Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Главной особенностью, которая отличает англо-саксонские законы VIIX вв. от континентальных правовых памятников (прежде всего — варварских правд), является гораздо большее разнообразие терминологии, используемой по отношению к рабам. И причина этого разнообразия, без сомнения, заключалась прежде всего в языке фиксации законов. Если все континентальные северогерманские правды использовали в качестве главного языка латынь, лишь изредка используя германские слова и выражения для разъяснения отдельных судебных казусов, то англосаксонские правовые установления изначально создавались на народном языке[1108].
Если для латинского языка была характерна унификация понятий, связанных с зависимостью, рабством, служением господину, а половозрастные различия сводились во многом к дихотомии «servus — ancilla», то в древнеанглийском законодательстве присутствовали слова и выражения, которые помогали выделить конкретную персону из общей массы не только по половозрастным признакам, но и по степени её зависимости (т. е. по величине уплачиваемого за жизнь штрафа), по роду занятий, а в отдельных случаях — даже по этнической принадлежности[1109]. Поэтому рассмотрение проблемы занятий рабского населения англосаксонских королевств в раннесредневековый период в отдельном параграфе является очень важной задачей.
Первым (и самым главным) фактором разделения труда лично зависимых людей являлась возможность их участия в производственных процессах, требовавших наличия определённой квалификации. При этом особое значение имело то, кто являлся господином раба: лично зависимые от короля люди, как и во франкском обществе, ценились у англо-саксов более всего. В качестве примеров можно назвать кузнецов короля[1110], королевских посланников и гонцов[1111], королевскую служанку[1112], рабыню-мукомольщицу[1113], королевского конюшего[1114]. За лишение жизни такого человека полагался довольно высокий штраф: в случае с королевской служанкой и рабынями двух последующих категорий — от 12 до 50 шилл.; в случае с кузнецом, королевским послом — «простая вира», что можно приравнять к возмещению за жизнь свободного непривилегированного англо-сакса, указанному в титуле 21 в количестве 100 шилл.[1115] С одной стороны, указанный факт противоречит классическому пониманию раба, поскольку здесь он выступает в качестве субъекта права, в качестве правоспособной персоны, наделённой к тому же вирой свободного англо-сакса; с другой стороны — у нас нет никаких фактов, говорящих о наличии у таких рабов родственных связей. Скорее всего, вира отходила непосредственно королю.
В более позднее время, при развитии в Англии крупного землевладения и увеличении удельного веса лично и поземельно зависимого населения в XXI вв., наблюдалось сохранение прослойки зависимых от богатого землевладельца или знатного человека (глафорда) мастеров. В первую очередь, на это указывает юридическая компиляция под названием Gerefa (Ger.), которую Либерман относил к донормандскому периоду английской истории (приблизительно к 960-1060 гг.). Именно здесь были предусмотрены положения, согласно которым управляющий поместья должен был обеспечивать не только координацию хозяйственной жизни домениальных земель и наделов зависимых людей, но и снабжать их всех необходимым для работы и исполнения натуральных и денежных повинностей в пользу своего господина. Поскольку в составе поместья также находились квалифицированные работники (среди них упомянуты мельник, сапожник и кровельщик), герефа обязан был знать особенности их труда, подбирать для них соответствующие орудия труда и планировать их работу[1116]. Хотя не имеется прямых доказательств высокого статуса этих мастеров, их первоочередное обеспечение управляющим поместья однозначно говорит в пользу их прямой зависимости от самого хозяина поместья и особой их важности в структуре манориального хозяйства X–XI вв.
Достаточно высоким правовым статусом обладали также зависимые от богатых и знатных членов англо-саксонского общества люди. В первую очередь, к таковым следует отнести девушек, упомянутых в законах Этельберта VII в., в обязанности которых входило подношение вина своему господину. Причём хозяин рабыни при этом мог быть как знатным человеком (eorl)[1117], так и непривилегированным свободным человеком (ceorl)[1118].
Примерно на одном уровне с прислужницей, приносившей кэрлу вино, мог стоять т. н. «нахлебник» свободного человека (ceorles hlafæta)[1119]. Данное слово, как и некоторые другие социальные категории VII в., встречалось в правовых источниках только один раз. Это сильно затрудняет понимание его статуса и степени зависимости от кэрла (свободного)[1120]. Основываясь более всего на этимологии слова, можно предположить, что сфера применения труда «нахлебника» лежала в области выращивания и сбора зерновых культур. Пелтрэ отмечал, что эта категория могла быть родственной другой, указанной только в одном из документов об отпуске на волю 1030–1050 гг. — hrafbrytta («тот, кто предоставляет [господину] хлеб»)[1121].
В Уэссексе VII в., согласно законам Инэ, присутствовали также другие зависимые группы населения, жизнь которых должна была высоко оцениваться по причине наличия у них особых умений или важности их работы. Например, в титуле 63 особенно подчёркнуто то, что гезит мог брать с собой в дорогу герефу, кузнеца (или плотника) и няньку[1122]. О ценности работников по дереву и металлу мы уже писали выше; под герефой в данном случае, видимо, следует понимать управляющего поместьем или образованного помощника знатного англо-сакса с достоинством гезита, а кормилица должна была заниматься детьми своего хозяина в процессе его путешествия. К сожалению, мы ничего не знаем о ценности жизни этих зависимых категорий населения; для кузнеца гезита можно только предполагать оценку жизни, сходную с кузнецом короля. По-видимому, так же высоко оценивалась и жизнь управляющего поместьем. Кормилица получала достаточно высокую оплату за свой труд вне зависимости от социального статуса её хозяина[1123]; надо полагать, что и её жизнь должна была защищаться высоким штрафом.
Определяющий характер сельского хозяйства в структуре занятий лично зависимого населения англо-саксонского общества подтверждает наличие такой категории, как esne. Пожалуй, для периода VII вв. эта категория была, наряду с термином þeow, наиболее часто встречавшейся. Название социального статуса esne возвращает нас к общегерманскому этапу существования германских языков, когда англо-саксы ещё не переселились на Британские острова и проживали на севере континентальной Европы.
Индоевропейский корень этого слова — *es-en-, *os-en-, в готском трансформировался в asans («урожай, жатва, плоды, лето») или asneis («сезонный рабочий, подёнщик»)[1124], древнеанглийское earnian и древневерхненемецкое arnen («собирать, жать»). Таким образом, это слово изначально было связано с полевыми работами[1125].
- Люди, нравы и обычаи Древней Греции и Рима - Лидия Винничук - История
- Жизнь древнего Рима - Мария Сергеенко - История
- Экономика Древнего Востока, Древней Греции, Древнего Рима, Древней Руси - Коллектив авторов -- История - История / Экономика
- Очерки по истории архитектуры Т.2 - Николай Брунов - История
- История Древней Греции в биографиях - Г. Штоль - История
- Жизни философов и софистов - Евнапий - История
- Испания от античности к Средневековью - Юлий Циркин - История
- Англия Тюдоров. Полная история эпохи от Генриха VII до Елизаветы I - Джон Гай - История
- В поисках четвертого Рима. Российские дебаты о переносе столицы - Вадим Россман - История
- Эволюция средневековой эстетики - Умберто Эко - История