Форма входа
Читем онлайн Дочь Муссолини. Самая опасная женщина в Европе - Кэролайн Мурхед
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
а нет это нет». Если швейцарские власти не хотят перевести ее в другое место, где она могла бы ощущать большую свободу и говорить по-французски, то она предпочтет быть отправленной в Италию и вверить свою судьбу немцам. С присущей ей временами патетикой она писала, что по отношению к детям чувствует себе скорее бременем, чем матерью, и в любом случае, по-видимому, скоро умрет. «Если мне суждено умереть, то я хотела бы умереть в окружении своих людей, итальянской культуры и под итальянским небом», даже если это означает, что ее выведут и расстреляют.
Однажды, понимая, что деньги у нее заканчиваются, Эдда спросила детей, что, по их мнению, лучше сделать: экономить или купить радиоприемник. Им было теперь 13, 11 и 7 лет. Они проголосовали за радио. Всей семьей они отправились в деревню, там прекрасно пообедали и вернулись домой с приемником, по которому они теперь могли следить за ходом войны. Вскоре, однажды поздно вечером, они услышали в саду странный шум. Эдда выглянула, ничего не увидела, а затем услышала шепот: «Кальпурния, Кальпурния». Эдда улыбнулась. Это было кодовое слово, которым они с Доном Панчино пользовались в детстве[86]. Она открыла окно: «Где ты?» Священник сидел на дереве. Он сказал ей, что тайно привез для нее деньги от Муссолини, вырученные им от продажи Il Popolo d’Italia. Она взяла деньги, но сказала, что потом вернет их, так как брать от отца ничего не хочет.
В мае Дон Панчино приехал опять с еще одним письмом от Муссолини, семейными новостями и чемоданом вещей. «Я был бы очень рад, – писал Муссолини, – если бы ты мне написала. Обнимаю тебя, твой папа». Но Эдда оставалась непреклонна. Перед уходом Дона Панчино она отдала ему дневники Чиано с тем, чтобы он спрятал их в сейфе банка Crédit Suisse в Берне, и сказала, что их нужно напечатать в случае ее смерти.
Наконец, после длительных переговоров на федеральном уровне швейцарские власти смилостивились. В семи минутах езды по частной дороге за деревней Монте под Фрибуром располагалась психиатрическая клиника Малево. Заведовал ею доктор Репон, психиатр, написавший диссертацию о психозах военнопленных Первой мировой войны. Один из благодарных пациентов отзывался о нем как о человеке «широкой души, открытом и невероятно интересном». Репон проявил интерес к «делу этой беженки». Он предпочитал не держать пациентов у себя подолгу, и условия там были вполне приемлемые. Малево был окружен огромным парком площадью семь гектаров, без заборов и ограждений, и стоящие в нем отдельно друг от друга виллы напоминали скорее курорт, чем лечебное учреждение. Тяжелых больных там не было, да и по парку никто почти не проходил, кроме групп школьников. Оставив трех детей в их школах-пансионах и сопровождаемая полицейским инспектором и «достойной, порядочной женщиной», 21 июля Эдда прибыла в Малево.
Эдде выделили просторную квартиру с собственным входом. Доктор Репон заранее подобрал для нее говорящую по-французски 25-летнюю молодую женщину, роль которой состояла в том, чтобы быть для Эдды постоянным компаньоном и следить, чтобы «Мадам Пини не совершала необдуманных поступков». Три медсестры подписали соглашение о неразглашении. Правил и ограничений было не меньше: строгий контроль за телефонными разговорами и посещениями, никакой политической активности, прогулки только с разрешения. Доктор Репон встречался с Эддой по часу каждый день. «Пациентка не так подавлена, более оживлена, – писал он Бальзигеру, который попросил его раз в две недели присылать отчеты, – и начинает проявлять интерес к реальности», – хотя аппетит ее не улучшился, и спит она по-прежнему очень плохо. В его описании она предстала женщиной «среднего телосложения, с широкими плечами, пропорциональной фигурой, каштановыми волосами, четким голосом, очень худой, бледной и сильной». По его мнению, «сексуально фригидной» она не была, но страдала от «психического и физического истощения». «Я не безумна», – сказала ему Эдда. «Я знаю, я знаю», – ответил он.
К лету 1944 года стали распространяться слухи о дневниках Чиано и о том, что может в них содержаться. В день, когда союзники вошли в Рим, коммунистическая газета L’Unità написала, что «заинтересованные стороны» пытаются заблокировать их публикацию. Очевидно, в ответ на вопрос Муссолини Эдда написала, что намерена реабилитировать Чиано. «Не надейся, отец мой, что ты или твои друзья сумеете завладеть дневниками моего мужа». А после публикации в августе, с разрешения Эдды, некоторых фрагментов в римском журнале Risorgimento и перепечатки их испанской католической газетой, напряженный интерес к содержанию дневников только усилился как среди союзников, так и в государствах Оси.
Сами дневники тем временем претерпели немало приключений. Находящиеся в руках Харстера документы, переданные ему для завлечения немцев перед срывом плана спасения Чиано, были частично переведены, отпечатаны и отправлены Кальтенбруннеру в Берлин. Те, что находились за распределительным щитом в доме братьев Мелокки в Рамиоле, а также два тома, скрытые за книгами, были пока еще не обнаружены, несмотря на то что люди Харстера были убеждены, что самое важное где-то спрятано, и обыскали весь дом. Но в конце августа человек, выдававший себя за племянника миланского гинеколога, прибыл к Мелокки с письмом якобы от Эдды, в котором братьям было велено передать ему все для хранения. Убежденные, что имеют дело с самозванцем, братья говорили, что ни о каких дневниках понятия не имеют. Через несколько дней их арестовали эсэсовцы, и, в страхе перед пытками, они выдали и дневники, и сумку Эдды. У немцев теперь были пять или шесть томов дипломатических переговоров, два тома дневников, датируемых 1937 и 1938 годами, и третий с наклеенным на нем названием «Германия».
Фрау Бетц было поручено сделать выжимку из захваченного материала, а потом отправиться в Веймар, чтобы работать над полным переводом всех документов. Каждый вечер по окончании работы и оригиналы, и переводы запирались в сейфе гестапо. С приближением краха нацистского режима Гитлер приказал все документы и их переводы уничтожить. Фрау Бетц, однако, никому об этом не говоря, печатала переводы под копирку и сумела сохранить копии. Она закопала их у себя в саду, отсюда и полученное ими название «Бумаги розового сада».
Интерес проявляли и американцы. Хотя никто точно не знал, что именно содержится в документах и в дневниках, и даже представляют ли они собой хоть какой-то интерес, американцы считали, что с их помощью будет легче формировать политику союзников в Италии и определять, кому можно доверять в изменчивом политическом раскладе страны. Уже началась подготовка к будущему трибуналу над военными преступниками, и считалось, что дневники Чиано могут предоставить свидетельства для осуждения высших нацистов и фашистов. Эдда и
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Дочь Муссолини. Самая опасная женщина в Европе - Кэролайн Мурхед бесплатно.
Похожие на Дочь Муссолини. Самая опасная женщина в Европе - Кэролайн Мурхед книги
- Открытое письмо Виктора Суворова издательству «АСТ» - Виктор Суворов - Публицистика
- Охота на нового Ореста. Неизданные материалы о жизни и творчестве О. А. Кипренского в Италии (1816–1822 и 1828–1836) - Паола Буонкристиано - Биографии и Мемуары
- Гений Зла Муссолини - Борис Тененбаум - Биографии и Мемуары / Публицистика
- Возвращение блудного сына - Александр Омельянюк - Биографии и Мемуары
- Железный крест для снайпера. Убийца со снайперской винтовкой - Бруно Сюткус - Биографии и Мемуары
- Люфтваффе: триумф и поражение. Воспоминания фельдмаршала Третьего рейха. 1933-1947 - Альберт Кессельринг - Биографии и Мемуары
- 14-я танковая дивизия. 1940-1945 - Рольф Грамс - Биографии и Мемуары
- Святая Анна - Л. Филимонова - Биографии и Мемуары
- Дневники 1920-1922 - Михаил Пришвин - Биографии и Мемуары
- Папа римский и война: Неизвестная история взаимоотношений Пия XII, Муссолини и Гитлера - Дэвид Керцер - Биографии и Мемуары / История / Публицистика