Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В следующую секунду калиброванные брёвна дома потемнели по смоляным каналам и стали исчезать. Мы покидали сферу спящих, да. Но на этот раз… не погружались. Теперь, когда было с чем сравнить, я понял, что и сейчас, и когда патриарх менял мне нхакала на лихо, мы возносились выше, к внешним сферам воронки мироздания. Родник – место, где возникала всякая жизнь, находился именно там.
Иго осталась в просторном зале второго этажа. Казалось, она видела нас и сейчас – взгляд бегал точно по нашим лицам до тех пор, пока девочка сама не перестала быть видна.
Но полного перехода в верхнюю сферу я не ощутил – патриарх вдруг остановил вознесение, едва начав. Он изменился не полностью, не принял того грозного облика, какой видел я во время пребывания выше сферы спящих. Наверное, чтобы не пугать и без того растерянных новичков.
Полупризрачные деревья вокруг шумели и качались, легко находя друг на друга, спутываясь и сливаясь. Где-то еле-еле слышалось течение реки и придавленные, выжатые какие-то выкрики диковинных птиц. Если приглядеться, то можно было даже различить не до конца растворившиеся брёвна нашего дома, как и пристальный взгляд девочки-выродка. Дед осторожничал. Да и правильно делал. В конце концов, я-то, когда оказался в Роднике, имел хоть какое-то представление о мире ловчих.
Стало ясно, что задумал дед. И даже почему он это задумал. Я ведь Проводник, что бы это в действительности ни означало. Долгое пребывание ловчих без сущностей рядом со мной чревато если не новым выбросом, то наверняка какими-либо неприятностями поменьше.
Дед приблизился к Кате, и та чуть не шарахнулась, засмотревшись по сторонам. Она была похожа на тощую, голодную, больную голубку, которой теперь вдобавок ещё и крыло перебили.
– Я выну её для тебя, Екатерина, – произнёс хозяин дома и положил ладони себе на грудь. – Но просто передать её не могу. Уже нет. Ты должна схватить её, понимае? Цепко. Как за жизнь свою ухватиться. Она для тебя и станет новой жизнью.
Та закивала так горячо, что аж капюшон спал. Да, сильно же ей лицо изуродовало… И, наверняка, не только лицо…
Дедовские ладони засветились, он сморщился, как от боли. Слегка запрокинул голову, зажмурился, наморщив высокий лоб, сжал пальцы в кулаки. И потянул. А за его руками, прямо из груди ярким свечением начал проступать силуэт. Сначала маленький, золотисто-зелёный, но чем дальше оказывались руки, тем быстрее он рос и проявлялся. Это была берегиня, совершенно точно. Златокожая девица с листьями и хвоей вместо ногтей и волос, которая, казалось, беспокойно спала, то и дело дёргая руками-ногами, словно бы от кого-то во сне убегая. Почему-то я ни минуты не сомневался, что дед подарит Кате именно эту сущность.
– Я называю тебя, Екатерина, частью рода Велес. И дарую тебе эту сущность. Поглоти её!..
Берегиня вздрогнула, встрепенулась, глазки на миленьком, почти детском лице раскрылись – быстрые, неспокойные, как канарейка в клетке, – и она тут же попыталась улизнуть. Катя опомнилась запоздало. Выбросила руку, но как-то несмело. И ухватила золотисто-зелёное запястье буквально в самый последний момент.
– Покорись!.. – пискнула она так неуверенно, что берегиня поначалу её даже не расслышала. – Покорись!..
Дед не вмешивался. Стоял, сложив руки на груди, даже когда сущность дёрнула Катю так сильно, что та плюхнулась носом в землю, или что там у нас было под ногами. Гера отпрянул, я было шагнул на помощь, сам того от себя не ожидая, но дед остановил меня взглядом. Я понял. Катя должна сама сделать это.
– Покорись!
Золочёная девица вскинулась и замахнулась узенькой ладошкой, будто решила влепить невнятной ловчей оплеуху – окстись, мол. Но вдруг уставилась на неё заворожённо. Быстрые глазки уже не скакали по всему, чему только можно, мечущийся в постоянном движении взгляд берегини оказался заперт в границах обезображенного лица Кати. Вместо пощёчины сущность коснулась её острого, некрасивого подбородка листиками ногтей, что вдруг стали мягкими, провела ими по бугристым от шрамов щеке и носу. И начала таять. Растворяться зелёным туманом, чтобы, намотавшись на руку призрачной шалью, исчезнуть в расширенных глазах перепуганной девушки.
– С этого момента Екатерина – хранительница родового очага! – дед обращался к нам. – Пусть каждый, кто ранен, кто нуждается в душевном тепле и утешительном слове, идёт к ней. Именно так и должно быть, – он вздохнул с натугой, словно ощутил на плечах всю тяжесть прожитых веков. – Так и должен заново начаться мой род. С тепла. С хрупкой, надломленной женщины…
Это было что-то вроде ритуала. Я не был уверен до конца, но в родах ведь существовала иерархия, а значит, имелись и какие-то титулы, должности, что ли. Первый глашатай, второй глашатай или вот – хранительница. Даже Ганс упоминал об этом, но, правда, в контексте выращивания Духа. Чтобы Дух рода снова обрёл полную силу, нужен был «полный расклад» иерархии. И именно этим сейчас занялся дед.
Когда Катя попятилась, пискляво бормоча какие-то невнятные благодарности, вперёд сам выступил Гера. Взгляд деда ненадолго сделался тяжёлым и… полным грусти. Он нахмурился, как если бы в случившемся с семьёй пацана виноватым считал себя.
– Я готов! – выпалил Гера.
На мгновение показалось, что дед считает иначе. Пальцы его отпрянули от груди, он задумался, потемнел лицом, словно бы из памяти лезло что-то нехорошее, что-то настырное, но очень важное. В конце концов он сморгнул наваждение и всё же произнёс:
– Я называю тебя, Герман, частью рода Велес. И дарю тебе сущность. Поглоти её!
За ладонями патриарха тенётами тянулся туман. Он скручивался и свивался невесомыми нитями, но только чтобы в следующую секунду вновь распасться на мельчайшие бессвязные капельки. Иногда в нём мелькала морда: глаза закрыты и за ненадобностью давно поросли серой шерстью, линия сомкнутой пасти гнутая, длинная – почти улыбка от уха до уха, и в центре морды дыра одной-единственной ноздри под обломком короткого носа. Уж не знаю почему, но хмарника я представлял себе иначе. Впрочем, как и лихо ведь.
Гера не медлил. Более того, он чуть ли не выхватил сущность из рук деда, хмарник не имел ни малейшего шанса на побег. Руки пацана вошли в туман, и тот окутал его. Сущность завилась вокруг поэта, морда попеременно возникала то над его плечом, то над головой, то за спиной или прямо перед ним. А Гера смотрел на это безобразие взглядом бывалого хирурга.
– Покорись.
Кружение прервалось, как и не было. Пацан втянул туман сущности, как дым за школьным углом при виде приближающегося завуча. И вдруг запрокинул голову, будто тот самый
- Старый рыцарь - Дилара Маратовна Александрова - Героическая фантастика / Прочие приключения / Фэнтези / Эпическая фантастика
- Старый рыцарь - Крепкая Элья - Боевая фантастика / Героическая фантастика / Прочие приключения
- Белая Полоса вокруг - Алексей Абвов - Боевая фантастика
- Антимаг - Александр Гедеон - Боевая фантастика / Попаданцы / Периодические издания / Фэнтези
- Ловчие Удачи - Вячеслав Седов - Боевая фантастика
- Подрывник будущего. «Русские бессмертны!» - Александр Голодный - Боевая фантастика
- Клыки. Истории о вампирах (сборник) - Коллектив переводчиков - Боевая фантастика
- Ставка больше, чем смерть. Металл Армагеддона - Александр Голодный - Боевая фантастика
- Война Кланов. Медведь 1 - Алексей Калинин - Боевая фантастика / Боевик / Фэнтези
- Рыцарь из ниоткуда - Александр Бушков - Героическая фантастика