Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пограничники, сняв фуражки, долго махали ими, прощаясь, пока мы не скрылись в лесу.
НА ШВЕЙЦАРСКОЙ ТЕРРИТОРИИ
Простившись с французами-пограничниками, мы быстро пошли в гору. Мокрая одежда давала себя чувствовать: в ней было итти и холодно, и неудобно. День клонился к вечеру. Чувствовался мороз. Оченин попрежнему шей впереди, с ним рядом шел Макаров, которого Оченин поддерживал за одну, а я за другую руку. Местность на швейцарской стороне была более ровная, в полчаса было пройдено километра два или больше. Потом вышли на дорогу, ведущую с севера на юг. Путь по дороге был несравненно легче, и вся наша группа, не обращая внимания на мокрую одежду и белье, зашагала весело и быстро.
Начался спуск, итти было совсем легко. Минут через сорок пять в наступившей темноте, около дороги, показался первый домик, за ним — второй, третий...
Огня в окнах не было видно. Мы прошли дальше. Вскоре показался и освещенный домик. Оченин постучал. Вышедшая девушка проговорила:
— Войдите.
Оченин спросил по-французски:
— Виноват, барышня, здесь французская деревня?
— Нет, здесь Швейцария, — ответила молодая девушка.
В доме оказался еще молодой человек, одетый в штатское платье. Он оказался очень любезным и изъявил желание довести нас до кафе.
Войдя в небольшой зал, мы нашли там много людей, сидящих за столиками. При нашем появлении они спросили:
— Русские дезертиры?
Услышав от нас утвердительный ответ, они захлопали в ладоши.
Усевшись за столы, мы ждали официанта или хозяина кафе. Но к нам почему-то никто не подходил. Попросить же пока еще стеснялись, приглядываясь к сидящим вокруг швейцарцам. Пришло несколько минут, и к нам вдруг подошли сразу два официанта, да еще в сопровождении самого хозяина. Официанты на двух больших подносах принесли белый хлеб, стаканы и кастрюли с горячим молоком.
Поздоровавшись, хозяин сказал, что он из уважения решил самостоятельно подать горячее молоко с коньяком, — это самое лучшее средство после голодного перехода через Альпы и переправы через речку. Нас всех удивила догадливость хозяина. Видимо, он нас встречал не первых...
Вое поданное официантами быстро было уничтожено, но сыт никто не был. Убирая посуду, хозяин сказал:
— Теперь вы можете заказать, что вам будет угодно, а пока заказанное готовят, я советую выпить вам еще стаканчика по два моей прекрасной и полезной для вас смеси.
Мы согласились с предложением любезного хозяина. Уходя от нас, он, как бы мимоходом, спросил:
— Я надеюсь, деньги у вас есть?
— Денег много, — ответил фельдшер.
Вскоре мы совсем повеселели. К нам подсели швейцарцы, стали расспрашивать, как и где мы шли через Альпы, сколько дней блудили в горах. Они угощали нас сигарами и поздравляли с благополучным переходом границы. Они говорили, что плыть через речку в такой мороз действительно могут только русские люди.
ВСТРЕЧА С ЖАНДАРМАМИ
Во время нашего ужина в кафе вошли два жандарма и сели в стороне за свободный столик. Как только мы расплатились, к нам сию же минуту подошли жандармы и предложили следовать за ними. После хорошего ужина очень не хотелось выходить из теплого помещения на улицу. Но делать было нечего, пришлось подчиниться. Забрав с собой все еще мокрые шинели, мы вышли из кафе и пошли за жандармами.
Мы по крутой дороге спускались более полчаса. Остановились около большого двухэтажного здания. Оно оказалось жандармским отделением пограничной охраны. Нас ввели в большую комнату-канцелярию. Находящиеся в ней жандармы сию же минуту приступили к тщательному обыску. Взяли все что было у нас, даже документы. После этого поместили в небольшие комнаты по два человека в каждой.
Комнаты были похожи на номера плохой гостиницы. В них стояли две железных койки с матрацами, одеялами, простынями и подушками. Кроме коек, было два стула, маленький столик, и на стене висело небольшое зеркало.
Я был с Макаровым. Быстро раздевшись и потушив свет, мы легли спать. Пять дней ходьбы по крутым горам и четыре ночи ночлега на открытом холодном воздухе дали себя чувствовать. Мы уснули моментально. Утром шестнадцатого марта нас подняли в восемь часов. Как только мы привели себя в порядок, всех повели в столовую, а затем к врачу на медицинский осмотр.
В полдень в сопровождении двух жандармов нас отправили на железнодорожную станцию, посадили в отдельный вагон и отправили в город Нефшатель, в тюрьму. Такого оборота дела мы никак не ожидали. На все вопросы: долго ли нас намерены здесь держать, — охрана отвечала, что не знает.
Только на пятнадцатый день мы были освобождены и отправлены в город Фрибург. Там нас поместили в казарме, где в это время было уже человек сто ранее прибывших из Франции солдат. Мы были встречены с радостью. В казарме нашлись товарищи. Начались бесконечные расспросы о знакомых и земляках.
В Фрибурге прожили дней десять; в город не отпускали; гулять разрешали возле казармы. Вскоре в Фрибург начали приезжать какие-то люди, хорошо говорившие по русски, набирали себе нужное количество рабочих. Небольшими партиями, человек по тридцать, по сорок, русские были отправлены в разные места. Многие поехали на торфоразработки, осушку болот, устройство шоссейных дорог, каналов. На заводы не брали ни одного человека.
МЕСТЕЧКО РЕЙНАХ
Приехавший в Фрибург представитель одной фирмы отрекомендовался русским солдатом, пробывшим несколько лет в германском плену. В 1917 году он из Германии бежал в Швейцарию и поступил на работу в одну фирму, правление которой находится в местечке Рейнах кантонов Аргас.
По прибытии в Фрибург он взял себе на выбор тридцать три человека, на которых и подписал договор с капитаном, который являлся начальником казармы и всех русских, прибывших из Франции.
В одну из групп были включены я, Макаров и Оченин. Всего нас было тридцать три человека. Нашу группу отправляли в Рейнах. Сопровождавший нас представитель фирмы объявил, что он прикрепляется к русскому отряду в качестве переводчика, и все распоряжения будут передаваться через него. Приехав на место и вооружившись железными лопатами, мы приступили к работе, — проводили новые шоссейные дороги.
За десять часов работы ним платили семь с половиной франков, а старикам-швейцарцам, местным жителям, — десять франков, хотя они делали вдвое меньше, чем наши русские солдаты. А продукты
- Побег из армии Роммеля. Немецкий унтер-офицер в Африканском корпусе. 1941—1942 - Гюнтер Банеман - Биографии и Мемуары
- Командиры «Лейбштандарта» - Константин Залесский - Биографии и Мемуары
- Я дрался в штрафбате. «Искупить кровью!» - Артем Драбкин - Биографии и Мемуары
- Пехотинец в Сталинграде. Военный дневник командира роты вермахта. 1942–1943 - Эдельберт Холль - Биографии и Мемуары
- Зеркало моей души.Том 1.Хорошо в стране советской жить... - Николай Левашов - Биографии и Мемуары
- В окружении. Страшное лето 1941-го - Борис Васильев - Биографии и Мемуары
- Репрессированные командиры на службе в РККА - Николай Семенович Черушев - Биографии и Мемуары / Военное
- Изображение военных действий 1812 года - Михаил Барклай-де-Толли - Биографии и Мемуары
- Военный дневник (2014—2015) - Александр Мамалуй - Биографии и Мемуары
- Люфтваффе: триумф и поражение. Воспоминания фельдмаршала Третьего рейха. 1933-1947 - Альберт Кессельринг - Биографии и Мемуары