Форма входа
Читем онлайн Федор Достоевский. Единство личной жизни и творчества автора гениальных романов-трагедий [litres] - Константин Васильевич Мочульский
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
a на воздухе. Из-под вас просвечивает».
Этим великолепным афоризмом заканчивается обличение. Счастье человечества, строящееся на насыщении брюха, напоминает идею о хлебе Великого инквизитора. Полемика с нигилистами 60-х гг. поможет Достоевскому разгадать тайну Великого нигилиста – Антихриста.
На статью о Щедрине «Современник» отвечал статьями ужасающей грубости: «Торжество ерундистов», «Стрижам. Послание обер-стрижу господину Достоевскому». «Посторонний сатирик» издевался над падучей болезнью соредактора «Эпохи». Достоевский отвечал «Необходимым заявлением»: «Я понимаю, что можно смеяться над болезнью какого-нибудь больного человека, т. е. я этого вовсе не понимаю, но я знаю, что известного развития человек может сделать это из мщения, в припадке уже очень сильного гнева… „Посторонний сатирик“… знает, может, и то, как и когда получил я болезнь…»
Писатель на всю жизнь возненавидел «обличителей», с которыми сражался в 60-е гг. Карикатуры на них встречаются во многих его произведениях В «Преступлении и наказании» появляется пьяный сочинитель, который грозится «изобличить». Его бьют и выгоняют. В «Бесах» толпа подобных литераторов посещает салон Варвары Петровны Ставрогиной в Петербурге. Она подписывается под протестом против «безобразного поступка», но вскоре и ее обличают в «безобразном поступке». В «Идиоте» автор для обличительных стишков Келлера пользуется автобиографическим материалом. В 1863 г. в «Свистке» «Современника» была помещена на него следующая эпиграмма:
Федя Богу не молился,
Ладно, мнил, и так!
Все ленился да ленился
И попал впросак!
Раз беспечно он «Шинелью»
Гоголя играл
И обычной канителью
Время наполнял… и т. д.
Келлер сочиняет на князя Мышкина стишки:
Лева Шнейдера шинелью
Пятилетие играл
И обычной канителью
Время наполнял.
Возвратясь в штиблетах узких,
Миллион наследства взял,
Богу молится по-русски,
А студентов обокрал.
Наконец, в «Братьях Карамазовых» тип нигилиста-«обличителя» находит свое художественное завершение в образе Ракитина.
Аполлон Григорьев обвинял Михаила Достоевского в том, что он «загонял, как почтовую клячу, высокое дарование своего брата». Он был глубоко не прав. У Достоевского был темперамент и талант публициста; журнальная работа приучила его всматриваться в «текущую действительность», угадывать «веяния времени». Все его романы насыщены элементами злободневной публицистики: газетной хроникой, faits divers[44], откликами уголовных процессов, ссылками на журнальные статьи, прикровенной или открытой полемикой и стилистическими пародиями и карикатурами. Не только духовная жизнь и общественные движения России отражаются в его творчестве, но и самая мелкая «злоба дня». Великий романист никогда не переставал быть профессиональным журналистом[45].
После смерти жены – смерть брата: 10 июля 1864 г. умирает Михаил Михайлович; Достоевский решает продолжать «Эпоху»; берет на себя издательскую часть, приглашает редактором А. Порецкого, просит Тургенева и Островского продолжать сотрудничать. Он работает с отчаянной энергией, выпускает по две книжки в месяц. Но его постигает новый удар: умирает ближайший сотрудник и единомышленник Ап. Григорьев. Несмотря на нечеловеческие усилия издателя, уровень журнала резко падает, подписка сокращается, касса пустеет, отношение других петербургских журналов становится все враждебнее… В июне 1865 г. «Эпоха» прекращает свое существование.
В последней, февральской книжке «Эпохи» была напечатана оригинальная и остроумная сатира Достоевского на общественные настроения 60-х гг. Называется она «Крокодил. Необыкновенное событие, или Пассаж в пассаже. Справедливая повесть о том, как один господин, известных лет и известной наружности, пассажным крокодилом был проглочен живьем, весь без остатка, и что из этого вышло». Чиновник Иван Матвеевич отправляется с женой и приятелем в Пассаж, где немец показывает за четвертак крокодила. Он щекочет животное перчаткой, и оно проглатывает его «всего без остатка». Чиновник комфортабельно устраивается в «крокодиловых недрах» и мечтает о блестящей карьере: он изобретет новую теорию экономических отношений и будет читать лекции по естественной истории; жена его откроет салон, который будут посещать ученые, поэты, философы, заезжие минерологи, государственные мужи.
Автор описывает впечатление, произведенное этим необычайным событием на начальство чиновника, на публику и прессу. «Модные идейки» 60-х гг. показаны в кривом зеркале карикатуры и пародии. Когда жена проглоченного чиновника в истерике вскрикивает: «Вспороть! Вспороть!», тотчас же на пороге крокодильем появляется «фигура с усами, с бородой и с фуражкой в руках» и произносит: «Такое ретроградное желание, сударыня, не делает чести вашему развитию и обуславливается недостатком фосфора в ваших мозгах. Вы немедленно будете освистаны в хронике прогресса и в сатирических листках наших…» Сослуживец Ивана Матвеевича, Тимофей Семенович, полагает, что вспороть крокодила будет не «прогрессивно», так как он частная собственность приезжего иностранца, а известно, что «экономический принцип прежде всего-с». России нужна промышленность и буржуазия, она «должна дать ход иностранным компаниям для скупки по участкам наших земель», а потому предпочтительно оставить узника в крокодиловых недрах и считать его как бы откомандированным туда «для изучения фактов на месте». Далее следует великолепная пародия на «Петербургский листок», «газетку без всякого особого направления, а так только вообще гуманную» и на «Волос», под которым скрывается «Голос» А. Краевского. Первая газета любит слог пышный и торжественный: «Вчера в нашей обширной и украшенной великолепными зданиями, столице распространились чрезвычайные слухи». Репортер патетически рассказывает о том, как «известный гастроном из высшего общества» по кусочкам живьем съел целого крокодила, и горячо рекомендует акклиматизировать этих «интересных иностранцев» в России. Напротив, «Волос» откликается на «возмутительный факт и безобразный случай» уничтожающим обличительным фельетоном. Он жалеет несчастного крокодила и «обращает внимание читателей на варварское обращение с домашними животными».
Автор придумывает самое невероятное событие, чтобы усилить комический эффект отношения к нему общества. Пошлое тупоумие прогрессистов и экономистов эпохи выступает перед нами во всем своем убожестве. Формально литературный гротеск Достоевского восходит к Гоголю: «необыкновенное событие» в пассаже генетически связано с невероятным приключением героя «Носа». Автор никогда не скрывает своих заимствований: в предисловии к журнальному тексту, исчезнувшему из последующих изданий, мы читаем: «Долгом считаю заявить, что если, на случай, все это ложь, а не правда, то более невероятной лжи до сих пор не бывало в нашей литературе, кроме разве того, всем известного случая, когда у некоего майора Ковалева однажды утром сбежал с лица его собственный нос и расхаживал потом в мундире и в шляпе с плюмажем в Таврическом саду и по Невскому».
Вскоре после появления «Крокодила» в газете «Голос» была напечатана заметка, в которой Достоевский обвинялся в издевательстве над сидевшем тогда в тюрьме Чернышевским. Этот коварный навет был тем более опасен для писателя, что герой его рассказа действительно напоминал автора «Что делать?». Чиновник, проглоченный крокодилом, вещает «из недр»: «Только теперь могу на досуге мечтать об улучшении судьбы всего человечества… Несомненно, изобрету новую собственную теорию новых экономических отношений
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Федор Достоевский. Единство личной жизни и творчества автора гениальных романов-трагедий [litres] - Константин Васильевич Мочульский бесплатно.
Похожие на Федор Достоевский. Единство личной жизни и творчества автора гениальных романов-трагедий [litres] - Константин Васильевич Мочульский книги
- Следствия самоосознания. Тургенев, Достоевский, Толстой - Донна Орвин - Биографии и Мемуары / Литературоведение
- Александр Блок. Творчество и трагическая линия жизни выдающегося поэта Серебряного века - Константин Васильевич Мочульский - Биографии и Мемуары / Литературоведение
- Встреча моя с Белинским - Иван Тургенев - Биографии и Мемуары
- Литературные тайны Петербурга. Писатели, судьбы, книги - Владимир Викторович Малышев - Биографии и Мемуары / Исторические приключения
- Владимир Высоцкий: козырь в тайной войне - Федор Раззаков - Биографии и Мемуары
- Тургенев без глянца - Павел Фокин - Биографии и Мемуары
- Достоевский - Людмила Сараскина - Биографии и Мемуары
- Александр III - Иван Тургенев - Биографии и Мемуары
- Святое русское воинство - Федор Ушаков - Биографии и Мемуары
- Жизнь Достоевского. Сквозь сумрак белых ночей - Марианна Басина - Биографии и Мемуары