Расщелина - Дорис Лессинг
- Дата:08.05.2024
- Категория: Проза / Современная проза
- Название: Расщелина
- Автор: Дорис Лессинг
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Возрастные ограничения: (18+) Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних просмотр данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕН! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту для удаления материала.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дорис Лессинг
Расщелина
Недавно в научной периодике появилась публикация о том, что первоначальный человеческий материал, весьма вероятно, принадлежал исключительно к женскому полу. Мужчина же появился позже, как будто кто-то где-то Там спохватился. Идея подавала воду на уже крутящееся колесо моей сочинительской мельницы, ибо я давно раздумывала на эту же тему. Мне тоже казалось, что мужчины как пол намного моложе, словно бы производная вариация. Им не хватает женской положительности, не хватает присущего женщинам согласия с окружающим миром. Думаю, что большинство со мной согласится, даже если и поспорит по поводу дефиниций. Мужчины нестабильны, эрратичны. Эксперименты матушки-природы?
Размышления на эту тему дали толчок причинно-следственным построениям и выкладкам, всколыхнувшаяся фантазия материализовалась в виде набросков. Перед вами одна из историй о том, что могло бы случиться, если бы у представительницы племени женщин вдруг родился бы младенец мужского пола.
Мужчина действует, женщина существует.
Роберт Грейвс. КупецНам нечто, кроме барыша, дано,Горячий ветер сердце в клочья рвет —Мы ищем знать, что знать запрещено.На Самарканд вершим мы свой поход!Хозяин караванаО, стражник ночи, отворяй ворота!СтражникВы, кинув домы, встали у ворот.Что ищете за новым поворотом?Купцы (кричат)На Самарканд вершим мы свой поход!Караван проходит в ворота.Стражник (утешая женщин)Мужчины своевольны, так вот вечно,И не мудры они из рода в род.Женщина В сердцах у них свое — не мы, конечно!Голоса из каравана (поют вдалеке)На Самарканд вершим мы свой поход!
Джеймс Элрой ФлеккерВот какую сцену мне довелось наблюдать сегодня…
Когда повозки в конце лета прибывают из деревни, нагруженные вином, оливками, фруктами, в доме царит радость, и я тоже радуюсь. Подсматриваю из окон, как подсматривают домашние рабы, слежу, как волы заворачивают с дороги, вслушиваюсь в скрип колес. Сегодня волы возбуждены дорожным шумом, ибо дорога на запад переполнена. Шкуры животных порыжели от дорожной пыли, как и туника раба Марка. И волосы его тоже покрыты толстым слоем пыли. Девушки тотчас понеслись навстречу степенно вышагивающим волам, интересуясь не столько их поклажей, которую им сейчас предстоит перенести в кладовые, сколько Марком: тот у нас в последние годы стал парнем хоть куда. Но глотка юноши была слишком забита пылью, чтобы толком ответить на приветствия девиц, и Марк первым делом бросился к водяному насосу. Здесь он схватил кувшин, присосался к нему. Пил, пил, пил… Облил водой голову, и кудри в тот же миг почернели. В спешке уронил кувшин, разбил о плиты, осколки разлетелись в стороны. Навстречу осколкам бросилась Лолла, мать которой отец мой привез из Сицилии. Лолла девушка весьма вспыльчивая, держать себя в руках не умеет. Она набросилась на Марка с упреками. Защищаясь, он заорал на нее не менее громко. Остальные делали вид, что не замечают их перепалки, носили кувшины с вином, с маслом, темный и золотистый виноград — в общем, занимались хозяйством. Обычная сцена. Волы замычали, и Лолла, схватив второй кувшин, зачерпнула воды и понеслась их поить, наполнять почти опустевшее корыто. Вообще-то напоить животных сразу по прибытии — обязанность Марка. Быки склонили громадные головы свои к корыту, а Лолла снова принялась воспитывать погонщика. Марк — сын нашего домашнего раба, они с Лоллой знают друг друга всю жизнь. Вспыльчивый характер девушки известен всем, и если бы Марк не устал после долгого пути по жаре, он, скорее всего, отшутился бы и утихомирил свою настырную подружку. Но они давно уже не дети. Видно, что их раздраженность вызвана не только невыносимым зноем.
Марк направился к волам, осторожно уклоняясь от рогов, принялся их уговаривать, поглаживать, похлопывать. Он снял с животных постромки, отвел в тень большого фигового дерева, где перекинул упряжь через толстый нижний сук. По какой-то причине нежное обхождение Марка с быками еще больше разъярило Лоллу. Она стояла, не обращая внимания на хлопоты других девушек с кладью, щеки ее наливались краской, глаза все ярче пылали упреком и негодованием. Но Марк не обращал на нее внимания. Он прошел мимо нее, как будто не видя, вытащил из узелка чистую тунику; пыльную, пропотевшую стянул с себя, облился водой и натянул новую на голое тело. Все равно жара все высушит и снова смочит п отом.
Казалось, Лолла отошла. Как будто даже ощутила раскаяние. Но юноша по-прежнему не обращал на нее внимания: стоял на краю веранды, глядя на своих подопечных волов.
— Марк…
Его имя Лолла произнесла без гнева, но и не заискивая, обычным тоном. Он передернул плечами, как будто желая отодвинуть ее. Последние кувшины и корзины уже исчезли в доме. Молодые люди остались на веранде вдвоем.
— Марк…
Теперь ее тон просит, завлекает. Он повернул голову в ее сторону, бросил на девушку взгляд… не хотел бы я, чтобы на меня так смотрели. Презрительный, злой. Не такого взгляда Лолла ожидала. Марк прошел к воротам, запер их, отвернулся от ворот и от нее. Жилища рабов на краю сада. Юноша подхватил свой узелок и зашагал туда, где ему предстояло провести ночь.
— Марк…
Она умоляет. Готова расплакаться. Он уже далеко, и она понеслась за ним. Она догнала его, когда он уже входил в дверь.
Дальше можно не наблюдать. Конечно же, Лолла под каким-нибудь надуманным предлогом останется во дворе. Возможно, возьмется ухаживать за быками, кормить их фигами… Или
сделает вид, что колодец требует ухода. Марк, конечно, отправится с другими парнями в город поразвлечься. В Риме-то он не часто бывает. Однако ночь они проведут вместе, неважно, захочет он того или нет.
Сей незначительный эпизод подводит для меня итог взаимоотношений полов, сложной связи мужчин и женщин.
Наблюдая за размеренным течением жизни своего поместья, я часто наталкиваюсь на нечто ошеломляющее, и тогда меня тянет в ту комнату, где хранится собранный материал, над которым мне следовало бы поработать. Давно бы следовало. Как и другим, что были до меня.
Что это за материалы? Записи давних лет, за много веков, первоисточники их — устные предания, позднее изложенные в письменном виде. Предания, относящиеся к древним временам, к древним людям, населявшим землю.
Громоздкая масса этого материала отпугнула уже не одного историка — причем не только из-за сложности, но и по причине своеобразного характера. Приступающий к исследованиям уже с самого начала понимал, что, если даже будет ему суждено довести работу до завершения, дать ей имя и известить ученый мир о ее рождении, детище его тут же подвергнется беспощадной уничижительной критике, осмеянию и оплеванию.
Я не из тех, кому по вкусу свары ученой братии. Что я за человек — не столь важно в данном случае, но вот тема… не раз разгорались споры, следует ли ей вообще существовать вне пыльных полок секретных хранилищ.
Как уже упоминалось, история сия основана на древних документах, восходящих к еще более древним легендам и хроникам. Некоторые из описанных событий оскорбят нежные чувства кое-кого из ныне живущих. Этому я уже был свидетелем, опробовав избранные отрывки на сестре моей, Марцелле. Та пришла в ужас. Она не могла поверить, что милые дамы способны проявить нечуткость к милым младенцам-мальчикам. Моя сестра, как и все прочие женщины, склонна приписывать себе все добродетели, якобы свойственные женской натуре. Я в этом случае всякий раз напоминаю Марцелле, что трудно убедить в ее природной щепетильности того, кто слышал ее кровожадные вопли на гладиаторских ристалищах. Так что субъектам особо впечатлительным, погруженным в кротость и нежность чувств своих, рекомендую начать чтение со стр. 40.
Итак, я начинаю свое изложение не с наиболее раннего, но с самого важного и содержательного с моей точки зрения фрагмента.
Знаю-знаю, слышу, не глухая, но как ты не понимаешь: то, что я говорю сейчас, совсем не то, что было тогда. Я говорю так, как вижу все сейчас, но тогда все было иначе. Даже слова теперь не те. Не знаю, откуда они взялись, эти новые слова, иногда кажется, что они с нами родились. Вот я твержу: «я», «я», «я»; я — то, я — се, но тогда мы не говорили «я», тогда бы я сказала «мы». Мы мыслили как «мы».
Мыслили… А к чему, о чем нам было мыслить? Мы и думали иначе, чем сейчас. Может, все эти «мысли» появились уже потом, когда из нас полезли монстры? Да-да, ты прав, ты всегда прав и от меня добиваешься правды, но такими уж мы вас видели и именно так вас называли. Монстры. Уроды, страшилы, калеки.
Когда было тогда? Откуда знать мне? Тогда было очень давно, лучше не сказать.
Пещеры стары. Ты их видел. Древние пещеры. Они высоко над морем, даже высокие волны не достают, даже самые большие. В шторм глянешь сверху на море, думаешь, оно — все, оно везде. А шторм ушел — и море на своем месте. Народ мы морской, моря не боимся. Оно нас создало. В пещерах тепло, сухо, на полу песочек, возле каждой пещеры живет большой огонь, который поедает сухие водоросли и ветки деревьев и никогда не умирает. Когда-то огня у нас не было. О тех временах рассказывают предания. Предания — наша история. Они передаются избранным, с хорошей памятью, а, состарившись, те пересказывают их следующим за ними. Помнят они каждое слово, которое им говорят.
- Старый вождь Мшланга - Дорис Лессинг - Современная проза
- Саранча. Колдовство не продаётся - Дорис Лессинг - Современная проза
- Трава поет - Дорис Лессинг - Современная проза
- Маленький Темби. A Little Tembi - Дорис Лессинг - Современная проза
- Полночная месса - Пол Боулз - Современная проза
- Паразитарий - Юрий Азаров - Современная проза
- Физиологическая фантазия - Лола Елистратова - Современная проза
- Рай на заказ - Бернар Вербер - Современная проза
- От мужского лица (сборник) - Татьяна Соломатина - Современная проза
- В стенах города. Пять феррарских историй - Джорджо Бассани - Современная проза