Форма входа
Читем онлайн Один в Берлине (Каждый умирает в одиночку) - Ганс Фаллада
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
что этим «да» сами вынесли себе смертный приговор, сами отмежевались от всех порядочных людей? Что вы подлый, достойный смерти преступник, чей труп будет болтаться в петле? Вы отдаете себе в этом отчет? Отвечайте «да» или «нет»?
Квангель медленно проговорил:
— Я виновен, я совершил то, о чем написано в обвинительном акте.
Председатель немедля придрался:
— Надо отвечать «да» или «нет»! Вы подлый предатель или нет? Да или нет!
Квангель устремил на барина буравящий взгляд. И сказал:
— Да!
— Черт побери! Тьфу! — выкрикнул председатель и плюнул через плечо. — Тьфу, черт! Немец называется! — Он с глубочайшим презрением посмотрел на Отто Квангеля и перевел взгляд на Анну Квангель: — А вы, женщина? Вы такая же дрянь, как и ваш муж? Такая же подлая предательница? Тоже позорите память погибшего на фронте сына? Да или нет?
Озабоченный седой адвокат поспешно встал:
— Позвольте заметить, господин председатель, что моя подзащитная…
Председатель опять придрался:
— Я наложу на вас взыскание, господин адвокат, незамедлительно наложу взыскание, если вы еще раз без разрешения возьмете слово! Сядьте!
Председатель снова повернулся к Анне Квангель:
— Ну так как же? Соберите последние остатки порядочности — или вы хотите быть такой же, как ваш муж, о котором мы теперь уже знаем, что он подлый предатель? Вы предали свой народ в тяжкую годину? Вам хватает духу позорить родного сына? Да или нет?
Анна Квангель испуганно и нерешительно посмотрела на мужа.
— Смотрите на меня! Не на этого предателя! Да или нет?
Тихо, но отчетливо:
— Да!
— Говорите громко! Мы все хотим слышать, что немецкая мать не стыдиться покрывать позором героическую смерть родного сына!
— Да! — громко повторила Анна Квангель.
— Немыслимо! — вскричал Файслер. — Я был здесь свидетелем многих печальных и страшных событий, но с таким позором еще не сталкивался! Вас мало повесить, таких нелюдей, как вы, надо четвертовать!
Он обращался скорее к публике, чем к Квангелям, предвосхищая обвинительную речь прокурора. Но тотчас опомнился (не лишать же себя разбирательства):
— Однако тяжкий долг верховного судьи не позволяет мне просто удовольствоваться вашим признанием вины. Сколь это ни тяжело и ни безнадежно, долг обязывает меня проверить, нет ли здесь все же каких-либо смягчающих обстоятельств.
Так все началось и продолжалось целых семь часов.
Да, умница доктор Райххардт в камере заблуждался, и Квангель вместе с ним. Они никак не рассчитывали, что верховный судья германского народа будет вести разбирательство с такой лютой, такой гнусной злобой. Казалось, Квангели нанесли оскорбление лично ему, господину председателю суда Файслеру, будто мелочный, завистливый, ничего и никогда не прощающий человечишка уязвлен в своей чести и важно для него только одно: до смерти оскорбить противника. Точно Квангель соблазнил дочь председателя, все это слишком походило на обывательскую свару, страшно далекую от всякой объективности. Да, доктор Райххардт и Квангель жестоко заблуждались, этот Третий рейх приберег для человека, глубоко его презирающего, новые сюрпризы, вел себя подлее подлого.
— Свидетели, ваши порядочные коллеги-рабочие, заявили, что вы, обвиняемый, одержимы прямо-таки отвратительной скаредностью. Сколько вы зарабатывали в неделю? — к примеру, вопрошал председатель.
— В последнее время сорок марок, — отвечал Квангель.
— Та-ак, сорок марок, уже за вычетом всех удержаний, подоходного налога, «зимней помощи», больничной кассы и «Трудового фронта»?
— Совершенно верно.
— На мой взгляд, весьма недурное жалованье для двух стариков вроде вас, а?
— Нам хватало.
— Нет, вам не просто хватало! Опять лжете! Вдобавок вы регулярно откладывали деньги! Так или не так?
— Так. Большей частью немножко откладывали.
— И сколько же вы могли отложить каждую неделю, в среднем?
— Точно сказать не могу. По-разному.
Председатель распалился:
— Я сказал, в среднем! В среднем! Вы не понимаете, что значит «в среднем»? И еще называетесь мастером? Даже считать не умеете! Превосходно!
Однако же председатель Файслер, кажется, вовсе не находил это превосходным, так как смотрел на обвиняемого с негодованием.
— Мне за пятьдесят. Работал я двадцать пять лет. И годы бывали разные. Иной раз я и без работы сидел. Или мальчонка болел. В среднем сказать не могу.
— Вот как? Не можете? Я вам скажу, почему не можете! Вы не желаете! Вот она, ваша мерзкая скаредность, от которой ваши порядочные коллеги с отвращением отворачивались. Вы боитесь, что мы тут узнаем, сколько вы накопили! Ну, сколько же там было? Вы и этого сказать не можете?
Квангель боролся с собой. Председатель и правда задел его за живое. Сколько они накопили на самом деле, не знала даже Анна. Однако он взял себя в руки. Отбросил и это. За последние недели он столько всего отбросил, почему бы не отбросить и это? И он избавился от последнего, что еще привязывало его к прежней жизни, сказав:
— Четыре тысячи семьсот шестьдесят три марки!
— Да, — сказал председатель и откинулся на спинку своего высокого кресла. — Четыре тысячи семьсот шестьдесят три марки шестьдесят семь пфеннигов! — Он прочитал цифру по материалам дела. — И вам не стыдно бороться против государства, которое платило вам так много? Бороться против общества, которое так о вас заботилось? — Он совсем взвинтился: — Вы не знаете, что такое благодарность. Не знаете, что такое честь. Вы позорище! Вас надо истребить!
И когти стервятника сжались, разжались и снова сжались, будто он в клочья рвал падаль.
— Почти половину денег я отложил еще до захвата власти, — заметил Квангель.
Кто-то в зале засмеялся, но тотчас испуганно умолк под злобным взглядом председателя и смущенно кашлянул.
— Прошу тишины! Полной тишины! А вас, обвиняемый, если будете наглеть, я накажу. Не воображайте, будто вы сейчас застрахованы от любого другого наказания. У нас выбор большой! — Он пробуравил Квангеля взглядом. — Скажите-ка, обвиняемый, для чего вы, собственно, копили деньги?
— На старость, ясное дело.
— Да ну, на старость? Как трогательно! И опять ложь. По меньшей мере с тех пор, как пишете открытки, вы знали, что до старости не доживете! Вы же сами здесь признали, что всегда отдавали себе отчет в последствиях своих преступлений. И все равно продолжали копить, откладывать деньги на сберкнижку. Зачем?
— Я всегда рассчитывал уцелеть.
— Что значит «уцелеть»? Что вас оправдают?
— Нет, в это я никогда не верил. Думал, меня не поймают.
— Как видите, вы немножко ошиблись. Хотя я вообще не верю, что вы так думали. Вы не такой дурак, каким сейчас прикидываетесь. Не могли вы думать, что вам удастся годами без
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Один в Берлине (Каждый умирает в одиночку) - Ганс Фаллада бесплатно.
Похожие на Один в Берлине (Каждый умирает в одиночку) - Ганс Фаллада книги
- Последний дар утраченного рая. Поэты русской эмиграции 1920–1940-х годов - Оксана Вениаминовна Смирнова - Разное / Поэзия
- Зеркало загадок - Хорхе Луис Борхес - Зарубежная классика / Разное / Публицистика
- Бронзовый клад - Эдуард Шторх - Зарубежная классика / Исторические приключения / Разное / Прочие приключения
- Это безумие - Теодор Драйзер - Классическая проза / Разное
- Дело № 113 - Эмиль Габорио - Детектив / Разное / Классический детектив
- Жук. Таинственная история - Ричард Марш - Зарубежная классика / Разное / Ужасы и Мистика
- Мистические истории. Фантом озера - Джеймс Брандер Мэтьюз - Зарубежная классика / Разное / Ужасы и Мистика
- Под маской - Фицджеральд Френсис Скотт - Зарубежная классика
- «Я хотел служить народу...»: Проза. Пьесы. Письма. Образ писателя - Михаил Афанасьевич Булгаков - Биографии и Мемуары / Драматургия / Разное / Критика / Прочее / Советская классическая проза
- Техника художественной прозы. Лекции - Евгений Иванович Замятин - Разное / Русская классическая проза / Языкознание