Шрифт:
Интервал:
Закладка:
− У вас что-то случилось? – спросила я.
− Нет, ничего такого, что касалось бы работы. Так, личное, − ответил мужчина.
− Вальтер, не переживайте. Я вам пообещала насчет того, о чем мы с вами говорили. Ваша женщина будет в безопасности, как бы не сложилась ваша судьба, − проговорила я лишь только с одной мне ведомым подтекстом. – Вы верите мне?
− Благодарю, − только и ответил немец, мельком взглянув на Андрея, который едва скрывал то, что совершенно не был в курсе нашего с фон Герценом разговора.
− А сейчас нам нужно идти, если вы не против, − проговорил сухо Андрей и обняв меня за талию практически вытащил из кабинета.
Выведя меня на улицу и отойдя от штаба Андрей крепко прижал меня к себе и елейно улыбаясь сказал:
− Соколова, ты сведешь меня с ума. Ты что там наобещала этому немцу?
Я, пожав плечами рассказал о нашем с ним разговоре, касающемся его любовницы-еврейки.
− Оля, что ты делаешь? Ты думаешь Миллер молчала бы, узнай она о том, что человек такого уровня укрывает еврейку, у которой будет ребенок от него? Ты не думаешь, что такое твое поведение станет подозрительным для фон Герцена? Миллер безжалостная особа, повернутая на своих удовольствиях, шагающая по головам всех, кто так или иначе был замечен в расхождении взглядов с фюрером. Она бы в два счета смела фон Герцена, ты это понимаешь?
− Андрей Владимирович, − проговорила я и подойдя к мужчине обняла его за шею и нежно поцеловала в губы. – Вы рассуждаете сейчас как мужчина. А мне, как женщине, кажется, что фон Герцен наоборот стал более расположен к Миллер, когда увидел, что она уважает любовь, а не пытается кровожадно всех и вся сожрать вокруг. Он не такой, каким его представили в донесении. Я это еще в Аушвице поняла, когда он разрешил мне девочку забрать. Но тогда я мурашками покрывалась от ненависти и не особо обращала на мелочи внимание. А потом, когда узнала, что он девчонку-еврейку вытащил оттуда, поняла, что метод пряника с этим человеком даст лучший результат, чем метод кнута. Да и Димкину команду не он приказал уничтожить. Я к чему это все говорю. Если правильно все обыграть, может можно будет с помощью его девчонки заставить работать на нас? Если не его вывезти в Москву, а ее? Его повысят, он будет ценным источником информации. А работать он будет на нас, если будет знать, что девчонка и его ребенок в безопасности в Москве. А вывезти вместо него Гюнтера, который, как я понимаю, знает ох как много всего интересного. Как думаешь?
− И давно ты такой вариант рассматривать начала? – спросил с усмешкой Андрей.
− Только сейчас, когда увидела, как он переживает о ней и о своем ребенке, − сказала я потеревшись носом о щеку мужчины.
− Ты такая спокойная сейчас, Оля, отчего? – спросил меня Андрей совершенно не о том, о чем я ожидала.
Поразмыслив я ответила:
− Гюнтер знает, кто сдал команду. И поскольку тот человек – не фон Герцен и ценности как таковой не имеет, значит его можно убрать, когда он выведет нас на информатора. Я приблизилась к тому, о чем мечтала с дня того черного известия, поэтому эмоции сами как-то уравновешеннее стали. А может потому, что ты рядом, − проговорила я, прикусив нежно губу мужчины.
− Ты должна понимать, Оля, что убив того, кто виновен в гибели твоего мужа, ты спокойствия не обретешь. Это не приносит удовлетворения. Да и убить человека не так легко, как кажется, каким бы он негодяем не был, − проговорил Андрей, гладя меня по щеке.
− Я знаю. Точнее не знаю, а предполагаю, что так оно и есть, как ты говоришь. Но это настолько личное для меня, что я прям чувствую, что моя рука не дрогнет. И дело не только в Димке, я потеряла еще и малыша своего из-за всего этого. Я так долго не могла забеременеть и когда наконец это случилось, не смогла сберечь его из-за того, что испытала такое потрясение. Это такая боль, ты даже не представляешь себе. Он жил во мне, понимаешь, жил, мой малыш. И в одно мгновение я лишилась его. Если бы я была сильнее, я бы сберегла его. А я слабая! Я оказалась слабой и из-за этого потеряла его! Поэтому моя рука не дрогнет. Я сама хочу себе дать понять, что от меня тоже многое зависит, я хочу всю жизнь помнить о том, что такое наши слабые стороны, − разревевшись проговорила я.
Я никогда ни с кем об этом не говорила. Эта тема была запретной и такой больной для меня, что я упорно о ней молчала даже на терапии с психологами. Потерянный ребенок был моим маленьким миром, о котором не хотелось делиться ни с кем. И потеря этого маленького мира, о котором я грезила все то время, пока носила малыша, была для меня подобна концу света. Если со смертью Димки я кое-как смирилась, то вот с потерей малыша не могла. Но я настолько глубоко упрятала в себя эту боль, что мне казалось, скажи я хоть слово о ней, меня снова накроет той волной кипучей печали и безысходности, из которой я еле выбралась. Поэтому и не хотела произносить ни слова, касающегося такой опасной для моего сознания темы. Но сейчас, стоя подле Андрея, мне впервые за все это время захотелось сказать о том, что я чувствовала. Возможно потому, что знала, что и он, потерявший дорогого ему человека поймет меня, как никто другой. Возможно же, я поделилась с ним всем тем, что накипело у меня на душе потому, что мне было так спокойно рядом с ним. Я была словно снова та маленькая девочка, сидящая на коленках у папы и ощущающая то непоколебимое сильное мужское плечо, на которое всегда можно опереться и не бояться ничего – ни своих страхов, ни слабостей, ни опасностей. С Димкой все было иначе, тогда меня захватывала бурлящая лавина любви, страсти и эмоций. Жизнь не дала нам пройти разными ее дорогами, поэтому я не знала, как бы я чувствовала себя подле него в такой вопиющий момент, наполненный горем. С Андреем же было все по-другому. С ним было…спокойно и не страшно. Не страшно
- Аспазия - Автор неизвестен - Историческая проза
- «Смертное поле». «Окопная правда» Великой Отечественной - Владимир Першанин - О войне
- В памяти и в сердце (Воспоминания фронтовика) - Анатолий Заботин - О войне
- Барыня уходит в табор - Анастасия Дробина - Исторические любовные романы
- Скаутский галстук - Олег Верещагин - О войне
- Дым отечества - Константин Симонов - О войне
- Принуждение к миру - Дмитрий Абрамов - Альтернативная история / Попаданцы / О войне
- Ночь без права сна - Златослава Каменкович - Историческая проза
- Товарищ Сталин: роман с охранительными ведомствами Его Императорского Величества - Лео Яковлев - Историческая проза
- На той стороне - Аркадий Макаров - Историческая проза