Шрифт:
Интервал:
Закладка:
пожимаю тебе руку, мой брат, и хочу чтобы ты знал, что я люблю тебя. Ныне смилуйся надо мной, о Боже! Я препоручаю себя тебе со всей искренностью — пусть сбудется Твоя воля! Да здравствует Франция! Сегодня наш орел может воспарить над Севастополем!{479}.
Не все подготовительные мероприятия союзников пошли по плану. Вечером из французских и британских лагерей побежали дезертиры — не только среди солдат, но и среди офицеров, у которых не хватило силы воли участвовать в предстоящем штурме и они перешли на сторону противника. Русские были предупреждены о предстоящем штурме французским капралом, который перебежал из Генерального штаба и передал русским подробный план нападения французов. «Русские знали с точностью до деталей положение и силу всех наших батальонов», написал Эрбе, который позднее услышал об этом от старшего русского офицера. Они также получили предупреждения от британских дезертиров, включая одного из 28-го полка (Северный Глостерширский). Но даже и без этих предупреждений русские были предупреждены шумной подготовкой британцев вечером 17-го. Подполковник Джеймс Александр (James Alexander) из 14-го полка вспоминал: «Люди в возбуждении не ложились спать, а оставались на ногах до полуночи, когда нам велели строиться. Наш лагерь выглядел, как освещенная ярмарка, с шумом голосов повсюду. Русские, должно быть, обратили на это внимание»{480}.
Конечно они обратили на это внимание. Прокофий Подпалов, личный слуга генерала Голева в Редане, вспоминал, как он заметил постепенное увеличение активности в Карьерах вечером — «звук голосов, шагов в траншеях и грохот колес орудий, направлявшихся к нам», что «делало очевидным, что союзники ждут сигнала к штурму». В тот момент русские начали выводить свои силы из Редана. Люди возвращались в город на ночь. Но заметив эти признаки предстоящей атаки Голев приказал всем своим войскам вернуться в Редан, где они установили орудия и заняли свои позиции на брустверах. Подпалов вспоминал «необыкновенную тишину» среди солдат, ожидавших начала атаки. «Эта могильная тишина содержала в себе что-то зловещее: каждый чувствовал, что нечто ужасное приближается, что-то мощное и угрожающее, с чем мы будем сражаться насмерть»{481}.
Атака французов было запланирована на время задолго до восхода солнца, в три часа утра, сначала должен была быть трехчасовая артподготовка, затем штурм Малахова кургана в шесть утра, через час после восхода солнца. Однако вечером 17-го числа Пелисье внес неожиданные изменения в план. Он решил, что в те первые минуты светлого времени русские не могли не заметить, как французы готовятся к атаке, и они могли бы подвести пехотные резервы для защиты Малахова кургана. Поздно вечером он издал новый приказ атаковать Малахов сразу в три часа ночи, когда сигнал для начала атаки должен был быть подан из редута Виктории, за французскими линиями возле Мамлона. Это было не единственное неожиданное изменение в тот вечер. В приступе гнева и стремясь приписать ожидаемый успех себе, Пелисье также отстранил генерала Боске, который поставил под вопрос его решение начать атаку без артподготовки. У Боске было подробное знание русских позиций, и он пользовался доверием солдат; его заменил генерал, у которого этого доверия не было. Французские войска были потрясены внезапными изменениями, особенно генерал Мейран, назначенный командовать атакой с 97-м полком, который лично был оскорблен взрывным Пелисье в еще одном споре, подвинув Мейрана уйти к своей позиции, говоря: «Il n’y a plus qu’à se faire tuer»[97] {482}.
Но именно Мейран, из-за своего нетерпения, совершил фатальную ошибку, когда он принял след светящейся из зажигательного фитиля ракеты за сигнал начать атаку и приказал 97-му полку начать штурм на пятнадцать минут раньше, когда остальные французские войска еще не были готовы. По словам Эрбе, который находился с 95-м полком во второй колонне, сразу за Мейраном, генерала вывел из себя инцидент случившийся сразу после двух часов ночи, когда два русских офицера подкрались к французским окопам и крикнули в темноте,
«Allons, Messieurs les Français, quand il vous plaira, nous vous attendons»[98]. Мы были поражены. Было очевидно, что враг знал все наши планы, и нас ждала подготовленная оборона. Генерал Майран вспыхнул от этого дерзкого вызова и выстроил своих людей в колонны, готовых атаковать Малахов, как только будет дан сигнал… Все взгляды были прикованы к редуту Виктория. Внезапно, около четверти третьего, было видно мерцающий свет, за которым следовала полоса дыма, пересекающая небо. «Это сигнал», кричали несколько офицеров, собравшихся вокруг Мейрана. Вскоре после этого появилась вторая полоса света. «Сомнений нет», — сказал генерал, — «это сигнал. Кроме того, лучше быть слишком рано, чем слишком поздно. Вперед, 97-й!»
97-й двинулся вперед — только чтобы попасть под смертоносный вал заградительного артиллерийского и ружейного огня русских, которые были хорошо вооружены и были готовы на каждом бруствере. «Внезапно неприятель двинулся на нас огромной волной», вспоминал Подпалов, который наблюдал за сражением из Редана.
Вскоре, в слабом свете, мы смогли лишь различить, что у врага были лестницы, веревки, лопаты, доски и так далее — это напоминало армию муравьев в движении. Они приближались все ближе. Внезапно, вдоль всей линии раздались наши горны, за которыми последовал грохот наших пушек и стрельба из наших ружей; земля затряслась, раздалось грозное эхо, и от дыма от выстрелов стало так темно, что ничего не было видно. Когда он рассеялся, мы увидели, что земля перед нами была усыпана телами павших французов.
Мейран был среди тех, кто был ранен в первой волне. Вставший на ноги при помощи Эрбе, он получил серьезное ранение в руку, но отказался отступать. «Вперед, 95-й!» — крикнул он второй линии. Подкрепления двинулись вперед, но их тоже скосили выстрелы из русских пушек. Это было не сражение, а резня. Истинктивно атакующие залегли, игнорируя приказы Мейрана двигаться вперед, и вступили в перестрелку с русскими. Через двадцать минут, когда поле боя было усыпано их трупами, французские войска увидели ракету в небе: это был настоящий сигнал к атаке{483}.
Пелисье приказал запустить ракету в отчаянной попытке согласовать французскую атаку. Но если Мейран двинулся вперед слишком рано, его другие генералы были не готовы: ожидая более позднего начала, у них не получилось подготовиться вовремя. Войска из резервных линий были спешно направлены вперед, чтобы присоединиться к атаке, но внезапный приказ двигаться вперед сбил их с толку, и многие из солдат «отказывались покидать окопы, даже когда их офицеры угрожали им самыми суровыми наказаниями»,
- AНГЛО-САКСОНСКАЯ ХРОНИКА - АВТОР НЕИЗВЕСТЕН - История
- Другой взгляд на Сталина (Запрещенный Сталин) - Людо Мартенс - История
- Крымская весна. 30 дней, которые потрясли мир - Олег Матвейчев - История
- Аттила. Русь IV и V века - Александр Вельтман - История
- Раннее христианство: страницы истории - Ирина Свенцицкая - История
- История государства Российского. Том II - Николай Карамзин - История
- Загадки древности (Белые пятна в истории цивилизации) - Гарий Бурганский - История
- Крымская война - Е Тарле - История
- Рассказы Геродота о греко-персидских войнах и еще о многом другом - Михаил Гаспаров - История
- Балтийские славяне. От Рерика до Старигарда - Андрей Пауль - История