Форма входа
Читем онлайн Zа право жить - Коллектив авторов
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
нас собрались ребята.
– Знаешь, шо я думаю? А не победить им нас. – Батя посмотрел на меня, и я готов был прислушаться к его мнению, как к мнению умудренного жизненным опытом старца. – Никогда не победить. Потому что мы сильнее духом. У бандеровцев нету духа, нет воли, они трусливые. Сравни вот: колы они в плен попадают, то плачут, как дети, просят о пощаде, вину не признают, спихивают все на кого-то, говорят: «Та мы не стреляли. Та мы тут случайно оказались. Нас заставили». А наш солдат идет до конца. Вот же совсем недавно в Сирии наш летчик, Роман Филлипов, которого сбили боевики, он же не сдался им в плен, а подорвал себя гранатой вместе с игиловцами. А сколько таких героев на Кавказе было, в Афгане? Да разве ж среди украинских вояк есть хоть один такой герой, который свою жизнь положит за ридну Украину? Нету таких. Нет ни одного даже близко похожего подвига у нацистов. Они тильки из-за границы орать горазды, прячась в Парижах, Берлинах да в любимой Варшаве.
Даже если допустить такое, шо они выиграют войну, они ж выиграют ее только территориально. Нас-то, народ, они ж не сломают. Шо ж мы, телята какие-то, шо ли, которых можно загнать в стойло и делать все, что вздумается! Они с нами навытворяли столько за эти годы, шо вряд ли кто простит им это. Нет им смысла от Донбасса и Луганска никакого. Никто и никогда не будет им подчиняться и выполнять их законы. Кровная месть наступила, товарищ. А этот документ никакими минскими договоренностями не подпишешь. Вот шо я думаю.
Кто-то из наших ребят подбадривал Батю, соглашаясь с ним, но он, казалось, не слышал никого, смотрел на уже засохшую бурую кровь на лезвии ножа.
– Месяц назад это было, – продолжал он, – вызывает меня комбат и сообщает: «В твою пятиэтажку снаряд попал. Там сейчас разгребают завалы. Есть погибшие, но списка пока нет». И домой отпустил, даже «буханку» предоставил, на которой меня отвезли.
Еще подъезжая, увидел два разрушенных верхних этажа нашего дома, как раз посередине, там, где наша квартира. Надеялся, что в момент обстрела мои находились в подвале. Как только подъехали к дому, возле которого уже куча народу собралась – пожарные, техника, – я сразу помчался к подвалу. Вход туда наполовину завалило, пришлось с мужиками освобождать его от груды разбитых кирпичей и мусора. Когда расчистили, изнутри наружу стали выбираться люди. Одна из знакомых, увидев меня, заплакала и сразу так прямо в глаза и бросила: «Твоих тут не было».
После этих слов у меня помутнело в глазах. Я почувствовал себя настолько уставшим, будто всю жизнь, без сна и отдыха, на каменоломнях ишачил. Но все равно остался стоять и встречать людей, шо из подвала вылазили. А когда вышел последний человек, а моих среди них не оказалось, закричал что есть мочи, стал звать их, надеялся, что в момент обстрела они вышли и спрятались где-то поблизости.
Всю ночь помогал спасателям разгребать разрушенные этажи. Надеялся их под завалами найти – а вдруг уцелели? Но от них, кроме нескольких обугленных косточек, ничего не осталось. Ни-че-го.
Чуть позже пришло осознание не менее ужасного факта: шо от моей семьи в буквальном смысле не осталось ничего. Вообще. Все сгорело. Даже фотографии. Никакой памяти не осталось. Как же я не удосужился хоть пару снимков хранить возле сердца, в кармане! До сих пор не могу простить себе этого. Их лица остались только в памяти. Так и схоронил без фото.
Батя низко опустил голову, так, что подбородок коснулся груди.
– Эту сам сфотографировал недавно. – Батя приподнял руку, потряхивая снимком. – И знать не знал, что моего малого удостоили чести такой, увековечили имя его в парке. Вот и все, что осталось от малого – одни цифры да буквы.
На снимке была изображена мемориальная плита с выбитыми на ней фамилиями, именами и возрастом погибших детей Донбасса за время войны 2014‒2022 гг. Одна из фамилий принадлежала сыну Бати. Он сфотографировал ее крупным планом. Его сын погиб в январе двадцать второго во время артиллерийского обстрела военными ВСУ снарядами натовского калибра.
На том Батя закончил свой рассказ. Поднялся, вложил штык-нож в ножны и вышел из помещения.
На следующий день после того, как мы вернулись в Старобешево, наш отряд расформировали. Ребята разъехались по своим подразделениям. Батя вообще незаметно исчез, даже не попрощался.
Через десять дней батальон, в котором я служил, перебросили под Донецк, ближе к Артемовску. Перевозили нас туда на стареньком пазике. Из радиоприемника доносились, прерываемые помехами, последние новости. Радиоведущий зачитал сообщение ТАСС: «Мирный житель погиб в поселке городского типа Юрьевка в Луганской Народной Республике в результате обстрела, осуществленного одиннадцатого марта украинскими вооруженными силами. Об этом сообщило представительство республики в Совместном центре контроля и координации вопросов, связанных с военными преступлениями Украины. По информации представительства, еще двое мужчин получили ранения. Вечером того же дня при обстреле города Сватово пострадала местная жительница. С Украины вечером 4 марта выпустили по Юрьевке две ракеты из американской реактивной системы залпового огня HIMARS. Тогда же киевские силовики обстреляли Сватово, выпустив один снаряд калибра 155 мм».
Я сидел у окна, покрытого изнутри тонким слоем снега: стоял мороз. Печка в автобусе тарахтела, как трактор, но толку от нее никакого – ноги околели от холода. Я несколько раз усердно подул на стекло, пальцем растер оттаявшее пятнышко и в образовавшееся окошко стал смотреть на мимо проплывающие голые, серые пейзажи. На улице играла метель. Проезжая через какой-то городок, вдруг увидел, как в тесном дворе между старыми жилыми трехэтажками играют в футбол подростки. Эта картина настолько сильно меня поразила, что я даже поднялся со своего места и повернулся назад, чтобы проследить за играющими детьми, пока они не скрылись из виду. На улице мороз, вьюга слизывает со снежных шапок на крышах домов верхний слой снега, хлеща затвердевшими снежинками лица футболистов, – а пацаны играют! Им хоть бы хны. Играют в тяжелой зимней одежде, в сугробах, проваливаясь в снег по щиколотку.
Меня пробрал озноб. Но не от холода – а от гордости. Знаете, о чем я подумал? Да неужели такой народ можно победить? Народ, чьи дети, несмотря на непогоду, в дождь, снегопад или метель играют в футбол; народ, чьи дети не боятся гулять в морозы под тридцать и при этом лизать
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Zа право жить - Коллектив авторов бесплатно.
Похожие на Zа право жить - Коллектив авторов книги
- Генерал из трясины. Судьба и история Андрея Власова. Анатомия предательства - Николай Коняев - О войне
- Десантура-1942. В ледяном аду - Ивакин Алексей Геннадьевич - О войне
- Просто скажи: «Привет!» - Людмила Буторина - Детская проза / Русская классическая проза
- Генерал Власов: Русские и немцы между Гитлером и Сталиным - Сергей Фрёлих - О войне
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Грустная история. Рассказ из сборника «Девичье горе» - Иван Карасёв - Короткие любовные романы / Русская классическая проза
- Блокадный ноктюрн - Алексей Ивакин - О войне
- Смертник Восточного фронта. 1945. Агония III Рейха - Пауль Борн - О войне
- Как один мужик двух французских программистов прокормил - Иван Карасёв - Русская классическая проза / Юмористическая проза
- Аня Кравченко. Из сборника «Месть ласточек. Деревенские рассказы» - Иван Карасёв - Русская классическая проза