Сказания о Гора-Рыбе. Допотопные хроники - Александр Коротич
- Дата:16.11.2024
- Категория: Старинная литература / Мифы. Легенды. Эпос
- Название: Сказания о Гора-Рыбе. Допотопные хроники
- Автор: Александр Коротич
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Возрастные ограничения: (18+) Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних просмотр данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕН! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту для удаления материала.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Александр Коротич
Сказания о Гора-Рыбе
Моей жене Ирине Коротич посвящается.
Автор сердечно благодарит за помощь и поддержку Людмилу Викторовну Сметанину и Юлию Недосекову.
Сказания о Гора-Рыбе
Допотопные хроники
Говорят, что сказания эти пошли от крохотного угорского племени, что звалось унхами. Унхи и говорили-то не так как прочие угры, а одевались и вовсе наотличку — поверх куртки с меховым воротом надевали они бусы из рыбьих костей. Так уж у них повелось: рыба — всему счастье. Из чешуи рыбьей они делали украшения всякие, да такие диковинные, что слава о них ходила по всему Горозаводскому округу. Говорят, что мужчины унхов рубахи себе крупной чешуей обшивали, да так, что стрела их не брала — скользом по чешуе — и в чащу. Нам нынче не верится, что такая чешуя была большая да крепкая, так тут всё дело в том, какого размера рыба. У окунька или ерша чешуя, что заусенца мелкая, другое дело — большая рыба.
Так вот, унхи говорили, что в Таватуе, если умение есть (ну и если повезёт, конечно) можно поймать очень большую рыбу — иногда с человека размером, а то и с двух человеков! Такую, само собой, на лесу с крючком не поймаешь, тут специальная снасть надобна. А как та снасть выглядела — никто кроме унхов не знал, а они свой секрет пуще золота прятали.
«Откуда ж такие рыбины-то?», — смеялся в усы заезжий горный инженер, что порой на калиновском берегу Таватуя объявлялся, чтобы под землёй руду поковырять. А унхам тот смех мимо, они знай, своё гнут — есть большая рыба в озере. И рассказывали они такую сказку…
Будто бы когда-то давным-давно здесь, посреди Урала, никаких гор-лесов не было, а была вода — озеро огроменное. И рыбы в том озере водилось видимо-невидимо. И мелкая рыбёшка плескалась, да и большие рыбины. И каждой было еды в меру по размеру: мелочь подбирала со дна что придётся, средняя — мелкую кушала, большая — среднюю. А людям, что рыбу промышляли, про то место было неведомо, видать нарочно заколдовано оно было от людей.
Так много тыщ лет было, пока не случился год високосный. Еды на дне стало столько, что мелкая рыбёшка стала расти от сытой жизни-то, да и расплодилась немеряным количеством. А вслед за ней и средняя стала день ото дня пухнуть. Ела их большая рыба и вырастала больше прежнего. А ведь известное дело: чем больше ешь, тем больше хочется. Так год от года, поедая друг дружку, рыбы и росли. И в конце концов самые большие почти всех остальных-то и съели. Да вот беда ещё — гигантской рыбине вода едва нижние плавники закрывает, а брюхо по дну еле волочится. Толкались они толкались, да и застряли в конце концов бок о бок. Так и окаменели с годами и в горы превратились. Слыхали, говорят люди: «горный хребет»? Это неспроста. Рыбьи это якобы хребты каменными плавниками над Уралом торчат. Ветра занесли под чешую рыбью семена — и встал лес: где сосна строем, где берёза с осиной вразнопляс. Там, где тесно было — речки получились, там, где посвободнее — озёра. И забыло солнце, что была здесь когда-то вода великая.
Так бы и закончилась вся эта сказка, кабы не осталась самая мелкая из великих рыб плавать в небольшом озерке. Еды ей там вовсе не осталось: чебак да окунь только на зубок куснуть. А тело её огромное всё плыть требует. Вот и вышло, что она и горой не сделалась, и рыбой настоящей быть перестала. В тягость ей одинокой такое бытиё.
«Сожги меня, высуши рёбра мои в камень!», — умоляла она солнце. Но солнце за тучу пряталось, мол, не моё это дело жизнь из тела забирать.
«Заморозь меня в лёд, ночь студёная!», — причитала она месяцу. Да месяц лик свой отворачивает, словно не слышит её.
Так Рыба и сделалась не сытой — не голодною, не живой — не мёртвою, словно остров посреди озера. Да и то, порой глянешь: как бы и нет того острова, то ли он в тумане растворился, то ли в глубину ушел.
Столько лет горестных Рыба провела в одиночестве, что преисполнилась всяких тайных знаний и мудрости. Понятны ей стали голоса птиц и зверей. Слышала она, как бежит вода внутри деревьев, как цветы распускаются и вянут. Научилась она чудеса ворожить да наперёд предвидеть, что случится завтра или год спустя.
Смирилась Рыба со всем, да вот только одиночество своё победить не смогла. И длилась бы скорбь её до тех пор, пока мир наш в прах бы не рассыпался. Но не суждено было этому случиться, потому что однажды на берег озера пришёл человек.
Сказание о двух собаках
Человек, что первым добрался до тайного озера, был унх, а как его звали, мы не знаем. Охотником и рыбаком он был, как все унхи, а в помощниках у него были лук со стрелами, нож костяной, да две собаки Туа и Тава. Какую добычу человек ни подстрелит, птицу в небе или рыбу в реке, собаки наперегонки неслись её подбирать. Какая первой прибежит, той и похвалы боле другой достаётся. Но никогда собаки те не ссорились, вот ведь какое дело!
Гнался тот человек за большой рыбиной, что вниз по речушке от него убегала, как вдруг лес расступился, и открылось перед ним большое озеро с островом неподалёку от берега. Удивился человек: сколько раз по округе проходил, а никакого озера не видел. Зашёл человек в воду по пояс, опустил лицо, а под ногами у него рыбы — видимо-невидимо! Лишь то беда, что рыба-то вся мелкая. Хоть и опытный стрелок он, а поди, попади в такую.
Решил тогда человек до острова доплыть, авось там рыба пожирнее. Так и вышло: настрелял он большой рыбы с серебряной спиной и золотыми плавниками. По рыбине каждой из собак кинул, а сам принялся костёр устраивать, а то негоже человеку, как собаке сырьё жевать. Набрал сухих травинок да палочек, постучал камнем о камень, подул на искорку — вот тебе и огонь. Для лесного охотника такая наука не хитрость.
Но тут странное дело случилось: не успел он повесить рыбину над костром, как земля у него под ногами шевельнулась, а по кустам окрестным словно ветер пробежал. Подумал человек, что почудилось ему это, как тут опять. Много тот человек страшного на веку повидал, но такое с ним впервые приключилось. Бросился он вон с острова, да не тут-то было: камни словно чешуя под ногами расщеперились, деревья ходуном ходят, будто живые.
С камня на камень, от дерева к дереву, добрался он еле до берега и в воду кинулся. Но услышав лай собачий спохватился тут, вспомнил о помощниках своих верных. «Тава! Туа! — кричит он, а ладонями крик подгоняет. — Тава! Туа!»
И видит человек, как вопреки всякому разумению, остров к нему другим боком поворотился, и что это вовсе не остров никакой, а рыба огромная с целую гору величиной. Человек в ужас впал от такого вида. Богам своим взмолился, решил, что это смерть его плавниками шевелит, и от страха глаза закрыл.
Да только не торопится смерть. Открыл человек глаза и удивился: Рыба рот свой огромный распахнула, а на губе у ней обе собаки стоят. Спокойно так стоят, словно не боятся вовсе. А потом повернулись хвостами, и ушли внутрь к рыбе, словно в пещеру. «Таватуа», — сказала Рыба и рот замкнула.
Тут же сразу вода успокоилась, ветер стих, деревья прямо стали. Будто бы и не было ничего такого — остров как остров. И понял тут человек, что чудо над ним сделалось, а всякий унх знает — чудеса так просто не бывают. Выбрался он на берег острова, стал на колени и сказал молитву Рыбе за то, что не убила его насмерть. А ещё решил он поселиться в этом месте. Так и сделал: собрал себе дом из веток, словно гнездо большое. Листьев старых навалил, чтоб спать мягче было. И дал себе человек имя «Кали-Оа», что на языке унхов значило «Человек рыбы».
А слово «таватуа», из двух собачьих имён сложенное, проплыло над водой вдоль сосновых берегов и осталось в этом месте навсегда. Язык человечий это слово за века подправил, так и вышло — «Таватуй». Такое первое слово сказала Гора-Рыба, от него и история Таватуя начинается.
Сказание о населении Таватуя
Три зимы Кали-Оа прожил на спине Гора-Рыбы.
За это время его волосы из чёрных стали белыми, а это людям обычно напоминает, что жизнь перевалила через хребет. Вечная же Рыба за это время ничуть не изменилась, вот разве что деревья на спине у неё повыше стали, да кусты погуще.
Кали-Оа учил Рыбу человечьей речи. Рыба же сказывала ему, как звёзды по небу скитаются, как солнце и луна свою работу делают, и как та работа жизнь даёт и забирает. Никаких хлопот Кали-Оа не знал: всегда еды у него было вдоволь. Когда дождь шёл, над домом его солнышко светило, да и в постели тепло было, когда мороз над озером трещал. Это Гора-Рыба о нём пеклась, потому что с его приходом одиночество её страшное закончилось. Плавала она с ним по озеру от одного берега до другого. А то и на глубину опустится, чтобы человек её мог на подводную жизнь полюбовался.
Всё бы хорошо, да взмолился однажды Кали-Оа: верни, мол, мне собачек моих помощниц, чтобы я мог с ними как раньше по берегам охотиться. Ничего ему Рыба на это не ответила. Думала три дня, а потом и говорит: верну, если ты сюда других людей приведёшь. Удивился Кали-Оа: «Вот тебе я, а на что другие люди?»
- Ирландские чудные сказания - Джеймс Стивенс - Мифы. Легенды. Эпос
- Когда заходит солнце - Роза Александрия - Мифы. Легенды. Эпос
- Сказания о титанах - Яков Голосовкер - Мифы. Легенды. Эпос
- Сказания о Титанах - Яков Голосовкер - Мифы. Легенды. Эпос
- Нарты. Эпос осетинского народа - Автор Неизвестен -- Мифы. Легенды. Эпос. Сказания - Мифы. Легенды. Эпос
- Мифы и легенды народов мира. Библейские сказания и легенды - Немировский Александр Иосифович - Мифы. Легенды. Эпос
- Сага о Волсунгах - Эпосы, легенды и сказания - Мифы. Легенды. Эпос
- Мабиногион - Эпосы, легенды и сказания - Мифы. Легенды. Эпос
- Золото Рейна - Рихард Вагнер - Мифы. Легенды. Эпос
- Америка, Австралия и Океания - Диего Ланда - Мифы. Легенды. Эпос