Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Никифор Бурак, солдат из второго батальона Тобольского пехотного полка, писал своим родителям, жене и детям в деревню Сидоровка в Киевской губернии:
Мы сейчас очень далеко от России, в стране которая совсем не похожа на Россию, мы почти в самой Турции и каждый час ожидаем смерти. По правде говоря, почти весь наш полк был уничтожен турками, но по милости высшего создателя я все еще жив и здоров… Я надеюсь вернуться домой и увидеть вас всех снова, я покажусь вам и буду говорить с вами, но сейчас вы в серьезнейшей опасности и я боюсь умереть{215}.
По мере того как росли потери Паскевич все более и более противился наступлению. Хотя он ранее и настаивал на марше на Силистрию, он был обеспокоен скоплением австрийских войск на сербской границе. С учетом британцев и французов, собирающихся высадиться на берег в любой момент, с учетом турок, удерживающих фронт к югу, с австрийцами, мобилизирующимися на западе, русские находились в серьезной опасности окружения враждебными армиями в княжествах. Паскевич уговаривал царя дать приказ к отступлению. Он задерживался с наступлением на Силистрию, вопреки приказу царя наступать как можно скорее, из-за страха остаться без достаточных резервов из-за нападения со стороны австрийцев.
Паскевич был прав по поводу австрийцев, которых тревожила возрастающая русская угроза Сербии. Они привели в боевую готовность войска на сербской границе, чтобы предупредить и подавить любые сербские выступления в пользу русских и прикрыть контролируемые Габсбургами сербские земли от приближающихся русских войск. Всю весну австрийцы требовали от русских покинуть княжества, угрожая присоединением к западным державами, если царь не согласиться. Британцы были равным образом озабочены русским влиянием в Сербии. По словам из консула в Белграде, сербам «внушали, что сразу после падения Силистрии русские войска появятся в Сербии и призывали присоединиться к экспедиции против южнославянских провинций Австрии». По инструкциям Палмерстона консул предупредил сербов, что Британия и Франция применят военную силу в случае вооружения Сербии в поддержку России{216}.
Тем временем, 22 апреля, в Пасхальное воскресенье по православному календарю, западные флоты совершили первое прямое нападение на русскую территорию произведя бомбардировку Одессы, важного черноморского порта. От захваченных торговых моряков британцы получили сведения, что русские собрали в Одессе 60 000 войск и большие запасы боеприпасов для переброски на Дунайский фронт (на самом деле порт имел малое военное значение и имел для своей защиты против союзнических флотов только полдюжины батарей). Они отправили ультиматум губернатору города, генералу Остен-Сакену, требуя сдачи всех кораблей, и, когда ответ не был получен, начала бомбардировку флотом из девяти пароходов, шести ракетных лодок[31] и фрегата. Обстрел продолжался одиннадцать часов, вызвав серьезные разрушения в порту, уничтожив несколько кораблей и убив несколько дюжин жителей. Попадания получил неоклассический дворец Воронцова, располагавшийся на холме над портом, одно ядро попало в статую дюка Ришелье, первого губернатора города, хотя по иронии судьбы самым пострадавшим зданием оказался отель «Лондон» на Приморском бульваре.
Во время второй бомбардировки 12 мая один из британских кораблей, пароход Тигр крепко сел на мель в плотном тумане и подвергся сильному обстрелу с берега. Экипаж был захвачен небольшим подразделением казаков под руководством молодого прапорщика Щеголева[32]. Британцы пытались сжечь свой корабль, на глазах у прогуливающихся по набережной дам с зонтиками и наблюдавших за действием. Обломки позже прибило к берегу, включая ящики с английским ромом. Казаки отконвоировали британский экипаж (24 офицера и 201 матросов) и посадили под караул в городе, где они стали объектами унизительных насмешек со стороны русских моряков и горожан, чье возмущение выбором времени нападения во время Пасхи распалялось священниками. Хотя капитан корабля, Генри Уэллс Гиффард, получивший ранение под обстрелом и скончавшийся 1 июня от гангрены, был похоронен с полными военными почестями в Одессе, и, в качестве рыцарского жеста из ушедшей эпохи, локон его волос был отправлен вдове в Англию. Пушки с Тигра были выставлены в Одессе как военные трофеи[33].
Священники объявили захват британского парохода божественным воздаянием за нападение в святое воскресенье, которое, как объявили, послужит началом священной войны. Прибитый к берегу ром был выпит моряками и рабочими доков. Последовали пьяные драки в которых погибло несколько человек. Части парохода были позже распроданы на сувениры. Прапорщик Щеголев в одно мгновение стал народным героем. Его поминали почти как святого. Браслеты и медальоны с его образом продавались даже в Москве и Санкт-Петербурге. Даже появилась новая марка папирос с его именем и портретом на коробке{217}.
Бомбардировка Одессы известила о прибытии западных держав на Дунайский фронт. Теперь вопросом было как скоро британцы и французы придут на помощь туркам против русских в Силистрии. Из опасений, что продолжение наступательных действий на Константинополь может закончится для русских плохо, Паскевич желал отступления. 23 апреля он писал Меньшикову, недавно назначенному главнокомандующему силами в Крыму:
К несчастью мы теперь мы видим, что против нас выступили не только морские державы, но и Австрия, поддерживаемая, как представляется, Пруссией. Англия не пожалеет денег чтобы привлечь на свою сторону Австрию ибо без немцев они не смогут ничего сделать против нас… Если мы обнаружим всю Европу настроенной против нас, тогда мы не будем сражаться на Дунае.
Всю весну Паскевич медлил с выполнением приказа Царя начать осаду Силистрии. В середине апреля 50 000 войск заняли дунайские острова напротив города, но Паскевич откладывал начало осады. Николай был в ярости из-за такого недостатка энергичности у своего командующего. Хотя он и признавал, что Австрия может встать на сторону врага, Николай отправил Паскевичу гневную записку, побуждая его начать приступ. «Если австрийцы предательски атакуют нас», писал от 29 апреля, «вы должны встретить их 4-м корпусом и драгунами; это будет достаточно для них! Ни слова более, мне больше нечего добавить!»
Наконец 16 мая, когда после трех недель мелких стычек русские получили контроль над возвышенностью к юго-западу от Силистрии, они начали обстрел города. И даже тогда Паскевич фокусировался на внешнем периметре, полукруге каменных фортов и земляных насыпей в нескольких километрах от самой Силистрии. Паскевич надеялся взять турок измором и обойтись малыми потерями при осаде. Однако командующие осадой офицеры понимали, что эти надежды пусты. Турки
- AНГЛО-САКСОНСКАЯ ХРОНИКА - АВТОР НЕИЗВЕСТЕН - История
- Другой взгляд на Сталина (Запрещенный Сталин) - Людо Мартенс - История
- Крымская весна. 30 дней, которые потрясли мир - Олег Матвейчев - История
- Аттила. Русь IV и V века - Александр Вельтман - История
- Раннее христианство: страницы истории - Ирина Свенцицкая - История
- История государства Российского. Том II - Николай Карамзин - История
- Загадки древности (Белые пятна в истории цивилизации) - Гарий Бурганский - История
- Крымская война - Е Тарле - История
- Рассказы Геродота о греко-персидских войнах и еще о многом другом - Михаил Гаспаров - История
- Балтийские славяне. От Рерика до Старигарда - Андрей Пауль - История