Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На том совещание закончилось. Когда последние старейшины покинули Каиафу, он вызвал доверенного служителя и забросал его вопросами:
– Гость заждался? Как он ведет себя?
– Как и положено вести бродяге в ожидании господина. Правда, в последний час ерзал на стуле.
– Секретная комната свободна?
– Обижаете, господин. Пчелка Байн улетела в полдник.
– Но она вернется к ночи? – испуганно спросил первосвященник.
– Господин, подошла очередь сладкой Зиссе…
– Ну, хорошо, хорошо… Принеси туда кувшин с белым вином и фрукты.
– Сейчас? – удивился стражник.
– Да. И приведи туда Иуду.
– Я не перестаю удивляться тебе, господин. Пить вино с бродягой!..
– Ты когда-нибудь исчезнешь с глаз моих, болтун?
Каиафа помедлив еще с полчаса, подчеркнуто торопливо вошел в комнату, которую он оборудовал в секрете ото всех сразу после того, как тесть Анна передал ему власть. О существовании ее знал один лишь охранник да женщины, которые навещали первосвященника. Иуда поднялся навстречу и не садился до тех пор, пока первосвященник не подал сигнал. Одет он был в походное платье, изрядно изношенное, с заплатами.
– Я горжусь, Иуда, тем, что среди нас, иудеев, есть такие, каковым являешься ты: целеустремленные, готовые пожертвовать собой ради Отечества, преданные и надежные. Скажи, юноша, ты очень любишь своего Учителя?
– Да, господин, очень люблю.
– И, конечно, готов сразиться с целым легионом, чтобы спасти его от смерти?
– Да, господин, готов.
– Ты ведаешь о том, что он в опасности?
– Ведаю, но не знаю, от кого надо спасаться и на кого полагаться.
– Я говорил об этом с твоим земляком. Он передал тебе содержание нашей с ним беседы?
– Он сказал, что опасность исходит от самого Учителя. Римляне не потерпят претендента на царский трон, покуда кто-либо не получит мандата от цезаря. Без мандата все действия буду ими квалифицированы как бунт. Так он мне сказал.
– Ты не по годам умен, Иуда. Я сожалею, что в свое время не приблизил тебя к себе. Например, в качестве секретаря… Ты ведь владеешь языком эллинов?
– Не только им, господин.
– Ах, какая оплошность! Но ничего, мы ее исправим. Однако, в первую очередь надо решить проблему с Учителем. Сохранить его жизнь – вот что теперь главное для нас, Иуда. Я много думал об этом и не нашел иного выхода, кроме… ареста и временной, до конца недельной пасхи, изоляции Учителя. Да, Иуда, ареста, но ареста показного, не настоящего. Да, изоляции, но изоляции показной. В нашем дворце найдутся десяток помещений, достойных Мессии. Пусть отдохнет, поправит здоровье, отоспится. Когда минует пасхальная неделя и народ покинет Иерусалим, он вновь свободная птица, продолжит учить в синагогах, нести народу свет и добро.
Каиафа пристально наблюдал за Иудой. На лице юноши легко читались обуревающие его мысли. Настороженность сменялась на радость, вера на сомнение, надежда на безысходность, решимость на колебание. Он хотел верить первосвященнику и одновременно боялся верить. Он любил Учителя и одновременно осуждал за нерешимость объявить себя Мессией и привести сторонников к царскому трону. Разве три года скитаний недостаточная цена для этого? А постоянные стенания Учителя в последние дни о своей скорой смерти бесили его. Обещание же воскреснуть через три дня считал следствием усталости, а, пожалуй, и расстройством психики. И тем не менее что-то таящееся в глубинах его души и сердца, чего он не знал и не понимал, но хотел знать и понять, не только удерживало его рядом с Иисусом, но и подсказывало и уверяло в том, что он, Иуда, нужен Учителю так, как никто другой.
Каиафа же читал на лице юноши другие строки. В нем клокочет зависть и ревность, думал он, и именно они вытеснили из нее любовь. Он хочет стать равным с Учителем, хочет, чтобы его любили как любят пророка, хочет признания, как признан Учитель. Он задает себе самому вопросы: разве он, Иуда, лишен тех качеств, которыми наделен Учитель? Разве он, Иуда, не способен повести за собой народ на борьбу с оккупантами? Почему же якобы всевидящий Учитель не замечает его достоинств, не допускает к себе так близко, как допускает того же Петра?
Итак, какой из этой смеси чувств, страстей и желаний юноши следует вывод? – спросил себя Каиафа. И ответил себе же. – Нужно подсказать сделать нечто такое, что убедило бы Учителя в его, Иудиных, достоинствах.
Первосвященник позвал стражника и жестом распорядился наполнить чаши вином. Подвинул вазы с фруктами и орехами поближе к гостю. И тоном, не позволявшем усомниться, что у того может быть другое мнение, окончил беседу:
– Когда известишь о месте пребывания Учителя, я пошлю малое число стражников из храмовой кустодии со строгим наказом не проявлять и незначительного насилия. Так что будь спокоен. Для придания достоверности ареста Учитель будет повязан, но, повторяю, никакого насилия ни к нему, ни к ученикам проявлено не будет. И еще: каким образом ты укажешь стражникам, кто из находящихся Учитель?
Иуда содрогнулся. В этот миг в глазах его возникла яркая картина, как темной ночью он приводит вооруженных стражей храма и показывает им рукой на Учителя. Без слов, без объяснений. Рукой. Каиафа заметил состояние Иуды:
– Поцелуй Учителя, Иуда. Это успокоит его и учеников. Снимет подозрения.
Иуду продолжало трясти. Каиафа заволновался: не спугнул ли? Положив руку на плечо Иуды, побудил его возвратиться в кресло. Проникновенные и рассудительные слова услышал Иуда:
– Понимаю, о, как понимаю тебя, юноша. Тяжелую ношу сложил в твою неокрепшую душу. Но такова жизнь. Не мы сами, а Господь располагает нами и повелевает. Так вышло, что Господь избрал тебя и меня. Выбрал для того, чтобы через спасение галилейского пророка спасти иудеев от растерзания римским орлом. Это наш долг. Уверен, он будет достойно оценен твоим Учителем.
Сочтя, что привел Иуду в норму, Каиафа позвал стражника:
– Акива! Куда ты пропал, удержанный за пятку!
– Я перед тобой, господин.
– Все ли ты приготовил, что тебе было сказано?
– Господин…
– Иуда, – обратился к гостю, – я задержал тебя и Учитель вправе спросить, где ты был…
– Господин, в мою обязанность входит покупка съестного и прочего в городе. Так что я
- Родина моей души – Россия - Софья Ивановна Петрова - О войне / Периодические издания / Русская классическая проза
- Эрсус. Пришествие - Вел Павлов - Попаданцы / Периодические издания / Фэнтези
- Живой Журнал. Публикации 2019 - Владимир Сергеевич Березин - Публицистика / Периодические издания
- Эксперимент «Черный кот» - Анна (Киана) Кирсанова - Киберпанк / Социально-психологическая
- Космическая академия. Любовь без кофе не предлагать. Книга 1 - Иринья Коняева - Любовно-фантастические романы / Периодические издания
- Рутинное пришествие - Аркадий Гердов - Социально-психологическая
- Лучезарное Завтра - Антон Чернов - Боевая фантастика / LitRPG / Космоопера / Периодические издания
- Имперский экзамен - Андрей Валерьевич Скоробогатов - Попаданцы / Периодические издания / Фэнтези
- Наблюдатель - Денис Луженский - Социально-психологическая
- Срубить крест[журнальный вариант] - Владимир Фирсов - Социально-психологическая