Форма входа
Читем онлайн История ислама. Т. 1, 2. От доисламской истории арабов до падения династии Аббасидов в XVI веке - Август Мюллер
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
халифа начиная с его возникновения. В то время как в Сирии лишь в некоторых ограниченных кружках едва успели уйти немного дальше запаса идей древнеарабских, а в Медине все постоянные размышления набожных людей ограничивались исключительным стремлением как можно точнее собрать и передать потомкам то, что посланник Божий когда-либо в жизни своей сказал, не опуская ни одного его откашливания или плевка, в Куфе и Басре возникло под дальнейшим персидским влиянием становившееся все свободнее в духе народном арабско-мухаммеданское знание, вызванное потребностью взаимного обмена между победителями и побежденными, развившееся и доведенное до полного расцвета благодаря только внутренней подвижности этого, в наилучшем значении слова, любопытного и ненасытного поколения. Но если оба иракских города служили настоящими очагами духовной жизни для того времени, то их политическая несостоятельность, даже опасность выказались издавна: стоя пока в независимом положении между набожными и партией мирян, они были первые, благодаря легкомысленному мятежническому духу которых потрясено было послушание по отношению к наместнику посланника Божия.
Ввиду этих обстоятельств поведение 70-летнего халифа, продолжавшего беззаботно поступать с полным отсутствием политического понимания, трудно даже объяснить. В искренности его личной набожности не могло быть ни малейшего сомнения, но его религиозность была настолько ограниченного свойства, что не могла производить никакого глубокого влияния далее на обыкновенного человека, так как состояла в пунктуальном исполнении богослужебных церемоний и незапятнанной частной жизни. Он не имел никакого понятия о своей обязанности, как бы не сознавал необходимости заботливо сохранять справедливость по отношению к разнообразным направлениям, возникшим внутри общины. В особенности не умел он принимать к сведению с должным уважением мнения остальных приверженцев Мухаммеда, как единственных носителей духа его учения. И теперь он не мог забыть, что он – член первой семьи Мекки, дома Омейи, и постоянно относился к народу, как аристократ к плебеям. Уже прежде, во времена Мухаммеда и Омара, обращение с народом на равной ноге было для его гордой натуры невыносимо тяжко. Мы видели раньше, что прежде всего пришлось пророку отбросить все старинные понятия о нерасторжимости уз семейных и племенных для того, чтобы дать своей проповеди открытый доступ среди всех арабов: правильность этого образа действий, вероятно, навсегда осталась непонятной для Османа. И действительно, тотчас же по своем возвышении, когда, понятно, все родные со стариком Абу Суфьяном во главе сгруппировались вокруг него и набросились с обычной жадностью на все, что возможно было присвоить, урвать, если не для себя, то для кумовьев и добрых приятелей, у слабого властелина не нашлось ни прозорливости, ни силы воли, чтобы ограничить хотя бы в благоразумной мере притязания своей семьи. Вместо того чтобы оставить им по-старому только то, чем они завладели во время наместничества Муавии в Сирии, принимая широкое участие в событиях внешней войны, Осман успел в какие-нибудь несколько лет раздать почти все военачальнические места членам семьи Омейи: в Куфе, куда он сам же в 24 (645) г. благоразумно назначил Саада, он заместил его в 25 или 26 (646 или 647) г. аль-Валидом ибн Укбой, в Басре же вместо Абу Мусы в 29 (649/50) г. поставил Ибн Амира. Всего же безрассудней были смещения в Египте. Вскоре после своего вступления в управление халиф удалил Амр ибн аль-Аса; позднее (благодаря александрийскому восстанию) понадобилось снова послать его туда; но Осман тотчас же по отстранении опасности недолго думая опять сместил его для того, чтобы дать место Ибн Абу Сарху. Положим, назначения эти, в сущности, не были особенно дурны. За исключением одного только аль-Валида, отозванного в 30 (650/51) г. и замещенного доблестным Саидом ибн аль-Асом, тоже Омейядом, все новые наместники были люди сильные и умственно развитые: мы уже знаем заслуги Ибн Абу Сарха по устройству флота; Ибн Амир энергически продолжал завоевание Персии, а Муавия был самым подходящим человеком на занимаемом им посту. Но неограниченное предпочтение своих собственных родственников все же волновало большинство. Что могли думать набожные, видя среди этих людей Ибн Абу Сарха, которого сам пророк подверг опале после взятия Мекки за одно уголовное преступление[192] и лишь позже и не без колебаний помиловал, или же аль-Валида, сына того безбожного Укбы, которого следовало бы казнить после сражения при Бедре. Да и сам аль-Валид был плохим мусульманином: раз даже он осмелился явиться в мечеть в пятницу на богослужение совсем пьяный. Положим, за это Осман его отставил и наложил на него тяжкое наказание, но преемником ему опять-таки назначен был Омейяд Саид. Эти люди по всем провинциям становятся все бесстыднее: они грабят государственную казну без зазрения совести, покровительствуют своим родственникам и приверженцам, раздают им должности, оделяют незаконными подарками. Вышеупомянутый Саид безбоязненно уверяет, что Савад, богатейшая провинция халифата, есть «сад курейшитов»[193]. Ко всему этому присоединились уклонения от предписаний Омара касательно владения землей и годового оклада; тут тоже давалось всегда предпочтение Омейядам и их приятелям; особенно терпели ближайшие родственники и старейшие сподвижники пророка. Одним словом, за исключением партии мекканских аристократов, все были недовольны; ненависть набожных возрастала с каждым днем. Так что вскоре хотя бы халиф объявлял и действительно целесообразное повеление, все начинали кричать и роптать. Прикажет ли он Ибн Абу Сарху строить флот – что за безбожное отступление от омаровских предписаний! – Осман задумал расширить постройки вокруг Каабы и вознести их более достойным образом, для чего понадобилось сломать соседние дома. Когда некоторые из владельцев стали не соглашаться на уступку зданий за назначенную цену и вследствие этого их отняли насильно ради государственной пользы, возник шум, все жаловались на самоуправство, так что Осман в припадке негодования воскликнул: «Одна моя кротость придает вам смелости! Если бы то же самое сделал Омар, вы бы не пикнули!» Во время войн, веденных против Армении в 32 (653) г., сирийские и иракские войска действовали совместно. Тут в первый раз обнаружились различия текстов Корана, которыми руководствовались в обоих лагерях. Иначе и не могло быть, так как по большей части Божии слова передавались устно, притом арабские письмена были еще несовершенны, поэтому-то мало-помалу, то там, то здесь вкрадывались маленькие отступления. Сверх того между куфийцами и сирийцами не существовало никакого согласия; уже здесь, из-за этих мелких отступлений в чтении текстов, легко могла вспыхнуть кровавая резня. Осман взглянул совершенно правильно, он понял, что подобные столкновения легко могут повториться и повести за собой печальные последствия. Поэтому он отдал приказание составить собрание всех откровений, подвергнув их тщательному просмотру, с тем чтобы новый свод один имел официальное значение. Вопрос этот возбуждался Омаром еще в управление халифатом
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу История ислама. Т. 1, 2. От доисламской истории арабов до падения династии Аббасидов в XVI веке - Август Мюллер бесплатно.
Похожие на История ислама. Т. 1, 2. От доисламской истории арабов до падения династии Аббасидов в XVI веке - Август Мюллер книги
- Ислам и мир: восток глазами классиков - Нурали Латыпов - Религиоведение
- Мусульмане в советском Петрограде – Ленинграде (1917–1991) - Ренат Беккин - Религиоведение
- Глобализация и мусульманский мир: оценка современной исламской правовой мысли - Леонид Сюкияйнен - Религиоведение
- Евреи ислама - Бернард Льюис - Религиоведение / Прочая религиозная литература
- Иудаизм - У. Курганова - Религиоведение
- Иудаизм - У. Курганова - Религиоведение
- Будда, боги, люди и демоны - Н. Краснодембская - Религиоведение
- Кровь и символы. История человеческих жертвоприношений - Олег Ивик - Прочая религиозная литература
- Религии мира: опыт запредельного - Евгений Торчинов - Религиоведение
- Вертоград старчества. Оптинский патерик на фоне истории обители - Монах Лазарь (Афанасьев) - Биографии и Мемуары / Православие / Прочая религиозная литература