Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Говори, — сказал Ягайло, зная уже манеры своего подканцлера, который был в то же время и капелланом[77].
— Дозвольте государи мне, недостойному рабу, просить одной великой милости!
— Говори, в чём дело? — в один голос спросили Витовт и король.
— Дозвольте мне на свой счёт нанять 500 наёмных воинов и привести своё знамя к общим войскам!
— Наёмные дружины, — в нерешимости заметил Ягайло, — что скажут мои земские паны, как они посмотрят на наёмщиков?
— Государь, — осмелился возразить подканцлер, — не все епископы и воеводы выставят знамёна, многие откупятся деньгами, на деньги можно найти в Чехии прекрасных бывалых солдат, они только ждут нанимателей. Не поспеете нанять вы, ваше величество, наймут враги ваши. А наёмный солдат — самый лучший, он победит — ему платят побеждённые, он будет побит, ему никто не заплатит!
— Разумна речь твоя, пан Николай! — воскликнул Витовт.
— Так разумна, — добавил король, — что не только дозволяю тебе нанять 500 воинов, но если мои паны Рады согласятся послать нанимать войска, тебе только одному отдам я их всех под начальство!
— В таком случае, государь, мне остаётся только поблагодарить ваше величество за величайшую милость; у меня под знаменем станет не менее людей, чем у любого хорошего гетмана! — в восторге воскликнул пан Тромба.
— Но согласятся ли паны? — всё ещё сомневался король.
— При дозволении деньгами откупаться от личного похода клянусь вашему величеству, что большинство голосов на совете будет за наёмников. Да и право, наёмный воин куда лучше идущего неохотой, из-под палки!
— Да разве будут такие, ты думаешь? — пытливо спросил король.
— Увы, прошли те времена, государь, когда ратные трубы сзывали и старых, и малых. Плоха теперь лапотная шляхта, а великие паны — того хуже! Разве вы, ваше величество, своим словом и примером воодушевите их!
— Хорошо, будь по-твоему, собирай гроши, нанимай солдат, — решил Ягайло, — а с панами я поговорю сам, как вернусь в Краков. Теперь же выдай моему дорогому брату список с договора, а подлинник, как самый драгоценный клейнод, храни в моём скарбе. Никому ни слова, ни намека, мы приехали сюда по зову нашего брата великого князя Витовта Кейстутовича на охоту по зубрам, оленям и медведям. Завтра же мы едем в Беловежскую пущу. Горе турам и оленям!
Схватив своего брата за обе руки. Ягайло три раза облобызался с ним, потом перекрестил его крестом с мощами и дал приложиться к реликвии.
— Теперь, — воскликнул он, — вся обуза дел политических спала с плеч. Вези меня туда, где у тебя больше оленей и туров. Вспомним нашего дедушку Гедимина и его время! Вели готовить коней, луки, стрелы, собак и загонщиков, да не забудь приказать заготовить бочки: что ни убьём — солить и про запас! На войне много запасу надо! Да только постой, прикажи, чтобы моя дорожная каплица ехала вслед за мной, я вот уже два года не пропускал ни одной службы, ни ранней, ни поздней!
Витовт ничего не отвечал, он знал, что противоречить Ягайле — труд напрасный и отдал нужные распоряжения.
* * *С раннего утра целый обоз, нагружён ный охотничьими принадлежностями, стоял у ворот замка, и оба государя, вооружённые с ног до головы, выезжали по большой смоленской дороге.
В нескольких верстах от Бреста была громадная роща, составлявшая лен самого великого князя, в которой запрещено было частным лицам охотиться.
Зная страсть Ягайлы к охоте и сам страстный охотник, Витовт ещё раньше отдал приказание, чтобы всё было готово к облаве в громаднейших размерах в этом заповедном лесу. В ночь туда поскакали гонцы сзывать и сгонять окрестных крестьян в облаву. Всю ночь ставили тенета, и к утру громадный остров, мили на две в длину и около мили в ширину (14,8 х 7,4 км), был оцеплен загонщиками, тенетами и охотниками. Лаз был оставлен только в узком перелеске, соединявшем остров с главным лесом, и потому неминуемо все звери, спугнутые облавой или собаками, должны будут стремиться к этой перемычке.
Старший ловчий, псковский дворянин Иван Жирный, распоряжавшийся охотой, поставил короля и великого князя у самого лаза и незаметно от них за сплошной зарослью молодого дубняка поставил по два силача — рогатчика в виде телохранителей.
Вооружённый тяжёлым самострелом с испанским луком, заводимым целым механизмом колес и рычагов, Ягайло стал, как опытный охотник, за двойной толстой сосной, рядом с ним в землю воткнуто было крепкое и острое копьё, а у ног лежали ещё два самострела с натянутыми тетивами, но без наложенных стрел. Колчан с запасными стрелами лежал тут же, и только десять настоящих магдебургских стальных пернатых виднелись в сагайдаке, надетом через плечо.
Витовт стоял в нескольких шагах. Как человек более сильный физически, он предпочитал простой татарский лук немецким и испанским самострелам, зная насколько трудно вновь натянуть тетиву.
Мёртвое молчание царило кругом. Все притихли и старались не подать признака жизни, только кое-где тонкий, подмёрзший снег хрустел под ногами облавщиков, расставлявших тенета.
Вот где-то вдали чуть слышно зарокотал звук рога и смолк. Несколько секунд ничего не было слышно, всё замерло в нёмом ожидании.
Но вот чуть слышно пронёсся первый осторожный лай собаки, вот к нему присоединился другой голос, третий, пятый, десятый — и целая стая слилась в одном диком гаме погони.
Голоса слышались всё ближе, всё ближе, целый ад гремел в лесу, сучья трещали и валились с деревьев, и вдруг на прогалине, как раз против короля, мелькнул, закинув голову на спину, громадный олень, с огромными многоветвистыми рогами.
Быстро взбросил Ягайло самострел к плечу, стрела свистнула — и смертельно поражённый стрелой в шею олень сделал ещё один, последний прыжок и грянулся мёртвым на землю.
А гам всё продолжался. Очевидно, олень выбежал от шума, а не от погони. Страстный охотник, Ягайло бросился к поверженному оленю, и только окрик Витовта: — Берегись, тур! — заставил его остановиться.
Он бросился на прежнее место, схватил новый самострел, наложил стрелу и
- Государи московские. Книги 1-5 - Дмитрий Михайлович Балашов - Историческая проза
- Людовик XIV, или Комедия жизни - Альберт-Эмиль Брахфогель - Историческая проза
- За Русью Русь - Ким Балков - Историческая проза
- Это безумие - Теодор Драйзер - Классическая проза / Разное
- Иван III - государь всея Руси (Книги первая, вторая, третья) - Валерий Язвицкий - Историческая проза
- Вольное царство. Государь всея Руси - Валерий Язвицкий - Историческая проза
- Лихие лета Ойкумены - Дмитрий Мищенко - Историческая проза
- На волжских берегах. Последний акт русской смуты - Петр Дубенко - Историческая проза
- Белгравия - Джулиан Феллоуз - Историческая проза
- Миртала - Элиза Ожешко - Историческая проза