Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ливаний свидетельствует о добрых нравах юношей, которых прислал [учиться] св. Василий.
Смог ли я передать юношам, посланным тобою, что-либо, касающееся искусства красноречия, ты сможешь судить сам. Я же надеюсь на то, что само это дело, пусть оно и незначительно, благодаря твоей любви к нам приобретет славу великого. Что же касается тех предметов, которые ты восхваляешь превыше красноречия: воздержность и отвержение неполезных для души удовольствий, следует сказать, что они выказали величайшую заботу о них и соблюдали себя, как и следовало, непрестанно вспоминая о том, кто их послал. Итак, прими обратно то, что принадлежит тебе, и прославь тех, кто своим нравом послужил украшением и для тебя, и для меня. Однако побуждать тебя оказать им поддержку было бы схоже с тем, чтобы призывать отца оказать поддержку своим детям.
347. Ливаний к Василию Великому
Ливаний упрекает епископов в жадности, и посему робко просит у св. Василия послать ему балки для строительства.
Всякий епископ – человек невероятно цепкий;[1897] что же касается тебя, то ты настолько превзошел всех прочих в красноречии, что тем более доставляешь мне беспокойство, как бы ты не решил отказать мне каким-либо образом в просьбе. Тем временем я нуждаюсь в стропилах. Какой-либо другой софист сказал бы «в жердях» или «в кольях», не потому, что они ему нужны, а из тщеславного желания употребить изящное словечко или даже по привычке. Я же, если ты мне их не доставишь, буду вынужден провести зиму под открытым небом.
348. Василий Великий к Ливанию (331)
Доказывает, что корыстолюбивы не епископы, но софисты, и посылает триста брусьев.
Если извлекать эту выгоду называется поддевать и такое значение имеет слово сие, которое софистика твоя отыскала нам в Платоновых тайниках, – то смотри, чудный, о ком вернее сказать, что его не подденешь? О нас ли, которые приведены в такую засаду письмотворною силою, или об этом поколении софистов, которым обратилось в искусство барышничать словами? Кто из епископов облагал пошлиною слова? Кто учащихся делал данниками? Это вы, которые выставляете слова на продажу, как медовары – пряники. Видишь ли, и старика взманил ты брыкаться?
А я тебе, который гордишься своим произношением речей, велел отпустить брусьев – по числу воинов, сражавшихся в Фермопилах;[1898] все они длинные, или, как выражается твой Гомер, длиннотенные;[1899] священный же Алфей обещался их доставить.
349. Ливаний к Василию Великому [1900]
Ливаний иронизирует над каппадокийскими обычаями и предсказывает, что вскоре сам превратится в своих учеников-каппадокийцев.
Не перестанешь ли ты, Василий, превращать это святилище Муз в хлев, наполненный каппадокийцами, причем каппадокийцами, благоухающими чесноком,[1901] снегом и прочими прелестями своей родины? Они едва и меня самого не сделали каппадокийцем, постоянно обращаясь ко мне со славословием «Кланяюсь тебе»![1902] Впрочем, следует с этим смириться, поскольку Василий просит об этом. Знай же, что я в точности соблюдаю обычаи этой страны, однако взамен облеку этих мужей в благородство и изящество моей Каллиопы, чтобы вы увидели их уже не вяхирями, а ручными голубями.[1903]
350. Василий Великий к Ливанию (332)
Огорчение твое миновалось. Пусть это будет предначатием письма. А ты осмеивай и черни все наше – или в шутку, или вправду. Что из того, если напомнил ты о снеге и о шубе, лишь можно было бы позабавиться тебе насмешками над нами? А я, Ливаний, чтоб возбудить в тебе больше смеха, закрывшись снежною завесой, писал и это письмо, и ты, получив его, едва коснешься руками, тотчас узнаешь, насколько холодно и как верно изображает, что пославший сидит в норе и не может выглянуть из дому, потому что домы наши стали гробами, – разве наступит весна и возвратит к жизни нас, настоящих мертвецов, как растениям, подарив нам новое бытие.
351. Василий Великий к Ливанию (333)
Просит прислать речь, произнесенную Ливанием в торжественном собрании, «О человеке своенравном».
Многие из здешних, приходя ко мне, изъявляли удивление твоему превосходству в речах. Ибо рассказывали, что представлен тобою один весьма блистательный опыт, и, как говорили они, было самое величественное зрелище, так что все собрались, в городе никого не было видно, кроме одного действующего Ливания и слушающих его людей всякого возраста. Никто не соглашался не быть при этом, ни носящий на себе бремя власти, ни отличающийся в воинских списках, ни занимающийся рукодельным искусством, даже и женщины спешили прийти туда. Что же это за зрелище? Что была за речь, побудившая к такому всенародному стечению? Она, как извещали меня, изображала человека своенравного. Не премини же прислать ко мне эту речь, возбудившую такое удивление, чтоб и я стал хвалителем твоих речей. Ибо я, который хвалю Ливания, и не видав произведений его, каким сделаюсь хвалителем, нашедши теперь повод к похвалам?
352. Ливаний к Василию Великому
Ливаний посылает свою речь «О человеке своенравном», утверждает, что трепещет и почти лишился рассудка, ибо настолько страшится остроты его суждения.
Вот послал я речь, обливаясь сам потом. Да и как было не обливаться, посылая речь к такому человеку, который своею ловкостью в составлении речей в состоянии доказать, что напрасно превозносятся и Платонова мудрость, и Демосфенова стремительность? А моя речь то же, что комар в сравнении со слоном. Почему прихожу в ужас и трепещу, представляя себе тот день, в который взглянешь на речь, и даже едва не теряю ума.
353. Василий Великий к Ливанию (334)
Хвалит речь, присланную Ливанием.
Читал я речь, велемудрейший, и в крайнее пришел удивление. О музы! О науки! О Афины! чем дарите вы своих любителей! Какие приносят плоды даже и на краткое время сблизившиеся с вами! О преизливающийся источник! Сколько явилось у тебя почерпателей! Мне представлялось, что вижу в речи перед собой, как этот человек живет вместе [1904] с говорливой женою. Ибо одушевленное слово написал на земле Ливаний, который один вложил душу в речи.
354. Ливаний к Василию Великому [1905]
Ливаний благодарит св. Василия, и в свою очередь просит его прислать проповедь против пьянства.
Теперь я знаю, что являюсь тем, кем меня называют: так
- Святитель Григорий Богослов. Книга 2. Стихотворения. Письма. Завещание - Григорий Богослов - Религия: христианство
- Аскетические творения. Послания - Феолипт Филадельфийский - Религиоведение / Прочая религиозная литература / Справочники
- Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней святого Димитрия Ростовского. Книга первая. Сентябрь - Святитель Димитрий Ростовский - Православие / Прочая религиозная литература / Религия: христианство
- Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней святого Димитрия Ростовского. Книга пятая. Январь - Святитель Димитрий Ростовский - Православие / Прочая религиозная литература / Религия: христианство
- Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней святого Димитрия Ростовского. Книга шестая. Февраль - Святитель Димитрий Ростовский - Православие / Прочая религиозная литература / Религия: христианство
- Канонические правила Православной Церкви с толкованиями - Мамбурин - Православие / Религия: христианство
- Преподобный Феодор Студит. Книга 3. Письма. Творения гимнографические. Эпиграммы. Слова - Феодор Студит - Религия: христианство
- Пролог в поучениях - Протоиерей (Гурьев) Виктор - Православие
- Житие и послания - Антоний Великий - Православие / Прочая религиозная литература / Религия: христианство
- Исцеление духовных болезней - Жан-Клод Ларше - Медицина / Православие / Психология / Религиоведение / Прочая религиозная литература / Религия: христианство