Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Тут всё дело во времени, — ответил командор, — следы оков сгладятся через неделю, она оправится, а между тем, мы можем спросить совета у великого магистра или у гроссмейстера! Чтобы самим не быть в ответе.
— Но что же сказать её отцу? — спросил госпитальер.
— Я уже подумал об этом. Мы можем сказать, что она больна, в забытьи, что везти её теперь невозможно! Только бы время отсрочить! — заметил граф Брауншвейг.
— Но если послы потребуют её видеть? — вставил своё замечание брат Геро.
— Их можно не допустить, — возразил госпитальер. — Или даже, в случае крайности, разве медицина не даёт нам таких средств, с помощью которых человек, без вреда для здоровья, может казаться мёртвым!
— Вот это аргумент, против этого спорить не могу, — отозвался брат Геро. — Всю жизнь боялся я вашей латинской кухни, она людей и оживляет, и морит!
— Брат Геро, — строго произнёс командор, — мы собрались не шутки шутить, а решать важный вопрос. Я со своей стороны вполне разделяю мнение брата госпитальера: если послы будут настаивать, можно будет прибегнуть к снотворному зелью! Цель оправдывает средства.
Вся братия наклонением головы одобрила предложение своего начальника и отправилась по ранее определённым местам замковой стены в ожидании появления литовских посланцев.
Они не замедлили явиться, и снова звук рога заявил, что они ждут ответа.
По-вчерашнему командор с телохранителями выехал к ним навстречу.
— Каков будет твой ответ, старший из крыжаков? Принесла ли ночь тебе хорошие думы? — с усмешкой спросил Вруба.
— Со своей стороны я готов исполнить требование вашего князя, но, видно сам Бог кладёт преграду: княжна Скирмунда внезапно заболела и лежит в забытьи. Раньше недели вряд ли ей можно будет оставить замок, — командор старался говорить искренно.
— Новая уловка, — воскликнул Вруба, — отчего ты не сказал мне этого вчера?
— Вчера она была совсем здорова, а сегодня в ночь занедужила!
— Уж не так ли, как в Мариенбурге сыновья нашего пресветлого короля Витовта Кейстутовича? Знаем мы вас, крыжаков, человека уморить у вас нипочём, словно лисицу на приводе.
— Посол, как ты смеешь оскорблять меня?! — воскликнул командор.
— Не лги, немец, княжна здорова, ты только хочешь оттянуть время, чтобы собрать рать.
— Чем я могу убедить тебя? — возразил командор.
— Покажи мне больную княжну.
— Не могу я пустить в замок тебя как соглядатая, чтобы ты мог видеть всё устройство наших укреплений. Когда стемнеет, пошли выборного или ступай сам, я проведу тебя с завязанными глазами до покоя княжны, ты своими глазами убедишься, что она больна и ехать не может, дай знать князю — как он прикажет.
— Я не смею вернуться к князю без решительного ответа.
— В таком случае, вези ему мой ответ: согласен я на обмен, но княжна больна, вы не довезете её и двух миль. Ступай в Эйраголу, вернись с князем и с пленными.
— Чтобы вы, собравши ваших крыжаков, отбили их силой, — усмехнулся Вруба, — нет, брат, милости просим к нам, в Эйраголу. У нас стены высокие, а рвы глубокие. Помнишь, твои же слуги вымеряли? Там и обменяем пленных, только сумленье меня берет, что княжна недужна: не хочешь ли ты время проволочить да меня кругом пальца провести? Не на того напал. Изволь — будем ждать неделю, только ты мне княжну покажи. Никому не доверю, сам поеду! — решительно заявил Вруба. — Едем!
Командор смутился. Он не думал, что Вруба так легко согласится ехать в замок, где его мог ожидать тягостный плен. Он вспомнил, что мнимая болезнь Скирмунды — только предположение, и искал возможности выпутаться из этого положения.
— Изволь, — проговорил он после раздумья. — Я поеду спросить у рыцарского совета, можно ли тебя допустить в замок, и тогда дам тебе знать. Но помни, не иначе как одного, без оружия и с завязанными глазами.
— Ладно, — согласился Вруба, — но только помни, что если к полудню ты меня не допустишь к княжне, я возвращаюсь в Эйраголу, и тогда пусть рассудит меж нами сам великий Перкунас!
— Я согласен! — произнёс, в свою очередь, командор, — раньше полудня я дам тебе ответ. — Жди меня на этом месте.
Он торжествовал: у него было три часа впереди.
После вчерашнего разговора Скирмунда, подкрепленная пищею и утолившая мучившую её жажду, сладко и крепко уснула на мягком и чистом ложе, и в первый раз после целого месяца плена луч надежды сверкнул в её воображении.
Она слышала звук труб. Они здесь, они близко — её родные литовцы, они пришли за нею, они пришли вырвать её из позорного плена.
Утром, чуть свет, тот же звук литовской трубы разбудил её, она бросилась к окошку, но, увы, окно было прорезано в противоположную сторону, да и круглые литые стёкла, вставленные в свинцовую раму, пропуская свет, мешали рассмотреть что-либо. Но она приободрилась, жажда жизни сменила мрачную тоску отчаяния; она знала, что близкие ей люди тут, за стеной, что миг свободы близок!
Прошло более часа томительного ожидания. Никто не шёл к ней, и звуки рога смолкли. Вдруг в соседней комнатке послышался шум и смолк. Княжна пошла взглянуть, что он означает, и опять, как вчера, нашла пищу и питьё в серебряном дорогом кубке. На этот раз это была не вода и не вино, а душистый сладкий мёд, любимый напиток литовцев. Тюремщики, очевидно, начинали человечнее обращаться со своей жертвой.
Княжна с досадой увидала эти новые признаки продолжающейся неволи, но молодость и жажда жизни взяли своё, она подняла чару с мёдом и почти до половины осушила её. За дверью послышался легкий шорох, но она его не заметила, снова вернулась в свой покой и подошла к окошку. Ей почему-то до боли захотелось подышать чистым воздухом, и она дёрнула за раму, но окно было глухое и руки княжны бессильно опустились.
Вдруг ей показалось, что вся комната кружится вместе с нею, что вся утварь начинает прыгать, словно башня содрогнулась
- Государи московские. Книги 1-5 - Дмитрий Михайлович Балашов - Историческая проза
- Людовик XIV, или Комедия жизни - Альберт-Эмиль Брахфогель - Историческая проза
- За Русью Русь - Ким Балков - Историческая проза
- Это безумие - Теодор Драйзер - Классическая проза / Разное
- Иван III - государь всея Руси (Книги первая, вторая, третья) - Валерий Язвицкий - Историческая проза
- Вольное царство. Государь всея Руси - Валерий Язвицкий - Историческая проза
- Лихие лета Ойкумены - Дмитрий Мищенко - Историческая проза
- На волжских берегах. Последний акт русской смуты - Петр Дубенко - Историческая проза
- Белгравия - Джулиан Феллоуз - Историческая проза
- Миртала - Элиза Ожешко - Историческая проза