Пепел и песок - Алексей Беляков
- Дата:08.05.2024
- Категория: Проза / Современная проза
- Название: Пепел и песок
- Автор: Алексей Беляков
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Возрастные ограничения: (18+) Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних просмотр данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕН! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту для удаления материала.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Алексей Олегович Беляков
Пепел и песок
Ленке, на память от благодарного автора.
1
— Марк, почему вы остановились?
Молчу. Я идол минутный. Величественный, как перед грозою.
— Марк, продолжайте скорее! Это же самый финал.
Пора. Продолжаю.
«Сперва как в дреме: будто грядет грандиозный трамвай. Так дрожит тротуар. У прохожих драматически трясутся головы и стучат зубы.
Но нет никакого трамвая. Дрожь превращается в гулкие колебания.
— Вон там! — вскрикивает мальчик, падая со скейтборда.
Все поворачиваются по вектору его вопля.
На закат.
Теперь это видит каждая тварь.
Песочная пирамида Московского государственного университета дряхлеет. Четыре его бастиона скрываются в бурой пыли. С самой вершины главного здания, со шпиля, с визгом срывается звезда в обрамлении гордых листьев лавра.
Один из прохожих крестится, шепчет: „Мать твою!“ и поспешно достает телефон, чтобы снимать бесценный крах.
Вкусный кусок Воробьевых гор вместе с трамплином, японскими туристами и осколками мраморной балюстрады двигается вниз, к Москва-реке.
— Черт возьми! — восклицает профессор уже стертой истории. — Моя кафедра!
В этот самый момент под облысевшими яблонями в искривленном от ужаса университетском саду лежат семь студентов, среди которых любимица профессора, Румина. На мгновенье наступает загадочное затишье. Студенты медленно поднимаются, словно ожившие помпейские статуи.
— Что это было? — кашляя, спрашивает Румина.
Ответ приходит сверху, с фасада. Всех семерых тут же придавливает каменным исполином с циркулем в божественных руках.
Профессор Бурново стоит на трамвайной остановке, полчаса назад он закончил семинар по прогнозированию исторических процессов. Румина должна была прийти к нему сегодня вечером.
— Землетрясение! Землетрясение! — люди хотят скрыться, исчезнуть из внезапного ада, но не в силах двигаться.
Большинство из них при этом уже держат в руках телефоны скорби, направленные глазками туда, где здание университета оседает, как ветхозаветный торт.
— Это не землетрясение, — профессор шатается на твидовых ногах. — Это мой просчет. Я не успел… — Он легко, как призрак, улыбается. — Ведь это и есть та самая Пирамида, о которой мне писали эти сволочи из „Союза Б.“. Так просто!
Больше он ничего не произнес, хотя рот его открыт и забивается пылью. Видимо, теперь безумный профессор хохочет, но за тектоническим гулом его уже не слышно.
Вертолеты МЧС не смеют приблизиться к контуру катастрофы, и пилоты лишь по-детски матерятся, что слышно сквозь густые помехи.
Над городом поднимается магический гриб пыли, его освещает закатное солнце и, будьте уверены, — такого зрелища не досталось даже пошляку Наполеону».
— Энде. Конец первой серии, — Я улыбаюсь и подбрасываю стопку листов вверх, к противопожарным датчикам. Жест я продумал заранее, отрепетировал под присмотром сверкающих глаз моего Лягарпа. Листы с мучительными вздохами разлетаются по кабинету. Этюд удается. Один лист любезно ложится точно на голову Эвглене Галимовне. Она снимает его, поправляет черную шаль и протягивает листок мне:
— Марк, дорогой, вы бы не разбрасывались!
Кроме нее, главного редактора компании МРТВ-кино, на тугих креслах расположены в римских позах мой вечный продюсер Йорген и еще двое молчаливых граждан, имен которых, пожалуй, даже не буду приводить: вряд ли они еще мне понадобятся. Один серый, другой серый. Два унылых гуся. Да и не помню я их имен. Я умею обходиться вообще без имен. Имя — прах, который я попираю своими кедами. Я получил монаршее право называть людей так, как мне выгодно. Как требует того мой тайный пакостник-драматург. Пусть будут пока обозначены, как два ШШ, — на каждого чёрта по четыре черты. Чем не щедрость?
Йорген убирает во внутренний карман вельветового пиджака курительную трубку: он держал ее, остывшую, в зубах все то время, что я артистично декламировал синопсис.
— Ну, как вам? — строго спрашивает Йорген ШШ.
— А не много трупов?
— Много? Разве это много, ну? А что может быть сильнее смерти? Рассуждая чисто эстетически, — Йорген достает из другого кармана новую трубку. — Только не произносите слово «любовь».
— Мы и не произносим.
— А этот жуткий финал — просто отлично.
— Хотя лично мне Румину жалко. — Эвглена Галимовна потягивается, шаль снова падает. — Кстати, кто ее будет играть, как вам кажется?
— Подождите, — Йорген трубкой ставит акцент. — Это дело шестнадцатое. Что вы вообще думаете про это?
— А что говорить? После долгого перерыва Марк написал шедевр. Не то, что бы это был синопсис в прямом смысле слова…
— А вы что хотели? — Йорген сладко хрустит пакетом с табаком. — Он писал это всю Депрессию. Оттачивал стиль. Можно было бы за это время и «Анну Каренину-2» сочинить.
— Я не возражаю! — смеется Эвглена Галимовна. — Мы привыкли к такой методе Марка… — Она поворачивается ко мне, шевелит пальцами в серебряных оковах. — Марк, а кто вы по образованию?
— Физик.
— Да? — серебряные пальцы блестят изумленно. — Неожиданно. Обычно сценаристы — это всякие филологи, историки… Ну и выпускники ВГИКа иногда…
— Очень курить хочется! — Йорген протягивает руку с трубкой, словно просит, чтобы в ее жерло положили несколько мелких-мелких монеток.
— Надо бросать курить! — требуют ШШ.
Йорген произносит «Ннннда?», двум ШШ нечего ответить.
Эвглена Галимовна встряхивает шалью:
— Знаете, у меня есть только один технический вопрос, но он тут очень важен. Я все-таки не поняла, как это здание может рухнуть, если что-то там отключить?
Йорген указывает трубкой в преисподнюю:
— Там включены установки с жидким азотом. Они подмораживают весь фундамент. Здание Университета слишком тяжелое, а почвы там слишком слабые. Ну?
— И если не морозить, то все рухнет?
Йорген вставляет холостую трубку в рот и смиренно продолжает:
— Конечно. На этом и строился расчет этих ребят из «Союза Б». Помните, что они писали профессору в последнем своем письме? Как там, Марк?
— Настанет оттепель, и Пирамида рухнет.
— А, да! Просто мне в этот момент как раз Акоп звонил. У него опять проблема со сценаристами. Уже пятого пробуют — ничего не получается. Так что с озоном?
— Азотом, — сипит трубка Йоргена.
Я легковесно добавляю:
— Поэтому там и не стали в свое время строить Храм.
— Какой Храм?
— Храм Христа Спасителя, — Йорген все той же трубкой очерчивает в воздухе круг. — Марк мне рассказывал, что изначально его должны были строить на Воробьевых горах. Марк?
— Да! — утверждаю я. — Можете мне верить.
— А-а-а! — Эвглена Галимовна пытается поймать своенравную шаль. — И не стали потому, что у них тогда не было жидкого азота? Ясно! Марку, как физику, я доверяю полностью. А еще такой вопрос…
Йорген поднимается:
— Очень хочется курить!
Эвглена Галимовна улыбается:
— Я все поняла. Насчет бюджета можете не волноваться.
Пауза. Пролетает медовый ангел. ШШ переглядываются.
Эвглена Галимовна сбрасывает мизинцем невидимую ресничку:
— А что у вас со второй частью? У меня ведь Вазген сразу и ее потребует. Знаете, как он ждет этот проект!
— Вах! — восклицает трубка Йоргена.
— Кстати, — Эвглена Галимовна почесывает шаль. — Может, Румину все же живой оставим? Как же без любовной линии дальше?
Я будто не слышу. Я смотрю в окно, где за решеткой качаются розовые цветочки. Как в прошлом детстве. Как будто со мною задумали бегство. Поворачиваюсь к Эвглене.
— Это вишня?
— Где? А, это… Нет, это яблоня. Здесь ведь была усадьба графини Рубинчик. И сад при ней. До сих пор что-то осталось.
— Что-то не помню я такой графини, — смеется Йорген, и табачные крошки сыплются на паркет.
— Неважно, — Эвглена Галимовна подмигивает мне облегченным глазом. — Так что со второй?
— Все хорошо! — Йорген кивает. — Марк уже пишет синопсис.
— Мы же платим вам сразу за обе серии, — Эвглена Галимовна кусает кисточку шали.
— У вас есть сомнения, что будет вторая?
— Нет, никаких. Но Вазген очень ждет.
— Даже кюшать не может, — Йорген достает трубку изо рта, смотрит Эвглене в лицо, улыбается и со стуком зубовным вставляет трубку обратно.
Эвглена Галимовна протягивает руку к настенному календарю. На нем, в черных кружевах, высоких лакированных сапогах и с плетью в руках, насупилась Динара Алиева, ведущая новостей канала МРТВ.
— Через два месяца ждем готовый сценарий, — вздыхает Эвглена Галимовна. — Вазгену я прямо сегодня отнесу. Он ведь в компьютере у нас не читает, только на бумаге. Говорит, только так может по-настоящему текст воспринимать. Я уверена — ему понравится. Он давно такого кино хочет. Устал от ситкомов за время Депрессии. А кино выходных дней — прекрасная идея. Чтоб был дополнительный стимул, открою секрет…
- Параноики вопля Мертвого моря - Гилад Элбом - Современная проза
- Паразитарий - Юрий Азаров - Современная проза
- Иголка любви - Нина Садур - Современная проза
- Я помню музыку Прованса - Юон Анн-Гаэль - Современная проза
- Полет Сокола - Дафна Дю Морье - Современная проза
- Прекрасны лица спящих - Владимир Курносенко - Современная проза
- Экстрасенс - Александр Торин - Современная проза
- Здесь живу только я - Александр Пелевин - Современная проза
- Беременная вдова - Мартин Эмис - Современная проза
- О том, что сильнее нас - Владимир Мальцев - Современная проза