Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я пожала плечами.
— Не знаю. Ты не заслужил смерти.
— Хотел бы я никогда тебя не встречать, — невпопад ответил он и отнял руку. — Как ты появилась здесь, вся моя жизнь пошла псу под хвост.
— Я все равно пойду к судье.
— Иди, — почти благодушно согласился Ганс.
Мы опять замолчали. Я не знала, что ответить ему; он будто уже распрощался с жизнью. Стражник незаметно подошел сзади и ловко поднял меня с колен.
— Ладно, девка, помиловались и хватит. Если тебя кто застанет здесь — нам всем не поздоровится.
Я повернулась к нему, но сказать ничего не смогла. Мне хотелось плакать от бессилия. Свертки с едой я оставила у решетки, и когда я оглянулась у лестницы, то увидела, как полубезумная грязная старуха жадно их потрошит, протягивая костлявые руки сквозь прутья. Стражник проводил меня до дверей, и только на нагретой солнцем брусчатке я поняла, что сильно замерзла.
— Мой тебе совет: держись от тюрьмы подальше, — напутствовал меня кривой. — Здесь уже все конченые. Что арестанты, что родичи их, что мы…
Он стянул с головы шляпу и парик, обнажив лысину, и вытер пот льняным платком. Без парика стражник переменился, и я увидела, что он уже почти старик – ему было не меньше тридцати, а то и сорока.
— Иди-иди, — кивнул он мне. — Но, если не послушаешь и вдруг захочешь передать что своему висельнику, спроси одноглазого Гинце.
Я кивнула. Стражник вытряхнул парик на дорогу и затворил за мной дверь.
За воротами на улице кипела жизнь: требовательный рожок то и дело призывал уступить дорогу карете; служанки болтали перед домом, опершись на метлы; осел тащил тележку, и ее хозяин шагал рядом, подозрительно оглядываясь на любого, кто показывался рядом; мальчишки стайкой толпились около немолодого, усталого бродяги — через плечо у него был перекинут кожаный ремень, на котором висел волшебный ящик. Если спрятаться под темной тканью, сладко пахнущей деревом и льняным маслом, и заглянуть в просверленную дырку, то можно увидеть чудесный пейзаж с дамами и кавалерами, или поле боя, по которому мчатся всадники и ружейный дым поднимается над холмами, или сценку из императорского дворца, — хитрое чудо словно переносило тебя внутрь ящика, и можно было разглядеть мельчайшие детали. Я шла, как во сне, бездумно подмечая окружающее, сталкивалась с прохожими, бормотала слова извинения, и мне казалось, что вокруг точно сгустилась туча, которая надежно отделяла меня от остального мира.
Дом судьи я не нашла сразу и вначале долго плутала по богатому кварталу, пока надо мной наконец не сжалился привратник одного из домов и не пояснил, куда идти. Я долго колебалась, прежде чем постучать в парадную дверь; страх поселился за грудиной, и комок в горле тревожно сжимался каждый раз, когда я думала, что скажу судье. Наконец я решилась, и мне отворила миловидная служанка с ямочками на щеках. Она удивленно на меня взглянула, а я смотрела на нее, не решаясь заговорить.
— Мне нужно увидеть господина судью, — наконец прервала я молчание. — Это по важному делу.
— Господин судья только что ушел отдыхать после обеда. Если ты… вы, — она поправилась, когда рассмотрела мое платье — скромное, но не из дешевых, как и положено служанке в хорошем доме, — с важными вестями, то можете сходить к его помощнику.
Я покачала головой.
— Мне нужно поговорить с господином судьей, — твердо заявила я. — Я могу подождать, пока он отдохнет. Это об убийстве учительской дочки. И о юноше, которого поймали.
Она поколебалась, но впустила меня в дом, заперла дверь и проводила в приемную. Я присела на краешек стула, сжимая в руках холщовую сумку, и служанка задержалась на пороге перед уходом и окинула полупустую комнату цепким взглядом, как будто запоминала, что из ценных вещей не спрятано. От скуки я глядела в окна дома на другой стороне улицы: там шел урок танцев, и тонконогий юноша, будто сошедший с игривой картины какого-нибудь француза, показывал прелестной девушке в зеленом домашнем платье различные движения. Он так рьяно взмахивал руками, воздевая их к небу, так порывисто двигался, хватая время от времени платок, что смотреть на него было одно удовольствие. Ученица и ее служанка хихикали: первая пряталась за цветастым веером, вторая отворачивалась, и я невольно позавидовала им, из-за стекла их жизнь казалась легкой и беззаботной.
Судья пришел через час, когда урок закончился, и окна напротив опустели. Он был похож на старую персидскую борзую, которых держал барон: длинный нос, худое беспокойное лицо, внимательные карие глаза чуть навыкате за круглыми очками, гладко уложенный парик из жесткого конского волоса. Молодость его уже давно прошла, и от этого я заробела. Я вскочила и присела перед ним, но он не повел и бровью, лишь прошел мимо в сопровождении слуги, важно шествовавшего с подсвечником; позвали меня чуть позже. В горле у меня пересохло и сердце забилось так сильно, что я не смогла толком поздороваться и лишь еще раз сделала книксен.
Он велел мне сесть, и я послушалась, опять примостившись на самый край кресла, чтобы не попортить его обивку. Пару раз я открывала рот, но робость надежно затыкала мне рот.
— Я слушаю тебя, девочка, — наконец сказал судья. Голос у него был не злой, низкий и спокойный, но он рассматривал меня так, как будто взвешивал на невидимых весах и решал, что со мной делать.
— Я пришла просить вас о милости, господин. Я служу в доме барона
- Карибские дневники Аарона Томаса, 1798 - 1799 - Станислава Радецкая - Биографии и Мемуары / Историческая проза
- Валсарб - Хелена Побяржина - Историческая проза / Русская классическая проза
- Вспомни, Облако! Книга третья - Владимир Казаков - Историческая проза
- Дитя времени - Джозефина Тэй - Исторический детектив
- Швея из Парижа - Наташа Лестер - Историческая проза / Исторические любовные романы / Русская классическая проза
- Леопольдштадт - Том Стоппард - Драматургия / Историческая проза / Русская классическая проза
- Крик филина - Валерий Георгиевич Шарапов - Исторический детектив / Криминальный детектив / Полицейский детектив
- Святая с темным прошлым - Агилета - Историческая проза
- Человек из красного дерева - - - Исторический детектив
- Екатерина Великая. Сердце императрицы - Мария Романова - Историческая проза