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Чисто российское преступление: Самые громкие и загадочные уголовные дела XVIII–XX веков - Ева Михайловна Меркачёва бесплатно.
Похожие на Чисто российское преступление: Самые громкие и загадочные уголовные дела XVIII–XX веков - Ева Михайловна Меркачёва книги
- Тайны Кремлевского централа. Тесак, Фургал и другие. Громкие дела и «Странные» смерти, в российских тюрьмах - Ева Михайловна Меркачёва - Публицистика
- Историческая культура императорской России. Формирование представлений о прошлом - Коллектив авторов - История
- ЦАРЬ СЛАВЯН - Глеб Носовский - История
- Падение царского режима. Том 2 - Павел Щёголев - История
- Твой XVIII век. Твой XIX век. Грань веков - Натан Яковлевич Эйдельман - Историческая проза / История
- Твой XVIII век. Твой XIX век. Грань веков - Эйдельман Натан Яковлевич - История
- Повседневная жизнь русских литературных героев. XVIII — первая треть XIX века - Ольга Елисеева - История
- Татаро-монгольское иго. Кто кого завоевывал - Анатолий Фоменко - Публицистика
- История Саудовской Аравии - Алексей Михайлович Васильев - Биографии и Мемуары / Исторические приключения / История
- Испанцы Трех Миров - Всеволод Евгеньевич Багно - История / Культурология / Прочая научная литература