Жанры
Популярные книги
Груз 209-А - Илья Слобожанский
Груз 209-А - Илья Слобожанский
Топ лучших книг, которые стоит прочесть каждому.
Топ лучших книг, которые стоит прочесть каждому.
Игроки из Гран-Кафе - Жорж Сименон
Игроки из Гран-Кафе - Жорж Сименон
Рейтинговые книги
libking.club » Детская литература » Прочая детская литература » Телепень - Николай Вагнер
Телепень - Николай Вагнер

Телепень - Николай Вагнер

Уважаемые читатели!

Возрастные ограничения: (18+) Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних просмотр данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕН! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту для удаления материала.

0/0
Описание онлайн-книги Телепень - Николай Вагнер:
Читем онлайн Телепень - Николай Вагнер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3

Вагнер Николай Петрович

Телепень

Н. П. Вагнер

Телепень

I

В старое время жили-были в землях оренбургских помещик и помещица: Ипат Исаич и Марфа Парфеновна Туготыпкины.

У Ипата Исаича было трое крепостных: мужик Гавлий, кучер Мамонт и лакей Гаврюшка.

У Марфы Парфеновны была одна крепостная душа, кухарка Эпихария, или просто Эпихашка.

Было у них прежде у каждого по двадцати душ, но эти души оттягал у них вместе с землицей сосед их, богатый помещик Иван Иванович Травников.

Прежде, еще не так давно, Туготыпкин и Травников жили душа в душу, были друзьями-соседями, да поссорились, и вот из-за чего.

Вся беда началась из-за барана. У Ипата Исаича было голов сорок овец, и овцы были наполовину русские, наполовину киргизские, с курдюками. И в особенности вышел на диво у него один баран - чернохвостый, морда губастая, рога в два заворота, шерсть косматая, кудря - до шкуры не доберешься.

А на ту беду как раз Иван Иваныч добыл курдюковых овец. Пристал он к Ипату Исаичу:

- Друг сердечный! Ипатушка! Продай барашка мне.

- Друг любезный, Иванушка-свет, подарил бы тебе, да самому мне надобен баран. Погоди: осень придет, подарю я барашка тебе, какого душа изволит.

Но был Иван Иванович с гонором и с норовом. На соседушку смотрел свысока. "Я, мол-ста, чуть не бригадир, а ты, мол-ста, кто такое?.. Голопух! - Тебе для такого друга и барана жаль отдать. Подавись, мол, им. Щучья душа!"

- Нет, говорит, коли теперь барана не продашь, так мне и не надо-ти.

Замолк и пожевал губами, а это уж самый дурной знак был у него. Если он губами пожует, то, значит, он крепко в обиду вошел.

Был Иван Иванович вдовец. Жену любил крепко и схоронил молодую. Оставила она ему девочку лет пяти, и этой девочкой он жил и дышал, но и она через два года померла. Остался Иван Иваныч бобылем круглым и с горя сделался сутягой и кляузником. Тяжб у него была гибель, со всеми соседями - и ближними, и дальними. И разоренье от этих тяжб всем было немалое.

У Ипата Исаича и Марфы Парфеновны детки не жили. Только одна и выжила дочка Нюша. Шестой годок ей шел. Живая, бойкая, Юла Ипатовна - утешение старичкам на старости.

Кроме крепостных душ жила у них и вольная душа, только башкирская.

Надо сказать, что земля Ипат Исаича к башкирским землям подошла. И башкиры частенько к батьке Пат-Саичу приходили в своих нуждах жалиться.

Один раз, в морозный, крещенский вечер: стук! стук! стук! в оконце.

Отворила оконце с молитвой Эпихария:

- Кто, мол, тут такой?

Вошли два башкира. Совсем обмерзли. Малахаи заиндевели. Армяки закуржевели. Старший Бахрай привел брата своего Тюляй-Тюльпеня.

Повалился в ноги Бахрай и брат туда же за ним.

- Сделай милость! - плачется слезно. - Добра чиловек! Пат-Саич! возьми брат мой. Совсем возьми... в батрак возьми... Землю нет... Верблюда нет... Ашать нечего... Юрта нет... Баран нет... Жена нет... девать куда нет... Сделай милость бери... Пожалиста, бери!.. - И плачет Бахрай - разливается.

Посмотрел Ипат Исаич на Тюляй-Тюльпеня и видит - он башкир здоровенный, в плечах косая сажень.

"Куда, мол, я его дену?"

А Марфа Парфеновна шепчет ему: Возьми, авось не объест. Все при доме лишний человек будет...

- А что ты умеешь? - допрашивает Ипат Исаич.

- Все умешь... Кумыс делать умешь... Шашлык стряпать умешь.

- А пахать умешь? - спрашивает Тюляй-Тюльпеня.

- Лядна! Лядна!.. ашать умешь.

- Коней пасти умешь?

- Лядна! лядна. Коней ашать умешь...

- Рубить дрова умешь?

- Лядна! лядна!.. дрова курить умешь.

- Ну! лядна!.. - говорит Ипат Исаич. - Поживешь, посмотрим. Авось что-нибудь и увидим. Оставайся, батрак будешь.

И остался Тюляй-Тюльпень. Только сперва Эпихашка, затем Гавлий, кучер Мамон и лакей Гаврюшка, и все назвали его просто Телепнем. "Так, говорят, складней, да короче будет!"

И стал жить Телепень у Ипата Исаича.

II

Сперва, как взяли Телепня, так Эпихашка принялась было его обрабатывать. Поднимет его ни свет, ни заря и заставит печку топить, и Телепень добросовестно натолкает дров, так что всю печку до верху битком набьет. Просто крысе повернуться негде.

Придет Эпихашка, всплеснет руками. Давай ругать Телепня на чем свет стоит.

А он слушает, ухмыляется, головой кивает и только приговаривает:

- Лядна! Лядна!

Раз он Эпихашку совсем огорчил.

После обеда, на масляной, вздумала она попраздничать, а Телепня заставила посуду убирать. Принялся он, как всегда, с усердием, так что все чашки, горшки, ложки и плошки и пищат, и трещат.

Отлучилась Эпихашка за малым делом на полминутки. Прибежала, заглянула, руками всплеснула, ахнула.

Расставил Телепень все чашки, тарелки чинно рядком на полу, а Кидай и Ругай - два пса здоровенных, волкодавы - все это взапуски лижут; а Телепень смотрит, руки в боки, и любуется.

- Батюшки мои! Что ты делаешь, окаянный!

- Не замай!.. Лядна... Она лишет... чисто трет... А-яй! Больно хороша будет...

Завыла Эпихашка, побежала к Марфе Парфеновне, в ножки кинулась.

- Матушка барыня!.. Всю посуду нехристь опоганил... Всю псам дал вылизывать.

И пошел дым коромыслом. Накинулись все на Телепня: зачем посуду перепортил?!

А чем Телепень виноват?

- У нас, говорит, добра чиловек... всегда так живет... собакам даем... собака его лижет... языком трет... А-яй чиста быват!..

Вот и толкуй с ним.

И сколько было с ним проказ, что и в год не расскажешь.

Один только мужик Гавлий стоял за Телепня горой, из уважения к силище его необычайной, да из-за любви его к коням.

- Ты, - говорит Гавлий, - животину уважь! Она тебе больше, чем человек, надо будет.

А Телепень любил "животину". С лошадьми и спал в хлевушке. Встанет чем свет. Уж он чистит, чистит, так что несчастную лошадь точно ветром качает, до десятого поту прошибет. И в особенности любимый конь у Телепня был Гнедко. С Гнедком он постоянно беседовал по-башкирски, иной раз даже до слез договорится. Говорит, говорит и расплачется.

А не то, так песню ему башкирскую споет. Уж он тянет, тянет, - так жалобно, что даже мужик Гавлий слушает, слушает и, наконец, плюнет с досады.

- Ишь, поди ты! - скажет, - ажно нутро все вынудил!..

В первую весну, как стал жить Телепень у Ипата Исаича, то послали его в поле пар пахать на Гнедке.

Показал Гавлий, как надо пахать, и ушел. Приходит через час и диву дался. Телепень на поручни у сохи доску приладил, вожжами укрепил и навалил он на эту доску камней пудов пять, впрягся сам в соху и пашет, а Гнедко под кустиком привязан стоит, травку жует.

Захохотал мужик Гавлий, руками всплеснул:

- Ах ты, дурень, дурень! Что ты творишь?!

А дурень весь как есть взмок, и пот у него с бритой головы в три ручья льет.

- Я, добри чиловек, мала-мала пахал... Добри чиловек... Гнедко пущай отдохнет... а я за него пахал... Добри чиловек!

Хохотал, хохотал мужик Гавлий.

- Ну! - говорит, - башкирское чучело. Давай вместе пахать. Ведь ты все равно, что скот. А?

И начал Гавлий пахать на Телепне, сбросил камни, взялся за поручни.

- Ну! ну! пошла, башкирска чучела!

И пошел Телепень пахать. Пахали, пахали, до полдень чуть не полдесятины вспахали. Вот так "башкирское чучело"!

И с этих самых пор Телепень каждую весну и лето вперемежку с Гнедком, вместе с Гавлием и пахал, и орал, и боронил поля Ипата Исаича.

Сам барин и барыня и все соседи ближние и дальние приходили и приезжали, ахали и дивовались, как мужик Гавлий на "башкирском чучеле" землю пашет.

Один раз, осенью, заставили Телепня навоз убирать, на поле вывозить. Он не только навоз весь счистил, но и землю под ним до самого сухого места всю выскреб и все на поле свозил.

Приходит Эпихашка: где коровы? где барашки? чуть из земли видны. Глядь! Они в яме стоят. Во всю длину сарая Телепень вырыл под ними громадную яму.

- Ах ты, дурень, дурень! - накинулась на него Эпихашка. - Хоть бы догадался, дурень, нам к избе навозу навозить. Стены бы прикрыл. Все зимой, чай, теплей бы было... А он, гляко-сь, и навоз, и землю, все на поле стащил.

- Лядна! - говорит Телепень.

Просыпается на другой день Эпихашка.

- Что это, батюшки, на кухне-то как темно!.. Петухи давным-давно пропели, а свету нет как нет.

Вышла на двор и руками всплеснула.

Телепень всю избу и окна навозом закрыл. Целых два воза на себе с поля притащил и укутал всю избу.

- Ах ты, бритая башка! Как же мы будем жить-то целую зиму впотьмах.

- Зачем впотьмах... нет впотьмах... Ти, душа моя... лючина жги... светле будет.

- Тьфу! окаянный.

И заставила Эпихашка Телепня навоз очищать, окна мыть. Только с первого же раза, как принялся он мыть окна с усердием, так два стекла чистехонько высадил.

III

Когда Иван Иванович и Ипат Исаич были еще друзья, то Иван Иванович нередко потешался над силой Телепня.

- Ну! Телепень, разогни подкову.

- Лядна.

И сейчас притащит подкову. Телепень возьмется за нее обеими ручищами, и подкова затрещит и хрястнет пополам.

1 2 3
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Телепень - Николай Вагнер бесплатно.
Похожие на Телепень - Николай Вагнер книги

Оставить комментарий

Copyright libking © 2024 | Все права защищены.

Политика конфиденциальности
[email protected]