Шрифт:
Интервал:
Закладка:
"Перед войной". Теперь все делится на раньше и теперь. Она и не заметила, как привыкла к этому разделу. Незримая граница легла через тихий город Брянск, поселок на речке Снежке, солнечный, дышащий морем Севастополь. Солоно на сердце думать об этом. "Хватит, — оборвала себя Раиса. — Ты теперь человек военный, топай давай!”
— Такой же, как в июне был, — не выдержав, подумала она вслух. — Будто и войны никакой нет.
— Вы что, в Севастополе уже были? — тут же обернулся сопровождающий.
— Этим летом, перед самой войной. Профком в санаторий послал, — объяснила Раиса.
Сопровождающий совершенно очевидно обрадовался.
— Тем лучше! У меня приказ сопроводить вас в канцелярию начмеда 51-й. А уж дальше сами, товарищ старший сержант.
В канцелярии он дождался, пока поставят какой-то штамп в документ, видимо, чтобы было чем отчитываться перед командованием. Торопился, нервно курил на пороге, явно не терпелось избавиться от обязанности кого-то куда-то сопровождать. Дождавшись наконец, своей печати, он торопливо откозырял Раисе, сунул ей в руки пакет с документами, развернулся и сгинул, будто растворился.
Канцелярия занимала первый этаж приземистого старого дома с узкими окнами, кое-где с фанерой вместо стекол. В коридорах было шумно, полно народа и висел серыми клочьями табачный дым. Несколько телефонов поминутно дребезжали из-за дверей. Раиса не сразу поняла, куда и к кому ей вообще обращаться, все, кого она ни пыталась спросить, отмахивались,
Пару раз Раисе говорили: “Ждите, вас вызовут”, и выпроваживалии в коридор, даже не поинтересовавшись, что ей нужно. Наконец, потеряв терпение, она просто сунулась в ближайшую дверь сразу за вышедшим оттуда высоким военным с одной шпалой в петлицах. И оказалось — попала куда надо.
Завканцелярией, или кем он должен быть, немолодой, хмурый и, похоже, мало спавший последние несколько суток, даже не дослушав объяснений, бросил коротко: “Давайте пакет”.
Он сломал печати без малейшего уважения, а содержимое изучил не в пример быстрее следователя, задержавшись только на одной бумажке.
“Без видимых следов вскрытия, — проворчал он под нос, — Бдительности-то, бдительности!”
Раиса хотела было сказать что-нибудь нейтральное про необходимость, но завканцелярией уже что-то быстро черкнул на бумажке, поставил печать, сложил все, кроме свежего предписания, в пакет. С сургучом возиться не стал, расписался на клапане.
— Ваши на Федюхиных высотах стоят, — сказал он, — Это на север от Балаклавы, по дороге на хутор Мекензия. Отправляйтесь туда, там доложитесь. Отдельный учебный отряд.
Раиса попыталась уточнить, где же ей искать эту дорогу, но в ответ он лишь махнул рукой куда-то в сторону шкафов с документами:
— В Балаклаве спросите, — и уткнулся в следующую папку, давая понять, что разговор окончен.
— Разрешите идти? — теперь Раиса помнила, что просто так повернуться и выйти не полагается.
Тот поднял глаза от папки, всем своим видом выражая удивление и недовольство, что мол, вы еще здесь, товарищ старший сержант?
— Идите.
Глава 9. Федюхины высоты. Сентябрь 1941 года
С дорогой повезло, подкинула попутная машина. Только при повороте на Балаклаву защемило опять под сердцем. Вот он, маленький южный город, где еще недавно так хорошо было отдыхать! Там по-прежнему плещется море, и ветер шумит в можжевельниках. “А в санатории нашем наверняка госпиталь”. И Раиса решила, что хорошо все-таки, что часть стоит не в самой Балаклаве. Все меньше огорчений.
Водитель высадил ее у поворота, на грунтовой, сильно разъезженной дороге, петляющей по рыжей выгоревшей степи куда-то в сторону поросших лесом гор. Сказал, что “отсюда до Федюхов рукой подать”, и поехал дальше прямо.
Но "рукой подать" оказалось не то чтобы совсем близко. Для водителя, может, и в самом деле ерунда. А Раисе топать по пыльной дороге под жарким полуденным солнцем оказалось совсем не весело. Особенно, если мимо проезжали машины, поднимая клубы густой, долго не оседавшей пыли. Ни одна из них на поднятую руку не остановилась, так и пришлось идти пешком.
По счастью, на полдороги отыскался колодец. Воду черпала какая-то часть, следовавшая таким же пешим порядком. Видать, ополченцы — по большей части, в обмотках, винтовки старые, потертые, да и люди — либо едва восемнадцать исполнилось, либо уже хорошо за тридцать. Бойцы ее пропустили, и Раиса с удовольствием напилась студеной, ломящей зубы воды, ополоснула лицо и руки, наполнила флягу. Новую ей выдали металлическую, теперь можно не бояться, что расколется.
Дальше дорога забирала в гору. Не крутую, но идти стало тяжелее. Вокруг раскинулась каменистая, раскаленная степь, с выжженной солнцем травой. Сухие былки были густо унизаны белыми раковинками улиток. Они вылетали из-под сапог как брызги, когда Раиса шла по обочине. Вдали, в дымке, едва угадывались горы. Солнце жарило безо всякой жалости, на ногах было как по пуду, никак не могла Раиса привыкнуть к сапогам. И где, спрашивается, ей дальше искать? Кого? Ничего этот жук канцелярский толком не объяснил!
Между сопками в низинке расположилась пехотная часть. Раиса решила спросить у первого же встреченного бойца, где тут санвзвод или хоть какое-то медицинское подразделение. Но боец был на карауле и строго по уставу ничего ей не ответил, кроме как: “Разговаривать не положено!”
Он выглядел совсем мальчишкой, едва призванным. Его суровость насмешила, но спорить Раиса не стала. И в самом деле, не положено.
Вздохнув, она вернулась на дорогу и пошла дальше, решив подняться на ближайшую горку и осмотреться, кто здесь есть еще. Невдалеке обнаружились палатки. Раиса задумалась, может туда дойти, уточнить направление. Вдруг там будет не только часовой, у которого на все-про-все устав караульной службы, а еще и его командир. Уж он-то хоть что-то растолкует. И не пройдя и десятка шагов к палаткам услышала вдруг голоса. Слов сперва не разобрала, пока общий гомон не перекрыл голос, звучный, громкий и очень хорошо ей знакомый:
— Отряд, равняйсь! Смирно! Вольно. Комарова, подтяните сумку, опять болтается. Вы не в гусарах служите. Поползете — цепляться будет. Вы понимаете, что в бою она вас погубит легко? До ужина самоподготовка. Разойдись!
На этот голос Раиса бросилась бегом, не чувствуя усталости. Не бывает, не может быть в жизни таких совпадений! А вот — пожалуйста.
Она смешалась с девчатами в форме, когда строю уже дали команду “разойдись”. Так и есть! Свои девчонки, “змейки” на петлицах, все как положено. Но главное — командир. Алексей Петрович собственной персоной.
— Здравия желаю, товарищ!… - Раиса осеклась, начисто забыв, что означает шпала на его петлицах, и, вытянувшись в струнку, по военному, закончила совершенно гражданским, — Товарищ профессор, разрешите обратиться! Старший сержант Поливанова прибыла для несения службы.
Девчонки так и покатились со
- Аспазия - Автор неизвестен - Историческая проза
- Осенний август - Светлана Нина - Историческая проза / О войне / Русская классическая проза
- Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху. 1930–1940-е годы - Георгий Андреевский - Историческая проза
- Легковерие и хитрость - Николай Брусилов - Повести
- Священный Цветок. Суд фараонов - Генри Хаггард - Проза
- Грозная птица галка - Игорь Гергенрёдер - Историческая проза
- Яркий закат Речи Посполитой: Ян Собеский, Август Сильный, Станислав Лещинский - Людмила Ивонина - Биографии и Мемуары / Историческая проза
- ППГ-2266 или Записки полевого хирурга - Николай Амосов - Историческая проза
- Витебск и евреи. История, Холокост, наши дни - Маргарита Акулич - Историческая проза
- Рождение богов (Тутанкамон на Крите) - Дмитрий Мережковский - Историческая проза