Церковь святого Христофора - Эржебет Галгоци
- Дата:10.05.2024
- Категория: Проза / Современная проза
- Название: Церковь святого Христофора
- Автор: Эржебет Галгоци
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Возрастные ограничения: (18+) Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних просмотр данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕН! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту для удаления материала.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эржебет Галгоци
Церковь святого Христофора
Эржебет Галгоци родилась в 1930 году в селе Менфёчанак — «совсем неподалеку от Европы», как писала она с мягкой иронией, вспоминая глухую, провинциальную и бедную, венгерскую деревню своего детства. Крестьянская девочка, седьмой ребенок в семье, Галгоци окончила сценарный факультет Института театрального искусства и кинематографии, стала писателем, трижды лауреатом премии Аттилы Йожефа. За этим абрисом судьбы просматривается многое: и личная незаурядность, и тот коренной социальный переворот, который в годы юности Галгоци изменил всю жизнь Венгрии. «Если бы людям дано было выбирать, где родиться, — писала Галгоци, — я и тогда вряд ли нашла бы себе более подходящее, более интересное и насыщенное событиями место, чем деревня; я не могла бы родиться удачнее, чем среди крестьян крестьянкой».
Венгерскому селу, сложнейшим процессам, в нем происходящим, острым кофликтам, которые она умеет разглядеть до самых глубин, психологических и социальных, посвящена самая значительная часть художественной прозы, драматургии и публицистики Э. Галгоци (несколько лет она отдала журналистике, объездила всю страну вдоль и поперек, ее повести, новеллы, радиопьесы во многом родились из реальных коллизий жизни). Основные произведения Галгоци: сборники рассказов «Гостинцы из дому» (1953), «Там тоже — только снег» (1961), роман «На полпути» (1961; русский перевод — М., «Прогресс», 1973), сборник новелл «Пять ступенек наверх» (1965), сборник лучших ее репортажей, очерков, социографических исследований «Беспощадные лучи» (1966), избранные рассказы и повести «Уж лучше пусть больно» (1969), рассказы и телевизионная пьеса «Доказательств нет» (1975), новеллы «Нож — рядом» и пьесы для радио «Последняя льдина» (1978).
Галгоци пишет в основном о деревне, но на определение «крестьянский писатель» соглашается с оговорками. «Когда кто-то произносит сейчас «крестьянский писатель», он должен непременно добавить, о каком крестьянстве пишет этот писатель: о том, каким оно было, или о том, каким станет?» Нынешнее венгерское село давно уже перестало быть отгороженной от прочего мира резервацией патриархальности и нищеты, оно тысячами нитей — и километрами асфальтированных дорог — связано с городом, со страной, со всем светом. Нынешнее венгерское село в городах обучает своих детей, которые все равно — его дети, возвращаются они в родные места или нет; нынешнее село гудит машинами, волнуется проблемами мира, имеет прямые деловые связи с иностранными фирмами… И живут в нем не только землепашцы, но и рабочие-механизаторы, врачи, учителя, инженеры. Со своими житейскими сложностями. И все это кипит в произведениях Галгоци, которая обладает завидным и трудным писательским даром — смотреть на жизнь открытыми глазами, без шор.
Повесть Э. Галгоци «Церковь святого Христофора» появилась в печати в 1980 году. Частная на первый взгляд история. Камерная. Но в каждой ее строке — сегодняшняя Венгрия, развивающаяся, сложная, насыщенная проблемами, задачами, свершениями.
«Да, Жофика, да, это бегство, дорогая моя», — твердила она про себя, сидя за рулем «трабанта». Тридцать два года, худая, невыспавшаяся, непроспавшаяся после вчерашнего. Вчерашнего?.. Это тянется уже две недели, не меньше.
Дорога к селу была почти пустынна. Часы на щитке показывали восемь. Она выехала из Будапешта в пять утра, спать все равно не могла. Ярко сияло солнце, июньские поля по обе стороны дороги, словно палитра без конца и без края, роскошно переливались всеми оттенками зеленого: зелень гороха и зелень ряски, зелень маслин, плесени, бутылочного стекла, гусиных испражнений, зелень моря, и желчная зелень, и сытая сочная зелень… «В июне поля зеленее всего, а там все поблекнет, пожухнет. Как и ты, — вернулась она к своим мыслям. — Ты ведь для того и взялась за эту работу, чтобы не оставаться в Пеште… чтобы не покатиться под откос!.. Не пропить свой талант, если он у тебя есть! Чтобы не покончить с собой!.. Ты пригвоздил руки и ноги мои, ты пересчитал все кости мои…»
Жофия въехала в село. Взгляд ее скользнул по крышам домов, но церковной башни не было видно. Вот уже и главная площадь осталась позади — самое обычное место для сельской церквушки, — как вдруг на одном из поворотов она увидела за трухлявой дощатой оградой парк и стройную башенку, едва возвышавшуюся над верхушками деревьев. Следуя вдоль ограды, она отыскала вход. Посыпанная желтым гравием дорожка, заброшенный парк — впрочем, некогда здесь собрали всю флору Европы: среди елей, сосны и лиственницы произрастали буки, дубы, ольха, липа, вяз, кизил, каштан, клен и много деревьев с темно-лиловой листвой, названия которых Жофия не знала. В этом парке стояла капелла.
Какое трогательно грациозное строение!.. Линия фронтона плавно переходит в необычайно стройную башенку. На давно не беленной стене проступают едва заметные цветные пятна — сырость или остатки фрески? Одна створа великолепной кованой двери распахнута. Жофия остановила «трабант» и вошла в церквушку.
Между двумя рядами скамей простенькая дорожка из кокосового волокна вела к алтарю. Благородных очертаний алтарь с колоннами красного мрамора, повторяющий полукружие апсиды, обрамляет большой алтарный образ святого Христофора в красной мантии. Когда-то, должно быть, на картине бушевали романтические краски: густо-синяя вода, густо-зеленые поля, густо-коричневые и черные тучи, пурпурная мантия — но теперь все это поблекло, вспучилось пузырями, облупилось; время, сырость, превратности, судьбы оставили свой след, будто на состарившемся лице человеческом. Стены церквушки побелены, примитивно расписаны сценами крестного пути, между фресками — гербы из красного мрамора с выцветшими рисунками и надписями.
Жофия остановилась у красной мраморной чаши со святой водой, опустила пальцы в прохладную воду, из приличия перекрестилась. Воздух церкви овевал кожу приятным холодком, и в душе ее начал пробуждаться, смутный интерес.
У алтаря служил мессу грузный, неспешно двигавшийся священник лет семидесяти. «Декан Тимот Жидани, — подумала Жофия, — тот, кто подписал заказ». Круглая физиономия с крючковатым носом основательно заплыла жирком, и все же это полное лицо с ярко-красными губами и большими серо-голубыми глазами было открытым и выразительным, словно у ребенка или у артиста. Он сосредоточенно бормотал слова молитвы, однако живой трепет мясистых ноздрей и то и дело трогавшая губы улыбка явственно говорили о том, что он наслаждается и лучами июньского солнца, проникавшими снаружи сквозь узкие оконца, и ароматом свежесрезанных роз, что красовались в вазах у алтаря.
Священнику помогала при богослужении одна-единственная, должно быть, восьмидесятилетняя старуха, худая как палка; министрант, ризничий и звонарь в одном лице, а кроме того, уборщица, декоратор престола и казначей прихода, она деловито сновала по церкви, как будто по собственному дому между кухней, чуланом и комнатой, где лежит больной муж.
Два старика привычно и согласно исполняли каждодневные свои обязанности, однако заметили все же, что в церковь вошел кто-то чужой: из-за огромных темных очков лица почти не видно, неправдоподобно тоненькая фигурка облечена в элегантно простой темно-синий брючный костюм, кремовая блуза, башмаки, дамская сумка — только по ней и видно, что женщина. Незнакомка отступила от чаши со святой водой и неслышно пошла вдоль стены, разглядывая мраморные дворянские гербы, забранные решеткой исповедальни, мигающую лампадку в алтаре.
По окончании мессы Жофия последовала за двумя стариками в ризницу. Сняла темные очки, на болезненно-бледном лице показалась вежливая улыбка.
— Добрый день, господин декан, — протянула она руку. — Жофия Тюю, реставратор.
Среди отсыревших, с пятнами плесени стен, рядом со скрюченной старушонкой в платке и серой какой-то хламиде, она была словно свежее дыханье. Старый священник радостно, с удовольствием разглядывал ее — глаза засветились лаской, полные красные губы раздвинулись в улыбке. Он пожал девушке руку.
— Так это вас к нам направили?
Направили?.. Лицо Жофии дрогнуло. Уж как она добивалась этой работы в провинции!
— Я рад, что прислали именно вас, дорогая Жофия… Вы мне позволите так называть вас?.. Тимот Жидани. А вот перед вами, — указал он на старушку, — казначей нашего прихода, тетушка Агнеш Линкаи.
Старушка оживилась, заулыбалась.
— Вы, значит, церкви расписываете?
— Н-ну… вроде того.
Священник, чуть отвернувшись, сбросил стихарь.
На нем оказался обычный темно-серый костюм и легкая белая рубашка.
— Документацию получили?
— Да. — Жофия внимательно оглядела ризницу. В одном углу свод доходил почти до пола, похоже было на большую печь. — По фотографиям судя, я и не думала, что здание так интересно… Мне кажется, господин декан, стоило бы реставрировать всю церковь, не только алтарный образ.
- Паразитарий - Юрий Азаров - Современная проза
- Орлеан - Муакс Ян - Современная проза
- Пособники и подстрекатели - Мюриэл Спарк - Современная проза
- Дядя Зяма - Залман Шнеур - Современная проза
- Последняя ночь на Извилистой реке - Джон Ирвинг - Современная проза
- Современная венгерская проза - Магда Сабо - Современная проза
- Если б не рейтузы - Татьяна Янковская - Современная проза
- Катерина - Аарон Аппельфельд - Современная проза
- Самолеты, или История Кота (СИ) - Юлиан Хомутинников - Современная проза
- Мужской день - Борис Минаев - Современная проза