Форма входа
Читем онлайн Дочь Муссолини. Самая опасная женщина в Европе - Кэролайн Мурхед
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
зале Квиринальского дворца с его расписными фризами и фламандскими гобеленами, при свечах и благоухании роз. Некоторую неловкость вызывало не сходящее с лица Гитлера презрительное выражение при виде короля и его элегантных, усыпанных драгоценностями придворных – он отдавал явное предпочтение Муссолини и его окружению. На вопрос, не захочет ли он принять парад верхом, Гитлер ответил, что терпеть не может лошадей. По Риму пополз слух, что, прежде чем отправиться спать, он попросил, чтобы ему в покои прислали женщину – Чиано объяснял это тем, что ему нужна была горничная, чтобы расстелить постель. Он также ворчливо жаловался, что Квиринальский дворец напоминает ему катакомбы. Позднее Гитлер рассказывал, насколько дворец ему не понравился, что он был в ярости, когда слуга унес у него из-под носа тарелку с недоеденным блюдом. Он был недоволен тем, что Музей Ватикана оказался закрыт, и что папа римский уехал «подышать более приятным воздухом» в свою летнюю резиденцию в Кастель-Гандольфо, провозгласив в своей недавней энциклике, что «антисемитизм недопустим, мы все духовные семиты». А свастику Пий XI назвал «крестом, враждебным кресту Христа».
Бесконечная череда приемов завершилась роскошным театрализованным банкетом в палаццо Венеция. Шампанское лилось рекой. Эдда и Чиано возглавили вереницу представленных Гитлеру официальных лиц, но, как заметил Нельсон Пейдж, выражение лица его оставалось рассеянным и слегка безумным. Французский еженедельник Paris Match сделал визит темой номера и оказался далеко не единственным, отметившим, что Эдда, несмотря на свои всего лишь 28 лет, была теперь, безусловно, самой влиятельной женщиной в Италии, и что она унаследовала бунтарскую независимость своих предков, наряду с гордостью, амбициями и страстью, которые привели ее отца к величию. Влиятельность безусловно, но реальная власть? Свидетель многих важнейших событий международной политики и даже непосредственный участник некоторых из них, она, конечно, занимала уникальное место, откуда ее мнение будет услышано, и, ни секунды не колеблясь, высказывала его и отцу, и Чиано. Практически все полные тревоги и неопределенности дни 1938 и 1939 годов она провела в Риме, и немалую их часть с отцом на вилле Торлония. Они постоянно беседовали друг с другом, но что именно она говорила, какие давала советы – это никогда, нигде и никак не было зафиксировано.
При всей своей помпезной грандиозности «вторжение в Италию» не принесло результатов, на которые рассчитывал Гитлер. Программу итальянцы сознательно спланировали так, чтобы не оставить в ней места для серьезных переговоров, а в тех случаях, когда Гитлер и Риббентроп ясно давали понять, что хотят приступить к обсуждению, Муссолини и Чиано, опасаясь, что их вынудят взять на себя обязательства, брать которые они не хотят, от разговора всячески уклонялись. Немцы привезли с собой проект германо-итальянского военно-политического союза, который должен был неразрывно связать две страны друг с другом – тайно или, как предпочитали итальянцы, официально. Между двумя министрами иностранных дел произошел один неловкий и напряженный разговор, в ходе которого Риббентроп был упрям и настойчив, а Чиано уклончив. Когда через несколько дней Чиано вернул немцам проект со своими поправками, выяснилось, что он не содержит в себе практически ничего существенного, и сказанные им Риббентропу слова лишь подчеркнули нежелание итальянцев выстраивать более близкие отношения. «Существующая между нашими двумя правительствами солидарность, – говорил Чиано с подмеченной Шмидтом “саркастической ухмылкой”, – была столь явственно продемонстрирована в эти дни, что формальный договор или альянс даже излишен».
После отъезда немецкой делегации всплыло высказывание о Гитлере короля, который назвал его «психофизическим дегенератом». Муссолини же поделился с Чиано подозрением, что фюрер накладывает себе на щеки румяна. Немецкая реакция на визит тоже большим энтузиазмом не отличалась. Геббельс говорил, что коротышка Виктор Эммануил слишком мал, чтобы сидеть на троне. Гитлер назвал Чиано «балеруном из венского кафе», а чуть позже отзывался о нем как об «отвратительном мальчишке». Приезд фюрера обошелся Италии в 70 миллионов лир, а площадь перед вокзалом Остиенсе была переименована в площадь Адольфа Гитлера. Как бы то ни было, визит показал, что Италия тоже способна организовать впечатляющее своей роскошью событие.
Среди прочего он выявил и непрочный характер отношений между Муссолини и королем. Внешне они были вполне сердечными, король практически без возражений ратифицировал законы Муссолини, а сам Муссолини их отношения характеризовал как «супружескую спальню с двумя кроватями». Армия подчинялась королю, милиция – Муссолини, и по торжественным случаям оркестры исполняли и «Королевский марш», и фашистский гимн Giovinezza. Но все чаще Муссолини называл монархию «бесполезной надстройкой», а короля – карликом, неспособным освоить passo romano. Его чрезвычайно раздражало, что в ходе визита Гитлера он постоянно оказывался в тени короля, а на переднем плане рядом с фюрером все время был Виктор Эммануил. Чиано в дневнике писал, что Муссолини стал называть короля «мертвым деревом, сухостоем», «желчным и недостойным доверия коротышкой» и «старой курицей». В понимании Муссолини, новая воинственная Италия должна управляться одним человеком – им самим. Вопрос теперь состоял в том, как ему возвыситься от звания капрала на воинский уровень короля. Кто-то предложил присвоить Муссолини звание Маршала Италии, но в стране уже было несколько Маршалов. Стараче выдвинул идею учреждения для Муссолини и короля звания Primi Marescialli, Первый Маршал, со специальными знаками отличия на форме с тем, чтобы уровнять их значимость для Италии. Предложение было быстро проведено через голосование в обеих палатах парламента и получило одобрение.
Никто, правда, не удосужился проконсультироваться об этом с королем, который, узнав о принятом решении, пришел в ярость. Он назвал его «смертельным ударом» по его «прерогативе суверена» и заявил, что отрекся бы от престола, не будь ситуация в мире столь тревожной. После длительных переговоров и конституционных консультаций короля убедили, что иного выхода, кроме как смириться, у него нет. «Это оскорбление короны, – заявил он Муссолини, – и оно должно быть последним». С этого момента, как писал впоследствии сын Муссолини Витторио, король стал вынашивать план мести, а Муссолини и Чиано все больше и больше убеждались, что Италия как можно скорее должна стать республикой.
Глава 13. Метания
До завоевания Эфиопии Муссолини не проявлял почти никакого интереса к расовой проблематике. Но страхи перед слишком вольным смешением итальянских колонистов с африканцами заставили его прийти к решению о введении «расовой дисциплины». В итальянцах было больше жизненной силы, плодовитости и интеллекта, чем в «темнокожих», и перед врачами и историками была поставлена задача доказать их физическое и интеллектуальное превосходство. Всевозможными указами и распоряжениями в колониях пытались ввести сегрегацию, но без особого результата: мужчины-итальянцы по-прежнему вступали в отношения с местными женщинами. Проблема расы
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Дочь Муссолини. Самая опасная женщина в Европе - Кэролайн Мурхед бесплатно.
Похожие на Дочь Муссолини. Самая опасная женщина в Европе - Кэролайн Мурхед книги
- Открытое письмо Виктора Суворова издательству «АСТ» - Виктор Суворов - Публицистика
- Охота на нового Ореста. Неизданные материалы о жизни и творчестве О. А. Кипренского в Италии (1816–1822 и 1828–1836) - Паола Буонкристиано - Биографии и Мемуары
- Гений Зла Муссолини - Борис Тененбаум - Биографии и Мемуары / Публицистика
- Возвращение блудного сына - Александр Омельянюк - Биографии и Мемуары
- Железный крест для снайпера. Убийца со снайперской винтовкой - Бруно Сюткус - Биографии и Мемуары
- Люфтваффе: триумф и поражение. Воспоминания фельдмаршала Третьего рейха. 1933-1947 - Альберт Кессельринг - Биографии и Мемуары
- 14-я танковая дивизия. 1940-1945 - Рольф Грамс - Биографии и Мемуары
- Святая Анна - Л. Филимонова - Биографии и Мемуары
- Дневники 1920-1922 - Михаил Пришвин - Биографии и Мемуары
- Папа римский и война: Неизвестная история взаимоотношений Пия XII, Муссолини и Гитлера - Дэвид Керцер - Биографии и Мемуары / История / Публицистика