Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ярость старейшин достигло предела. «О, даете мне камень, и я размозжу голову богохульнику», – вопил один из них. «Он покусился на все законы, данные нам Моисеем!» – вторил ему другой. «Смерть, смерть!» – кричали хором. Иисус спокойно внимал их возгласам, пожалуй, даже с ухмылкой. Никогда и нигде, в том числе, и в родной Галилеи, куда не доставала властная рука Верховного синедриона, он не обличал иудейских начальников в таком концентрированном виде. Ученики с испугом слушали его. Толпа молчала. Многие спрашивали себя: так ли должен поступать истинный Мессия, сын Давидов, назначение которого воссоздать Иудейское царство, обрести свободу от римского правительства? Не сеет ли он раздор среди иудейского народа и не постигнет ли иудейское общество судьба еще более горестная в сравнении с той, которую народ испытывает после восстания Иуды Галилейского?
Когда волнение немного улеглось, к Иисусу подступил пожилой грек, одетый в хлопковую тогу и в сандалиях-калигалах с большим количеством ремешков, что выдавало в нем бывшего солдата.
– Учитель, ты блестяще провел бой с послами синедриона. Бой достойный Сократа и Платона. Но нам, твоим сторонникам, тоже хочется знать, откуда ты. Итак, откройся нам: человек ли ты от Бога?
Иисус не сразу ответил.
– Скажи, чужеземец, зачем тебе знать, от Бога ли я или от человека?
– Скажу. Я много лет был воином и много пролил крови. И теперь, на закате своей жизни, хочу найти Бога, который оправдал бы меня или осудил.
– Если скажу, что от Бога, ты потребуешь доказательств.
– Учитель, так устроен человек. Сомнение – его вечная спутница.
– Таких человеков, как ты в будущем назовут агностиками. На вопрос «есть ли Бог» они будут отвечать «не знаю». Понял ли ты, к чему клоню?
– Ты говоришь о всепоглощающей вере, господин.
– Да, о ней. Если же ты ищешь доказательств, то научись искать их и находить в намеках Господа нашего, в которых мы утопаем подобно погруженной в россыпь жемчужин длани.
Иисус уже намеревался закончить беседу, но что-то припомнив, положил руку на плечо грека:
– Ты, чужеземец, в начале тропы, ведущей в Царствие Небесное. Ибо по левой руке тебя гложут сомнения, а по правой терзает раскаяние. Попробуй пройти ее до конца и тогда получишь ответ Бога. – И еще доверительнее, совсем тихо окончил. – Однажды я благовествовал в синагоге, куда пришли ученики Иоанна и спросили от имени его, тот ли я человек, которого ждут или надо ждать другого. «Смотрите сами, – ответил я. – Слепые прозревают, хромые начинают ходить, прокаженные очищаются, немые говорят, калеки исцеляются, мертвые воскресают». Спрошу и тебя, достопочтимый грек: нужны ли еще какие-либо доказательства? Или ты, как и многие, слеп будучи зрячим?
Умысел Каиафы
Отчет посольства о происшедшем в храме и беседе с галилеянином, если ее можно назвать беседой, Каиафа поначалу встретил вспышкой гнева и бранными словами. Но состояние это длилось не более пяти минут. Так же резко оно поменялось; он уже улыбался, потирал руки и вообще испытывал чувство полного удовлетворения. Для человека, впервые наблюдавшего подобную перемену настроения, это показалось бы необычным, но не для тех, кто знал его, и тем более тех, кто часто общался с первосвященником по службе. Стиль такого поведения Каиафа изобрел для того, чтобы выхлопом гнева сначала загнать противника в угол, а затем неожиданно сменить гнев на милость и тем самым как бы показать свою отходчивость, щедрость, бескорыстие. Но знавшие его люди давно раскусили первосвященника и не обращали внимания на хитроумный прием.
На сей же раз улыбки, потирание рук и показное удовлетворение посрамленные галилеянином старейшины посчитали неуместным.
– Чему ты так рад, Каиафа, – начал один из них. – Тому ли, что сила и влияние галилеянина растут, что он в храме (в самом храме!) полощет синедрион, что иудеи вопят осанну и стелют одежду под ноги осленка, на который он восседает как Мессия?
– Что обещает в три дня разрушить Соломонов храм!?. – поддержал сосед старца.
– Скажи нам, Каиафа, – продолжил начавший обвинение старейшина. – Не вступил ли ты в сговор с ним как с будущим Царем иудейским и не присмотрел ли местечка около его трона?
Хохот Каиафы был ответом на обличительную речь старейшины. Каиафа смеялся от всей души, искренне, раскатисто, до слез. Все недоуменно взирали на него в ожидании объяснения неподобающей, по их мнению, реакции. Наконец, первосвященник унялся. Поискав взглядами место, куда бы пристроить намокший от слез и выделений из носа платок и не найдя такового, засунул его в карман и начал речь. Не оправдательную, напротив, наступательную.
– И ты, благословенный Барух, и вы отцы Отечества, скажите: помните ли вы Иуду галилеянина, того самого, кто родился в Гамле на Голанских высотах и подбил своих земляков на восстание против указа цезаря о проведении переписи иудеев? Должны помнить, ибо не прошло и три десятка лет с того дня, когда римляне утопили в крови столицу Галилеи. Скажите мне, умники, знаете ли вы нрав своего народа, его горячность и легкомыслие, страстное желание возродить царство Давидово и глубину веры в Мессию? И если знаете, скажите, что произойдет с нашей родиной, если безрассудные иудеи признают галилеянина Иисуса своим царем? Что станет с храмом? Я отвечу, что… Останется одна стена для оплакивания. Вот почему, Барух, я возрадовался, услышав твой рассказ о беседе с лжепророком; порадовался, прежде всего, тому, что ее итогом стало посеянное вами, отцы, зерно сомнения народа в галилеянине. Говорят, от любви к ненависти один шаг. И он сделан! Теперь надо закрепить успех. Привлекать надежных людей; пусть сеют как можно гуще сомнения и порочащих о нем слухов среди богомольцев. Мне доложили, что галилеянин во всеуслышание объявил о своем решение навсегда покинуть храм. Аплодирую! Одно из двух: или он, подобно хитрому лису, унюхал перемену отношения народа к нему, или просто-напросто струсил. Но теперь он у нас в руках. Он в ловушке!
– Что значит в «ловушке»? – недоверчиво спросил старейшина. – Покажи нам его.
– Не сегодня. Потерпи денек-другой. И последнее: я считаю, что суд над смутьяном должен состояться сразу после пасхи.
– Какой еще суд! – перебил неугомонный старейшина. – В темницу его, в каменный каземат!
– Мы должны в интересах синедриона соблюсти Моисеев закон. А закон гласит: никто не может быть
- Родина моей души – Россия - Софья Ивановна Петрова - О войне / Периодические издания / Русская классическая проза
- Эрсус. Пришествие - Вел Павлов - Попаданцы / Периодические издания / Фэнтези
- Живой Журнал. Публикации 2019 - Владимир Сергеевич Березин - Публицистика / Периодические издания
- Эксперимент «Черный кот» - Анна (Киана) Кирсанова - Киберпанк / Социально-психологическая
- Космическая академия. Любовь без кофе не предлагать. Книга 1 - Иринья Коняева - Любовно-фантастические романы / Периодические издания
- Рутинное пришествие - Аркадий Гердов - Социально-психологическая
- Лучезарное Завтра - Антон Чернов - Боевая фантастика / LitRPG / Космоопера / Периодические издания
- Имперский экзамен - Андрей Валерьевич Скоробогатов - Попаданцы / Периодические издания / Фэнтези
- Наблюдатель - Денис Луженский - Социально-психологическая
- Срубить крест[журнальный вариант] - Владимир Фирсов - Социально-психологическая