Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В соревнованиях Берлинской Олимпиады принимали участие 182 итальянских спортсмена, и Муссолини страстно желал, чтобы они выступили успешно. Считалось, что убедительную победу на Играх одержит Германия, и ее спортсмены на самом деле завоевали 33 медали. Итальянцы тоже свою страну не посрамили, получив 22 награды. Наблюдавший за Гитлером Франсуа-Понсе заметил, что фюрер, не спуская глаз, «страстно» следил за выступлениями немцев – смеялся и довольно похлопывал себя по бедрам, когда они побеждали, и хмурился, если проигрывали. Когда Джесси Оуэнс[54] выиграл свой знаменитый забег, стали раздаваться жалобы, что было якобы несправедливо позволить «нелюдям» соревноваться с прекрасными людьми-немцами.
Назначение Чиано на высокий правительственный пост не стало полной неожиданностью. Несмотря на возраст – в свои 33 года он стал самым молодым в Европе министром иностранных дел – он уже успел доказать свою храбрость в Эфиопии, успешно проявить себя на работе в МинКульПопе и продемонстрировать дипломатическое мастерство в Китае. Оглядывая своих вечно препирающихся друг с другом герарков, Муссолини решил, что Чиано будет на этом посту более надежен, чем Гранди, Боттаи или изо всех сил рвущийся обратно во власть Фариначчи, и уж, во всяком случае, более послушен и податлив. Чиано молод, обучаем, муж его любимой дочери и сын одного из немногих людей, кому Муссолини доверял.
Однако новость о новом назначении Чиано не была встречена всеобщим одобрением. В Риме, городе, известном бесконечными распрями и интригами, его считали слишком тщеславным, слишком амбициозным, даже чересчур интеллектуальным. Но Муссолини знал, что Чиано относится к нему с уважением, благодарностью, даже благоговением. Насмешливо окрещенный в Риме generissimo, то есть «самый щедро одариваемый зять», по аналогии с генералиссимусом Чан Кайши, он занимал теперь важнейший политический пост в Италии, уступающий по значимости лишь самому дуче. Римляне, однако, задавались вопросом: обладает ли Чиано тем, что необходимо для выработки последовательной и эффективной политики, а также для ее проведения в период нарастающей международной неопределенности.
Первое же испытание Чиано не заставило себя долго ждать. 17 июля 1936 года генерал Франциско Франко поднял в Испанском Марокко восстание против избранного в Испании Республиканского правительства и попросил у Муссолини помощи в переправке своих войск через Гибралтарский пролив. Чиано был склонен реагировать немедленно, но Муссолини выжидал, несмотря на призывы к действию со стороны своих ополченцев и Ватикана, рвущегося защитить оказавшееся под угрозой испанское духовенство. Когда стало ясно, что Франция стала на сторону республиканцев, а Германия готовится отправить помощь Франко, Муссолини согласился послать двенадцать самолетов для переправки войск генерала. Это должно было держаться в тайне, но два самолета потерпели аварию, и все вышло наружу.
Франция предложила создать «международный комитет невмешательства», официально ее предложение поддержали Британия, Италия, Германия и Советский Союз, но оружие продолжало поступать в Испанию как для республиканцев, так и для националистов. Опасаясь, что левое правительство Испании создаст оплот коммунизма в Средиземноморье, и воодушевившись разговорами Франко об установлении режима фашистского толка, Чиано и Муссолини стали призывать добровольцев отправиться сражаться на стороне националистов. Понимали ли эти добровольцы, куда и за что они едут воевать, кроме данных им обещаний о хорошей оплате, так никогда и не стало ясно. И дуче, и его министр иностранных дел были убеждены в новой быстрой и легкой победе, из которой Италия выйдет еще более окрепшей. Однако дни шли, война разрасталась, Франко спешить был не склонен, предпочитая подавлять провинцию за провинцией, и на фронт отправляли все больше и больше итальянцев. Война также вызвала из состояния апатии и бессилия итальянских антифашистов, многие из которых вернулись из эмиграции в Соединенных Штатах, Франции и Латинской Америки, чтобы сформировать собственные батальоны для борьбы с Франко. Одни итальянцы готовились сражаться с другими.
В Эфиопии Муссолини приказывал своим войскам действовать безжалостно. В Испании, когда его спросили, как нужно поступать с захваченными итальянцами-антифашистами, он ответил: «Расстреливать. Мертвые не говорят». Один из самых жестоких командиров ополчения Арконовальдо Бонаккорси докладывал Чиано о проводимых им ежедневных «радикальных зачистках враждебных элементов». Чиано не возражал. Война становилась все более и более кровавой, но итальянская пресса продолжала публиковать статьи о защите цивилизации от варварства коммунизма. Как говорил позднее писатель Леонардо Шаша, Гражданская война в Испании стала позорным пятном в истории итальянской журналистики, отказавшейся от честного и объективного изложения событий ради пропаганды и триумфалистской риторики.
Эдда тем временем все больше и больше ощущала свой растущий статус доверенного лица и эмиссара отца. Ракеле, как и раньше, почти не покидала виллу Торлония и по-прежнему относилась к римскому свету с нескрываемым презрением – она предпочитала общество своих кур и кроликов, и Эдда все более и более явственно входила в роль первой леди. И, хотя продолжала утверждать, что вмешиваться в дела государства отец ей никогда не позволяет, она постепенно обретала репутацию тайного манипулятора итальянской политики. Муссолини ее растущая слава явно нравилась. Увидев в немецкой газете Weltwoche восторженную статью, в которой Эдду характеризовали как женщину со многими поклонниками, но с немногими друзьями, он отправил ей вырезку с дружеской припиской: «Ты становишься легендой». «Графиня Чиано, – писала газета, – одна из самых странных и самых привлекательных женщин нашего времени». Острая на язык герцогиня ди Сермонета, встретившись с Эддой на балу, заметила, что она «преобразилась, была теперь много лучше одета, волнистые волосы завиты; она уже почти красавица, но ей все так же не хватает изящества». Власть, пусть даже и такая неопределенная, не только придала Эдде уверенности, но и улучшила ее внешность.
И хотя другие газеты писали и о bravi figlioli, хороших парнях, Витторио и Бруно, в то же время они отмечали, что только Эдда, «лучший советник» Муссолини, обладает амбициями, гордостью и внутренним огнем отца. Швейцарская Berner Tagblatt сообщала, что, даже когда Муссолини отдает строжайшее распоряжение никого к себе не пускать, Эдду он принимает незамедлительно, каким бы незначительным ни был ее вопрос. «Все знают, – писала газета, – что ее отец правит Италией, но Эдда правит отцом». Она стала, по словам цюрихской газеты, «самой влиятельной женщиной Европы».
В октябре Чиано совершил первый официальный визит в Германию для подписания соглашения о сотрудничестве с испанскими националистами и для укрепления растущих связей Муссолини с Гитлером. Момент для Италии был напряженный: войны в Эфиопии и Испании отдалили ее от Франции и Британии, и она чувствовала себя в изоляции.
Гитлер пригласил Чиано в свою баварскую резиденцию в Берхтесгадене. Чиано привез с собой перехваченные итальянской разведкой тридцать два документа, подтверждающие враждебное отношение Британии к Германии. Гитлер в разговоре
- Открытое письмо Виктора Суворова издательству «АСТ» - Виктор Суворов - Публицистика
- Охота на нового Ореста. Неизданные материалы о жизни и творчестве О. А. Кипренского в Италии (1816–1822 и 1828–1836) - Паола Буонкристиано - Биографии и Мемуары
- Гений Зла Муссолини - Борис Тененбаум - Биографии и Мемуары / Публицистика
- Возвращение блудного сына - Александр Омельянюк - Биографии и Мемуары
- Железный крест для снайпера. Убийца со снайперской винтовкой - Бруно Сюткус - Биографии и Мемуары
- Люфтваффе: триумф и поражение. Воспоминания фельдмаршала Третьего рейха. 1933-1947 - Альберт Кессельринг - Биографии и Мемуары
- 14-я танковая дивизия. 1940-1945 - Рольф Грамс - Биографии и Мемуары
- Святая Анна - Л. Филимонова - Биографии и Мемуары
- Дневники 1920-1922 - Михаил Пришвин - Биографии и Мемуары
- Папа римский и война: Неизвестная история взаимоотношений Пия XII, Муссолини и Гитлера - Дэвид Керцер - Биографии и Мемуары / История / Публицистика