Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вашу одежду, пожалуйста, — благоговейно прошептал охранник. Он принял их вещи и аккуратно повесил на стоявшую у дальней стены железную вешалку. Затем он хотел было взять у Тома портфель, но, когда тот, твердо взглянув ему в глаза, покачал головой, сразу же уступил. После этого охранник негромко постучал в массивную деревянную дверь, по обе стороны которой и сидели секретарши. На медной табличке было каллиграфически выгравировано: «Рудольф Фельц, директор».
Ответа не последовало. Проследив взгляд охранника, Том увидел слева от двери миниатюрную лампочку. Свет был красный, и они терпеливо стояли и слушали, как с пулеметной скоростью стучат по клавишам секретарши, пока наконец он не стал зеленым. Охранник открыл дверь, жестом пригласил их войти и, когда они последовали его указанию, закрыл ее.
В окно слева светило зимнее солнце, деля комнату на две половины: светлую, где стояли Том и Арчи, и темную. Несмотря на неравномерное освещение, Том видел, что кабинет Фельца оформлен так же консервативно, как и та часть здания, что они уже видели: мягкий красный ковер, одна стена занята книгами, над камином такой же невыразительный портрет.
— Что вам угодно?
Голос был резкий и откровенно враждебный. Прищурившись, Том попытался найти говорившего. Наконец глаза привыкли к полумраку, и он различил в дальнем конце комнаты стол и склонившегося над ним человека.
— Герр Фельц?
Том подошел к столу, Арчи остался стоять у двери: так они условились по дороге сюда.
— Вы кто такие? Журналисты? Из тех писак, что хотят сделать себе карьеру на добром имени моей семьи? — Человек встал из-за стола, но напрочь проигнорировал протянутую Томом руку. — Или, может, юристы, желающие предложить мне свои никчемные услуги?
— Уверяю вас, что мы ни то, ни другое, — по-прежнему стоя у стола, ответил Том.
— Мы больше не предоставляем ячейки. Опрометчивая стратегия диверсификации, которой придерживался мой дед во время войны, была благоразумно изменена моим отцом в 1960 году при полном содействии Швейцарской банковской комиссии. Если вы наводили справки, вы не можете об этом не знать. Вам здесь нечего делать.
Словно чтобы лучше донести до них смысл своих слов, он подался вперед. Теперь Том мог хорошо рассмотреть его лицо. Рудольф Фельц был еще молод, возможно, немного старше сорока. У него были те же решительный взгляд и надменное лицо, что и у людей на портретах. Его темно-русые волосы были аккуратно подстрижены, на правой стороне тонкий пробор. Виски уже были слегка тронуты сединой, но намного больше она была заметна в узкой, коротко подбритой бородке, скрывавшей его подбородок и очерчивавшей рот, но оставлявшей открытыми шею и щеки. На нем были очки без оправы, с прозрачными дужками.
— В 1960-м? — Том бросил на стол найденный в ореховой шкатулке ключ. — А это тогда что такое? Может быть, вы не узнаете, но это ваша монограмма. И либо я очень заблуждаюсь, либо замок, который этот ключик открывает, — настоящее произведение искусства.
Фельц снова сел в кресло, откинулся на спинку и пристально посмотрел на ключ. Потом медленно кивнул.
— А номер счета вам известен?
— Да, — ответил Том.
— Произнесите его.
— 1256093574. — Эти цифры назвал ему Тернбул, и Том выучил их наизусть.
Фельц сдвинул на лоб очки, прищурился и набрал эти цифры на своем компьютере. Немного помолчав, он поднял глаза и улыбнулся:
— Добро пожаловать в компанию «Фельц и сыновья», джентльмены.
Глава 39
13.10
— Приношу вам свои извинении. Прошу простить мою грубость. — Надменность Фельца сменилась медоточивой улыбчивостью и потоком извинений.
— Ничего страшного, — сказал Том, прихлебывая кофе, который Фельц чуть ли не насильно заставил их выпить.
— К нам является так много аферистов, что мы просто вынуждены быть осторожными.
— А что им нужно? — спросил Арчи.
— А что нужно всем приезжающим в Швейцарию, если не считать шоколад и часы? Деньги. В нашем случае это счета жертв холокоста или еще что-нибудь, из чего можно состряпать иск. Мой отец был достаточно предусмотрителен, чтобы перестать брать ценности на хранение и пожертвовать все оставшиеся невостребованными суммы в фонд пострадавших от холокоста, чтобы предотвратить возможное… недопонимание.
— Но ведь у вас остались какие-то ячейки? — спросил Арчи.
— Ну, разумеется, — гордо улыбнулся Фельц, — ведь мы же банк, в конце концов. Для нас куда важнее интересы наших клиентов, чем еврейского лобби. — Том прикусил губу. — «Фельц и сыновья» знают свои обязанности.
— Рад это слышать. Значит, наша ячейка…
— Все в полном соответствии с инструкцией. Ничего не тронуто.
— Прекрасно.
— Все так, как было оставлено, когда ее открывали в последний раз.
— А когда это было? — спросил Арчи.
Фельц сдвинул очки и посмотрел на экран.
— В мае 1958-го.
— 1958-го, — повторил Том. В этом самом году Ламмерс, если верить почтовому штампу, послал Вайссману три фотографии картин Биляка. — Давно. Тем больше оснований, если вы, герр Фельц, не возражаете, незамедлительно туда заглянуть.
— Разумеется, — вскочил на ноги Фельц, — следуйте за мной, джентльмены.
Он повел их мимо секретарш в холл, а потом через другую дверь — на большую квадратную лестничную клетку. Вверх уводила затянутая бутылочного цвета ковровой дорожкой каменная лестница, сквозь стеклянный купол светило сумрачное небо.
Под лестницей виднелась дверь; к ней и подошел Фельц. Он достал из кармана ключ, отпер ее, вошел внутрь и включил свет. Стали видны уходящие вниз грязные ступеньки.
— Винный погреб, — пояснил Фельц.
Лесенка вела в комнату с низкими потолками, футов двадцати в длину и пятнадцати в ширину. Пахло сыростью и плесенью, единственным источником света служили две слабенькие лампочки, неприкаянно свисавшие с неоштукатуренного потолка. Комната была полна стеллажей, на которых рядами были уложены пыльные бутылки с грязными, в потеках, ярлыками.
— Неплохая подборочка, — тоном знатока заметил Арчи, взяв наугад со стеллажа бутылку «Шато Лафлер» 1961 года.
— Спасибо, — кивнул Фельц, — но, я думаю, те сокровища, что они скрывают, понравятся вам еще больше.
Пройдя в глубь погреба, Фельц потянул на себя один из стеллажей. Он легко повернулся, и за ним обнаружилась большая железная дверь. Вынув из кармана еще один ключ, Фельц открыл и эту дверь.
Сразу же зажглись огни. Открылась сияющая белизна, почти как в операционной: кафельный пол, свежевыбеленные стены и потолок. Из обстановки в комнате были лишь металлический стол посредине, плоский экран с компьютерной панелью на
- Знак Наполеона - Джеймс Твайнинг - Триллер
- Слава - Джек Кертис - Триллер
- Девушка из письма (ЛП) - Гуннис Эмили - Триллер
- Черный остров - Виктория Ньютон - Триллер
- Автобус - Ширли Джексон - Триллер
- Захоронение - Макс Коллинз - Триллер
- Дорога в рай - Макс Коллинз - Триллер
- Чёрный орден - Джеймс Роллинс - Триллер
- Книга нераскрытых дел - Симона Сент-Джеймс - Детектив / Триллер
- Черное дерево - Альберто Васкес-Фигероа - Триллер