Шрифт:
Интервал:
Закладка:
− А про фон Герцена что можешь сказать?
− Это тварь еще та, − проговорил Пашка и я, услышав такую реплику, удивленно на него взглянула. – Ходят слухи, что он многих девушек погубил здесь. Польки, с которыми он завязывал отношения, пропадали вскорости. Может на потеху солдатам отдавал, после того, как сам наиграется, а может…да черт его знает.
− Может просто слухи? – осторожно спросила я.
− Не знаю. Откуда им взяться, просто слухам? – окинул взглядом меня Пашка.
− Интересно, − нахмурив брови сказала я, пытаясь понять, где я просчиталась в отношении немца.
− А у тебя о нем другое мнение сложилось? – недоумевая, откуда такое могло взяться в моей голове, спросил парень.
− Другое, − протянула я. – Ладно, спасибо тебе, Паша. И прости меня за мои слова, я не со зла, − опустив глаза сказала я, поскольку мне было действительно стыдно за то, что я ему наговорила.
− Ничего, я все понимаю. Скажи, а с Андреем Владимировичем у тебя как, и правда серьезно? Ты не пойми неправильно, просто я как вспомню, как ты с ним цапалась в университете, прям не верится, что вы вместе.
− Ой, Паша, не знаю я ничего уже, − устало закрыв глаза проговорила я, испытывая в душе ужасную обиду на Андрея.
− Оль, ты слушай его. Он на эту ситуацию, в отличие от тебя, трезво смотрит, − беспокойно сказал парень, который, как и раньше в студенческие годы, пытался наладить между мной и Андреем отношения.
Усмехнувшись, я чмокнула друга в щеку и сказала:
− Все перемелется. Перемелется и будет все хорошо. Нам через неделю нужно будет улетать. Если все получится, конечно. А ты береги себя здесь и обязательно возвращайся. Вернешься и первым делом к нам с отцом в гости. Он будет рад увидеть тебя.
− Обязательно. Будем живы − не помрем, − сказал мой друг-вечный оптимист и отправился в дом.
Я же стала ждать Андрея, облокотившись на высокую сосну, одиноко стоящую возле дома. Спустя пол часа на пороге показался Гаврилыч, а за ним и Андрей.
− Ну, теперь с богом, − проговорил Гаврилыч, пожимая Андрею руку и посмотрев на меня добавил, − а ты, девка, держи себя в руках! Горе горем, а тут думать головой надо, а не сердцем.
Я ничего не ответила, лишь едва уловимо кивнув на прощание развернулась и пошла к лесу вслед за Андреем.
«Думать головой, а не сердцем. А я вот не умею думать только головой, и сколько раз мне это жизнь спасало», − подумала я, срывая травинки вдоль дороги, которые потом грызла, прямо как в детстве у бабушки в деревне.
Андрей шел молча, и когда мы были уже достаточно далеко от хутора, повернулся ко мне и сказал:
− Оля, я знаю, что ты сердишься на меня. Но ты должна понимать, что я обещал твоему отцу вернуть тебя в целости и сохранности. И если он оттуда, сверху, дает такую команду, то ослушаться приказа мы не можем. Никто не может, понимаешь? Если мы не вывезем фон Герцена, то провалим операцию и будем объясняться тогда уже не перед твоим отцом. И если нам не засветит трибунал, то это будет большим чудом. Ты ведь это понимаешь!?
− Я понимаю сейчас только то, что отец отпустил меня сюда только потому, что понимал, что я буду зажата рамками приказа и мое чувство ответственности перед командой возьмет верх над моими эмоциями. А там, глядишь, я вернусь и у меня, насмотревшуюся на все прелести войны, не останется более желания возвращаться сюда. Он видит меня насквозь, мой самый лучший отец в мире. Но он не учел того, что я упрямая настолько же, насколько и ответственная. Я выполню задание, мне всего-то надо будет выманить фон Герцена в обозначенное место. Встреча уже назначена, так что с этим проблем не будет. Поэтому, следующую неделю я посвящу поиску нашего информатора. А вы, Андрей Владимирович, занимайтесь…ну чем там обычно занимался Штольц в таких случаях. И мне не мешайте, − зло прошипела я. – Более того, не вздумайте мешать мне. Я все сделаю сама!
− Ольга, не лезь к Гюнтеру! Это приказ! – гневно сказал Андрей.
− Приказ! И ты веришь в то, что я подчинюсь? – вздернув подбородок спросила я. – Я безгранично благодарна тебе за то, что ты вытащил меня из моего отчаянного состояния, но это дело касается лично моей боли, только моей. Поэтому, слушать тебя я не буду, Андрей. Но я даю слово, что буду по максимуму осторожной. Если узнаю, кто информатор, не буду лезть на рожон, а приду к тебе и ты сам решишь, что с ним делать. Если же за неделю я не продвинусь ни на шаг, то в назначенный день мы вытащим фон Герцена и улетим в Москву. Я не прошу меня понимать, мне нужно лишь только не мешать. Пожалуйста.
Мужчина смотрел на меня так же, как и тогда, в университете – строго, без единых эмоций на лице, лишь только в его глазах бушевало пламя, порождаемое его желанием задать мне трепку.
− Хорошо, − спокойно ответил Андрей, явно лишь делающий вид, что согласен со мной. – Но делать мы будем все вместе. Приедем домой, обговорим все с Гордеевым и если он даст добро, то только тогда будем решать вопрос, который тебя так волнует. Мы не одни здесь, Оля. Мы должны отвечать за всю нашу команду. Жизнь каждого здесь зависит от наших решений и поступков. Пойми это.
− Ну и прекрасно, − ответила я, сделав вид, что согласна с ним, в душе же зная, что Гордеев поддержит Андрея и скажет, что нужно выполнять приказ и если я не возьму все в свои руки, то за то время, что осталось, ничего мне узнать не дадут.
Усевшись в нашу машину, мы вернулись в город в молчании, которое знаменовало собой нашу первую крупную размолвку. Пока Андрей принимал ванную после нашей
- Аспазия - Автор неизвестен - Историческая проза
- «Смертное поле». «Окопная правда» Великой Отечественной - Владимир Першанин - О войне
- В памяти и в сердце (Воспоминания фронтовика) - Анатолий Заботин - О войне
- Барыня уходит в табор - Анастасия Дробина - Исторические любовные романы
- Скаутский галстук - Олег Верещагин - О войне
- Дым отечества - Константин Симонов - О войне
- Принуждение к миру - Дмитрий Абрамов - Альтернативная история / Попаданцы / О войне
- Ночь без права сна - Златослава Каменкович - Историческая проза
- Товарищ Сталин: роман с охранительными ведомствами Его Императорского Величества - Лео Яковлев - Историческая проза
- На той стороне - Аркадий Макаров - Историческая проза